«Абулбеков» - Владимир Войновский
— Да ладно, Вася. Чё, я маленький? Сам знаю, как жить.
— Вот и живи. Кто мешает. Я не учу жить. Я прошу, посмотри на себя со стороны. Оцени все с трезвой головой. Подумай о своем здоровье. Подумай об Олесе. Загнешься, не дай бог, от пьянки, кому она без тебя нужна? Кто о ней позаботится?
— Вась, надоел. Езжайте за грибами. На обратном пути заезжайте.
— И правда, Тома поехали, что-то задержались мы, — повернувшись к Алексею, добавил. — Обратно будем ехать, грибочков отсыплем на жареху. Подумай про кодировку.
— Мне перед корефанами стыдно.
— А-а-а! Ну и ну.
— А я вам рыбки приготовил свежей. Мы с соседом ночью рыбалить ходили. Заберете на обратном пути, — тут же перевел разговор Алексей.
На том и расстались.
Год високосный, грибов много. Вдвоем с Томой мы быстро набрали четыре ведра. Погуляли по лесу. Подышали свежим воздухом и поехали обратно. Как и обещали, заехали к брату. Он уже помогал в гараже ремонтировать машину знакомому. Мы отсыпали немного грибов в принесенную Олесей миску. Посмотрели на работающего Алексея, который явно не собирался отвлекаться, чтобы не продолжать разговора, начатого раннее.
— Поехали, Тамара, домой. Нами явно пренебрегают. Даже не вышел, чтобы спасибо сказать.
— Леся, до свидания!
— Ой, Вася, подождите, я вам рыбу вынесу, — всплеснула руками Олеся.
— Спасибо. Мы не нищие! — я повысил голос, искоса взглянул на брата и мы уехали.
16
В последний раз живым Алексея мы видели в ноябре. С небольшим запозданием праздновали Ванькин день рождения. Полный дом детворы. Смех, музыка, беготня. И, как снег на голову, «в дрова» пьяный Алексей.
— Оба, а чё у вас за праздник?
— Здрасти, что совсем мозги пропил, — рассмеялась Тома, — день рождение у племяша.
— Племяш, прости, но я без подарка. Забыл дядька про твой праздник. Я обязательно потом привезу подарок.
— Проходи в столовую, чего в коридоре стоишь, — я пригласил Лешку.
— Да я ненадолго. Так на вас посмотреть. Соскучился.
— Заходи. Не майся дурью. И не ври, приехал-то неспроста. Правильно?
— Да неспроста. Дело у меня к тебе есть.
Со слов Олеси, которая периодически звонила, мы знали, что она уже месяц не живет дома. С того самого момента, как Алексей снова стал слесарить и запил по-черному. Она его боялась не на шутку. Леха ей угрожал тем, что убьет, а потом и сам себя жизни лишит. Вот и ушла Олеся из дома к родственникам, живущим тут же в поселке.
Леся собрала документы и подала на развод. Судебное заседание назначили на девятое декабря. Она решила до развода дома не жить. Лешка подкарауливал ее возле работы и пытался уговорить вернуться. Обещал бросить пить и «взяться за голову». От просьб он переходил к угрозам. Одна и та же сцена повторялась каждый день. Олесиным коллегам это надоело, и они вызвали наряд милиции. Брат просидел в «обезьяннике» сутки. Протрезвел и поехал ко мне.
— Давай, братан, выпьем за Ваньку, — предложил Алексей, когда занял место за столом.
— Не хочу. Спасибо.
— Чё, даже за Ваньку не выпьешь?
— Уже выпил. Больше не хочу. Завтра дел много.
— А-а-а! Ну, я тогда сам.
Он достал из кармана куртки полную бутылку водки. Раскупорил ее. Налил полную рюмку и, крикнув в детскую комнату: «Иван, за твое здоровье!», опрокинул содержимое в рот.
— Ну-у-у, алка-а-го-о-оли-и-ик! — протянула Тома. — Уже сам с собою пьет.
— Ну, вы же отказались, — спокойно отпарировал Леша.
— Рассказывай, братишка, что привело тебя.
— Сейчас закушу и расскажу.
Мы прикрыли дверь в столовую, чтобы дети не слышали нашего разговора. Лешка стал отрывисто и возбужденно рассказывать. Он во всех грехах обвинял Олесю. На ходу придумал, что у нее есть любовник и она только и ждет развода, чтобы создать новую семью. Жаловался на жену, которая упрятала его в милицию. Просил о помощи, явно надеясь на мою жалость, но меня мутило от его пьяного бреда.
— И чего ты нюни распустил? Жалко себя стало? Мне на жалость давишь? Правильно она сделала, что на развод подала. Чего смотришь? Если есть любовник, так это не она в том виновна, а в первую очередь ты. И не надо слушать бред своих дружков. Они тебе наговаривают на жену, ты им и веришь. Что она просто так взяла и ушла из дома. Наверное, все-таки нет. Явно поднял на нее руку. Было дело? Или угрожал убить? Ну? Чего головой качаешь или ждал, что я стану тебя жалеть? Вспомни август, когда я тебе намекал на кодировку. Что ты сказал? Помнишь?
— Так, по-твоему, я виноват во всем?
— А кто? Мы с Томой виновны? Батя твой виноват? Или кто? Кто виноват в том, что ты дурак? Не скалься. Сам хотел правды. Вот и слушай. А то он жену во всем обвиняет. Кто тебе про ее любовника напел? Да молчи уже, сам знаю. Кроме твоего любимого Паши никто и не способен такое сказать. Правильно?
— Да.
— А ты больше его слушай. Он тебя научит жизни. Ты хоть раз видел его отношения с женой. Это он при вас такой храбрый да хозяин в доме. А что на самом деле? Ну? Ты же вхож к ним в дом. Правильно! Он жену боится. А, может, любит настолько крепко, что боится обидеть или огорчить. Вот и водку пьет на стороне. Пьянчуг в дом не водит. По хозяйству все сам. И, обрати внимание, пока в доме все не переделает, за рюмку не берется. Он тебе пыль по пьянке в глаза сыплет, а ты, дурачок веришь ему.
Лешкина спесь улетучилась. На глаза нахлынули слезы.
— Вась, помоги мне закодироваться. Поговори с Олесей, чтобы не разводилась со мной.
— С Олесей поговорю. Обещаю, но только после того, как увижу, что ты закодировался. В противном случае и не надейся. Даже сам
