Елена Каменева - Шизофрения: клиника и механизмы шизофренического бреда
В последующие дни, по словам больной, «продолжаются знаки глазами и руками». При этом, если кто либо гладит пальцами правой руки волосы, это означает: «правильно». Если же кладут руки на шею, то это означает: «уколы». В больнице, по словам больной, вообще разговаривают только знаками Если врач ударяет рукой по кровати, то нервы больной лучше укрепляются. Она уверена, «то вообще ее лечат по-особому: „Здесь все врачи только я одна больная“». Больная думает, что здесь больница, но вместе с тем и еще какое-то учреждение, — «может быть тюрьма». Ей «что-то передают глазами». Больная не взяла передачу, так как это означало бы, что она не должна здесь ничего есть.
Состояние больной оставалось таким же и в последующее время. Проведено лечение инсулином.
Таким образом, мы видим, что у больной, страдающей шизофренией, четко выявились бред отношения и бред значения; больная относила к себе взгляды, жесты и действия окружающих ее людей, вкладывая в них особый смысл.
Часто больные с данным бредовым синдромом сначала указывают на странность, непонятность происходящего вокруг них, на какое-то иное, еще непонятное его значение, будучи растерянными и испытывая чувство тревоги. Недоумевая, они задают вопросы: «Что здесь происходит? Здесь что-то странное, какие-то знаки… намеки… я ничего не понимаю…». Эти состояния нередко неправильно диагносцируются как состояния расстройства сознания по аментивному типу.
Приведем еще одно наблюдение.
Больная Ар. 34 лет. Медсестра. Наблюдалась там же. До болезни была веселой, общительной, подвижной. Изменилась за последние два месяца, ревновала мужа без основания, говорила, что ее отравляют, что за нею следят.
Психический статус: доступна, ведет себя корректно, просит обследовать ее умственные способности, так как считает, что попала в больницу напрасно. Замечает, что каждое слово здесь имеет какое-то иное значение. Например, слово «утюг» означает «гладить», но его произносят так, чтобы обратить ее внимание. Часто говорят нарочно одни и те же слова несколько раз, например все время говорят «ножницы», «иголки»… Дома муж ей положил полотенце, здесь тоже дали полотенце. Врач специально для нее сказала слово «сыро». Замечает иное значение слышимых слов. Особенно часто здесь произносят слово «мама». Это означает для больной намек на ее отношение к матери, которую она любила больше мужа. Часто слышит слово «сыро»; ей кажется, что этим что-то хотят напомнить, но что — она не знает. Некоторые слова, часто повторяющиеся в разговоре, она относит к себе. Ее преследует цифра 2; дают предметы в двойном количестве, например, дали два полотенца, два помидора… «Преследуют» также цвета — белый, голубой, желтый. Кажется, что на нее больше смотрят, чем на других, что среди больных есть знакомые лица. Ей все время что-то напоминают, но что — она не понимает.
Еще более яркое проявление бреда отношения и значения мы имеем у следующего больного.
Больной О., 43 лет. Находился в 3-й Московской психоневрологической больнице. У двух братьев и тетки больного отмечалась глухонемота. Вырос в бедной семье. В детстве был объектом насмешек товарищей и даже учителей. Больной переживал это тяжело, часто плакал. По окончании школы работал в почтовом ведомстве Был мнительным, застенчивым, чувствительным, молчаливым. 20 лет женился. Вскоре после женитьбы стал бояться, что заболеет туберкулезом. В этот же период обнаружилась у него половая слабость. В 1930–1931 г. (33 лет) больному стало казаться, что все знают о его половой слабости, смеются над ним, перешептываются, делают его мишенью для своих издевательств. Эти кажущиеся насмешки переживал тяжело, стал необщителен, «с головой ушел в работу», после чего это состояние прошло. В 1935 году был командирован работать на завод. Там ему казалось, что все на него как-то особенно смотрят, что на нем сконцентрировано всеобщее внимание, появились мысли, что он в чем-то виноват. Работа была сложной, ответственной. Вскоре стало казаться, что он может выдать государственную тайну, что у него можно выпытать ее во сне или применив гипноз. Появилась тоска, хотел себя уничтожить, чувствовал себя «самым скверным из людей». В таком состоянии в 1935 году был помещен в санаторий, где пробыл около 2 месяцев. Там первое время ни с кем не общался, казалось, что больные настроены против него; был подозрителен. Постепенно стал чувствовать себя лучше. После выписки работал в различных местах, но не подолгу, так как все казалось подозрительным и странным. При приеме дел казалось, что не хватает листов в папках, что акт написан неправильно и т. п. Часто казалось также, что его испытывают, подсылают к нему людей, чтобы проверить его. Простые действия, жесты окружающих, например постукивание по столу пальцами, казались имеющими особый смысл. Постепенно состояние ухудшалось; в 1937 году впервые поступил в психиатрическую больницу.
