Исцеление духовных болезней - Жан-Клод Ларше
Ценность милостыни определяется не ее материальным размером. Нужно лишь, чтобы она была пропорциональна средствам того, кто подает[3980]. Святитель Иоанн Златоуст постоянно воодушевляет тех, у кого мало средств, подчеркивая, что Бог прежде всего обращает внимание на добрую волю, которую они проявляют, и на чистоту их намерений[3981]. Исцеление от страстей и духовное возрастание того, кто подает, остается главным во всех случаях и одной из основных целей милостыни. Святитель Иоанн Златоуст ясно подчеркивает, обращаясь ко всем, что Господь «рассматривает не только действие, но и различает волю. Говоря: Смотрите, не творите милостыни вашей пред людьми с тем, чтобы они видели вас (Мф. 6, 1). Он уверяет, что будет судить не только внешнее действие, но и внутреннее намерение. Требуются прямота воли и чистота намерения. Ибо Господь хочет исцелить вашу душу посредством милостей и именно ее избавить от этих недугов»[3982]. Как говорит тот же святой, «добродетель милостыни состоит не только в том, чтобы подавать, но подавать так и для такой цели, как нам заповедует Господь»[3983].
Чтобы милостыня имела духовную ценность, ее надо подавать при отсутствии заинтересованности, то есть подающий не должен ждать какой-либо выгоды, особенно тот, кто склонен к самоудовлетворению. Даром получили, даром давайте (Мф. 10, 8), — заповедует Христос, многократно призывая остерегаться тщеславия, которое с легкостью примешивается к подаче милостыни: Итак, когда творишь милостыню, не труби перед собою, как делают лицемеры… чтобы прославляли их люди… У тебя же, когда творишь милостыню, пусть левая рука твоя не знает, что делает правая, чтобы милостыня твоя была втайне (Мф. 6, 2–4)[3984].
С другой стороны, тот, кто подает, должен делать это без всяческого колебания как относительно тех благ, с которыми он расстается, так и в отношении качеств того, кому он дает, но, напротив, делать это с щедростью. Именно и только на этом основании, говорит святитель Иоанн Златоуст, бывает настоящая милостыня[3985]. Апостол также советует давать не с огорчением и не с принуждением (2 Кор. 9, 7), от души (1 Тим. 6, 7-18; Кол. 3, 23) и доброхотно (2 Кор. 9, 7)[3986]. Важно давать с радостью, настолько важно, что Иоанн Златоуст даже говорит, что это «природа милостыни»[3987]. Милостыня, отмечает он, «это не то, что ты даешь, а усердие и радость дарения»[3988]. Эта радость говорит о том, что подаяние продиктовано духом любви к ближнему. По словам святителя, это «изливающаяся радость любви к ближнему»[3989].
Милостыня имеет духовную ценность лишь как форма и проявление любви к ближнему, потому что подразумевает отделение в дар ближнему части от своего состояния по любви к Богу и к человеку, ведь оба вида любви неразрывно связаны друг с другом. Любовь к Богу является основой для возникновения любви к ближнему, а также ее конечной целью. Святитель Иоанн Златоуст пишет о милостыне: «Что нужно иметь, так это любовь к Богу. Пусть этот двигатель постоянно заставляет нас действовать»[3990]. В свою очередь, любовь к ближнему и милостыня, которая о ней отчасти свидетельствует, суть условие любви к Богу, как говорит святой апостол Иоанн: Кто говорит: «Я люблю Бога», а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит? (1 Ин. 4, 20). А кто имеет достаток в мире, но, видя брата своего в нужде, затворяет от него сердце свое, — как пребывает в том любовь Божия? (1 Ин. 3, 17). Поскольку человек сотворен по образу и подобию Божию, стал по усыновлению сыном Божиим и братом Христовым, предназначен стать богом по благодати, постольку всё, что делается для ближнего, делается для Бога, и всем, чем ущемляется ближний, оскорбляется Сам Бог. Христос, упоминая все дела милосердия по отношению к ближнему, говорит об этом так: Истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне… Так как вы не сделали этого одному из сих меньших, то не сделали Мне (Мф. 25, 40.45); поэтому милостыня подразумевает осознание того, что, подавая ближнему, человек одновременно подает Самому Богу[3991]. Святитель Иоанн Златоуст даже утверждает: «Нет ни малейшей разницы, Христу ты подашь или бедняку»[3992], уточняя: «Итак, когда мы даем милостыню бедному, будем давать ему как Иисусу Христу»[3993].
Как форма любви к ближнему, милостыня равно подразумевает осознание и переживание единства человеческой природы, глубинного равенства и общности интересов между людьми, у которых общая природа[3994]. Так, авва Дорофей Газский учит, что «мы должны творить милостыню… имея сострадание друг к другу, будто к частям своего собственного тела»[3995]. По этой причине милостыню должно творить без пристрастия к людям, которые находятся в нужде, не делая различий между ними, не глядя на то, кто действительно нуждается, а кто только просит, не ставя это в зависимость от любых соображений о качествах просящего, о его достоинствах и о том, заслуживает ли он подаяния[3996]. Всякому, просящему у тебя, давай, и от взявшего твое не требуй назад (Лк. 6, 30)[3997], — предписывает Христос. Поступая так, человек подчиняется воле Божией, уподобляется Ему в Его образе действия и бытия, становится действительно сыном своего Отца Небесного, который повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных (Мф. 5, 45). «Тот, кто, творя милостыню, хочет подражать Богу, пусть не делает никакого различия между добрым и негодяем, честным или мошенником, но делает это только потому, что они находятся в нужде. Пусть он всем дает одинаково, каждому — по нужде его», — пишет преподобный Максим Исповедник[3998].
Нестяжание и милостыня являются лекарствами не только от сребролюбия и любостяжания, но и от всех грехов, которые порождаются этими страстями.
Как мы увидели, одним из результатов этих страстей является постоянное беспокойство души, которая становится жертвой множества забот, попечений, беспокойств, постоянно пребывая в страхе, тоске, печали.
