«Абулбеков» - Владимир Войновский
— Васька, братишка, открывай. Это я приехал. Срочно нужна твоя помощь.
— Что случилось?
— Надо срочно раскодировать меня. Я случайно выпил пива с водкой. Ребята пошутили, — он врал, смотрел мне прямо в глаза и улыбался по-детски счастливой улыбкой. — Представляешь. Ха-ха-ха! Они решили пошутить. Они же не знали, что я закодировался. Я никому не говорил. Когда выпил, рассказал. Вот они меня привезли быстренько. Поехали к твоему знакомому.
— Я никуда не поеду. Адрес ты знаешь, — зло процедил я сквозь зубы и закрыл дверь.
— Братка, ну не обижайся. Я правду говорю. Чего ты? А как я через собаку пройду?
— Как входил, так и выйдешь, — отпарировал я его уловку и пошел спать. Но подошел к окну и посмотрел сквозь сумерки, как он перелез через забор, сел в машину на водительское место и поехал. «Тварь, брехливая, — выругался я про себя, — взрослый мужик, а врет, словно ребенок».
Еще долгих полтора года он мучил членов своей семьи. Причем всех. Он мог нагрянуть неожиданно в любое время дня и ночи. Но если днем еще можно было терпеть его пьяный бред, то ночью это было невыносимо. Осенью девяносто девятого года он пропал на целый месяц. Перестал приезжать и не звонил по ночам.
14
У Алексея появился новый знакомый. Человек лет на десять старшего его. В какой-то степени умудренный жизненным опытом и обросший различными связями. Невероятно хитрый, своего рода приспособленец, но не упускающий ничего, что могло быть ему выгодным. Павел сумел распознать Лешку от «А» до «Я». Он мог им манипулировать, словно марионеткой. Алексей верил ему больше всех, считая только его своим самым-самым лучшим другом. По прошествии времени Леша познакомил нас.
Не скажу, что этот человек мне понравился или нет, но от него исходило что-то тревожное и опасное. В нем настораживало все: и взгляд, как бы исподлобья, и потирание кистей рук при разговоре, и манера сутулиться, и смех, какой-то недобрый, неоткрытый. Мы с братом виделись крайне редко, и этого было достаточно, чтобы Павел настроил Лешку против меня. Нет не совсем, мы встречались, общались, но все реже и реже.
Павел помог устроиться Алеше работать в гараж «Камчатгеологии». Во-первых, Лешка был рад работе, которую искал долгих три года. У него появился свой заработок. Во-вторых, он сидел за рулем, а это для него, пожалуй, было, самым главным. Ему не хотелось думать ни о чем. Ни во что не вникать. Он просто безгранично верил и был предан своему новому другу.
Присмотревшись к Алексею и поняв, что после очередной пьянки он испытывает большое чувство вины и стыда, Павел повернул это обстоятельство в нужное ему «русло». Алексей ему стал необходим, так как был неприхотлив и легко управляем.
Не вышел сегодня на работу, или опоздал, или был замечен пьяным на рабочем месте? Все в порядке. Начальник пожурит, Павел пожалеет. Начальник накричит и выгонит, а Павел и пожалеет, и на работу вернет, под свою ответственность возьмет. Только вот Алексей все больше и больше попадал под влияние этого человека. Он уже выезжал вместо Павла на линию, подменял друга на самых трудных участках. Работал с ним в ремонте, была на то нужда или ее не было.
Со временем Алексей с «Волги» пересел на «Уазик», а с него перепрыгнул на дизельный «Урал». Его счастью не было предела. Кореш подсуетился и через свои многочисленные связи помог Лешке получить недостающие категории до первого класса. Он стал ходить по зимникам. Автоколонной уходили далеко от родного дома на север Камчатского полуострова, когда земля и реки были скованы морозом, а сугробы достигали метровой высоты. Тяжелый, адский, невыносимый труд, но почетный, так как благородный.
Автоколонны доставляли к местам газоразведок километры трубопроводов, мощные алмазные буры, буровые вышки и многое другое оборудование, необходимое для добычи природного газа. Всю зиму и раннюю весну, пока не вскроются реки, Алексей работал на зимних трассах.
С наступлением лета рутинное безделье вновь окунало его с головой в бутылочное горлышко. Он по-черному пил горькую, все больше и больше теряя уважение и самого себя.
В очередной раз Олеся попала в больницу после смерти дяди Коли. Ее маленькая голова приобрела форму гигантского шара. Лицо опухло. Помимо ушибов и ссадин, у нее было сотрясение мозга. Больше из страха за будущую жизнь, она обратилась в милицию с заявлением. Алексей прибежал ко мне с просьбами помочь избежать уголовной ответственности и остаться с женой. Я не поддавался. Он обиделся и, хлопнув дверью, убежал. Вернулся. И уже катался в ногах, умоляя о помощи.
Испытывая угрызения совести, я попытался помирить Олесю и Алексея. Тогда мне это удалось в последний раз. Он перестал чудачить. Пить не бросил, но и не дурил.
Так сложились обстоятельства, что, не имея возможности вылететь на материк отдохнуть, мы с Тамарой предоставляли такую возможность Олесе. Она вместе с нашей старшей дочерью летала на Северный Кавказ. Еще в первый раз я зарекся отправлять жену брата с дочерью, но… Оба раза мы с Томой жили, как на вулкане. Он звонил и приезжал среди ночи. Не находя себе места от ревности, он доставал всех. Однако не забывал себя. Лешка ни в чем себе не отказывал.
Водка рекою лилась в его рот, заставляя забыться. Он пропадал из дома на долгие недели, забывая покормить собак и домашнюю птицу. Ревность, граничащая с безумием, толкала его на новые и новые пьянки.
Много раз в жизни я страдал из-за своей доброты, но Лешкина ревность побила все рекорды. Он обвинял Олесю в измене. Он считал, что я ей потворствую. Много всего оскорбительного говорил он, но сколько потом приходилось терпеть Олесе. Снова и снова он бил ее. Но как-то украдкой, исподволь, чтобы никто не узнал. Человек в своем безумстве стал деградировать.
Лешкины пьянки надоели начальству гаража. Он лишился работы. Ему пришлось искать новую. На время он потерял своего друга Павла. Семейная жизнь приобрела для него значение. Леха стал стремиться завести детей. Вместе с Алесей они ездили по больницам. Проходили все новые и новые обследования. Дело осталось за операцией. Необходимо было всего восемь тысяч рублей. Мы с Тамарой предложили свою помощь, но Алексей отверг, сказав, что сам в силах заработать деньги. Он только