В больнице вел себя правильно, общался с больными и персоналом, охотно беседовал с врачом о своих переживаниях, высказывал бредовые идеи самообвинения, касающиеся преимущественно его предшествующей работы, а также бредовые идеи отношения. Себя называл преступником, о чем отчасти делал вывод из отношения к нему окружающих и различных их жестов. Иногда, под влиянием убеждений врача, к бредовым переживаниям появлялась некоторая критика. Тяжело переживал свою неполноценность в половом отношении, легко принимал на свой счет отдельные высказывания окружающих на эту тему.
Спустя 20 дней был выписан. Повторно поступил в 1940 году. За эти годы, по его словам, переменил несколько мест работы, перешел на инвалидность. В психическом состоянии были колебания.
Соматически и неврологически при настоящем поступлении уклонений от нормы не обнаружено.
Психический статус: больной ориентирован в месте и времени, ведет себя правильно. Работает, принимает участие в общих развлечениях. С больными общается избирательно, но ко всем относится доброжелательно. Контактен, охотно беседует с врачом и рассказывает о своих переживаниях. Настроение чаще подавленное. Считает себя вообще больным. Говорит, что у него «мания преследования», так как «привык рассматривать все не просто, а в смысле недоверия, преследования». Настоящего понимания того, что он болен, у него нет. Уровень развития довольно высокий, формальные способности не расстроены. Сообщает, что за последнее время стал слышать голоса, которые его обвиняют, утверждал, что на заводе, где он работал, была создана специальная обстановка, чтобы свести его с ума. Одно время ему казалось, что его хотят отравить, одурманить. На съезде, на котором больной участвовал, казалось, что его специально «показывают» собравшимся, а их ему.
В больнице все окружающее кажется больному странным. Знает, что это больница, а вместе с тем иногда думает, что здесь не больница, а «учреждение для перевоспитания и приготовления достойных людей». По-прежнему считает себя плохим человеком: «дряблым мещанином», «шкурником». Обвиняет себя в том, что имел отношение к гибели одного ответственного лица; его надо за это уничтожить, казнить. Замечает, что больные говорят ему жестами, что у него «пустая голова», «тупой лоб». Не может разговаривать с людьми, так как его «слова принимают какой-то другой смысл», или он как будто взваливает «на кого-то поклеп». Сочетанию слов: «Я ни в чем не виноват» придает смысл. «Я ни в чем-то виноват!». О себе больной говорит, что он «всемирный преступник, в нем Иуда, Каин, Юлиан отступник». Все время замечает, что люди или не обращают на него внимания, или ловят его взгляд, делают какие-то намеки. Однажды больной, надевая носок, вывернул его наизнанку; это означало, что ему нужно вывернуть наизнанку душу. Врач взялся за карман, это означало, что он плохой человек и его посадят в подвал. Больные толкают его на оскорбительные поступки по отношению к людям, которых он уважает. Манерой завтракать (оставил на тарелке часть манной каши) он нанес оскорбление своему врачу: «оскорбил белое существо». Когда говорят о молоке, это означает, что он «должен говорить обиняком». Если сестра размахивает ключом, то она хочет заставить его посмотреть в замочную скважину, чтобы он увидел пришедшую жену. Отдельные слова больной расчленяет на несколько слогов. Например, слово «человек» для него означает «чело» и «век»; он уверен, что некоторые больные понимают и возмущаются аналогичными словами. Не знает, как себя вести, как встать, сесть, умыться… Больной уверен, что «в больнице есть какой-то особый скрытый порядок». Старается, делать то же, что и другие, но больные его подводят. Например, ему кажется, что больные становятся в ряд, чтобы встречать дежурную сестру, он также пытается встать, но другие нарочно его заслоняют. Больному кажется, что если проходит врач, то няня нарочно становится между ним и врачом Больные иногда несут полотенце справа, иногда слева, для больного это имеет какое-то значение. Цвета также имеют определенное значение: белый цвет — знак уважения, а иногда презрения; сейчас цвет белых халатов — знак чистоты. Раньше сиреневый цвет наводил больного на мысль, что он развратник, но он не может понять почему здесь больные в куртках сиреневого цвета пользуются особым уважением.
