Исцеление духовных болезней - Жан-Клод Ларше
7. РЕЗУЛЬТАТ ЛЕЧЕНИЯ
Внимание, трезвение и то, что им сопутствует, являются условием любого духовного возрастания[3580] и в первую очередь духовного исцеления человека. Они, по словам преподобного Филофея Синаита, суть «лекарства для спасения души»[3581]. В то же время эти состояния являются составляющими духовного здоровья человека. «Богатство и здоровье души сделаны из трезвения и внимания», — пишет преподобный Исаак Сирин[3582].
И действительно, при этих и сопутствующих им состояниях ум «возвращается к свойственному ему порядку»[3583], вновь обретает нормальное состояние и естественное предназначение[3584]. Трезвение, в частности, является «местом ума»[3585], по словам преподобного Филофея Синаита. Владимир Лосский хорошо обобщает святоотеческое учение в следующем утверждении: «Ум человека в его нормальном состоянии… бдителен. Именно трезвение (νῆψις), сердечное внимание (καρδιακὴ προσοχή), способность суждения и различения (διάκρισις) духовных вещей характеризуют человека в его целостности»[3586].
Когда мы говорим, что ум возвращается к свойственному ему порядку, начинает вновь действовать нормальным образом, то это означает, в частности, что он перестает увлекаться образами и помыслами помимо собственной воли, перестает пленяться ими, быть постоянно рассеянным, разделенным и, наконец, сведенным ими с ума[3587], а через них — и бесами[3588]. Трезвение возвращает человеку совершенное господство над помыслами[3589], ибо теперь ни один из них уже не ускользает от его внимания, но каждый подвергается различению и принимается или отвергается в зависимости от того, доброй он или злой природы.
Преподобный Иоанн Кассиан Римлянин пишет об этом: «Сотник из Евангелия — для нас очень удачный образ души, вознесшейся до этого совершенства… Не давая себя увлечь всякому приходящему помыслу, он принимал благие и без всяких трудностей изгонял дурные, по своему благоразумному рассуждению: Я подвластный человек, но, имея у себя в подчинении воинов, говорю одному: пойди, и идет; и другому: приди, и приходит; и слуге моему: сделай то, и делает (Мф. 8, 9). Если мы, в свою очередь, мужественно боремся с необузданными движениями нашей души и с пороками и подчиняем их своей власти и своему различению; если, сражаясь во плоти, мы умеем устранить страсти, подвести под владычество разума переменчивое войско наших помыслов… то в качестве награды за столь яркие победы мы окажемся возведенными в чин этого духовного сотника… Вознесенные, как и он, до столь высокого достоинства, мы получим власть и силу приказывать: помыслы, за которыми мы не захотим следовать, не увлекут нас более, но нам будет дозволено прилепляться к тем, от которых мы вкушаем духовную сладость. Дурным внушениям мы будем приказывать: «Уходите!» — и они уйдут. Благим мы скажем: «Приходите!» — и они придут»[3590].
При этом человек в состоянии подчинять своему суждению и своей воле не только осознанные помыслы, но еще и те, которые прежде были для него неосознанными. Упорное хранение трезвения позволяет человеку добраться до самых глубин своей души, заставить всплыть свое духовное бессознательное на поверхность сознания. Всем известно утверждение аввы Евагрия, повторенное преподобным Максимом Исповедником: «В нашей душе таится множество страстей, которые незаметны для нас, но открываются в живых искушениях»[3591]. Трезвение и молитва позволяют человеку выманить их наружу, очиститься от них и впредь хранить себя. Вот почему преподобный Исаак Сирин пишет, что «подвижничество ума, [которое] есть делание сердца… хранит нас от тайных страстей, дабы мы не встретили ни одной из них в сокровенной духовной стране»[3592]. Действительно, упорство в хранении трезвения и в молитве очищает ум, осветляет его и заостряет[3593], ум замечает малейший помысел, становится способным в точности определить его происхождение и природу. Тот, кто борется с помыслами, как мы отметили, видит, что они только умножаются: ему открываются такие помыслы, которых раньше он никогда не замечал. Его душа, которая прежде была похожа на озеро со спокойной и гладкой поверхностью, под ударами трезвения и молитвы возмущается и мутнеет, показывая свое мутное и гадкое содержание, выбрасывая на поверхность отбросы и гниль, скрывавшиеся на дне. Блаженный Диадох Фотикийский пишет об этом так: «Как наши телесные очи, когда здоровы, могут видеть всё, вплоть до малейших комаров и мушек, летающих в воздухе, а когда бывают чем-то замутнены… тогда, встречая нечто большое, видят его смутно, а если маленькое, то совсем не воспринимают, так и душа, когда вниманием ослабит ослепление, которое происходит от любви к миру, тогда и малые свои падения почитает очень значительными»[3594]. А преподобный Филофей Синаит, отмечая, что душа падшего человека «связуется узами мрака и внутренние очи слепы», пишет: «Когда она начнет молиться Богу и хранить трезвение благодаря молитве, тогда она освободится от тьмы силой молитвы. Невозможно освободиться иным способом. Ибо тогда душа может познать, что есть внутри сердца иное борение, иное тайное противоборство, иная война против помыслов, от духов злобы возбуждаемых»[3595]. У него же сказано: «Трезвение прежде просвещает и очищает совесть. Затем совесть, будучи очищенной, изгоняет всякую тьму, подобно вдруг воссиявшему свету, который ранее был приглушен. После изгнания тьмы совесть непрерывным истинным трезвением вновь показывает то, что было скрыто»[3596].
Овладение совестью и господство над всеми помыслами помогают осуществить то, что является основным результатом упорной практики трезвения и идущей с ним рука об руку молитвы, а именно: сделать так, чтобы человек, по благодати Божией, мог все больше и больше воздерживаться от согрешений делом и помышлением и мало-помалу очищался от прошлых грехов, освобождаясь от всех дурных помыслов, исцеляясь от всех страстей, избавляясь от всех дурных склонностей и предрасположенностей, осознанных и неосознанных, — одним словом, избавляясь от всего зла, которые было в нем[3597]. Вот почему преподобный Варсонофий Великий советует: «Трезвись, чтобы истребить с силой восемь чужих племен»[3598], то есть восемь основных страстей, и тем самым все прочие, от них происходящие. Святитель Григорий Палама, касаясь внимания, пишет так же: «Итак, поставь эту стражу у своей души и своего тела: она с легкостью откроет тебе их дурные страсти»[3599]. «Чистота помыслов имеет источником труды и трезвение», — отмечает преподобный Исаак Сирин[3600]. «Если мы деятельны и очень бдительны, то не найдем в себе нечистоты», — говорит авва Пимен[3601]. Вот слова преподобного Никифора Уединенника: «Внимание — это знак свершившегося покаяния… это освобождение от страстей… это несомненная уверенность в прощении грехов»[3602]. Блаженный Диадох Фотикийский замечает, что «когда душа начала
