Исцеление духовных болезней - Жан-Клод Ларше
И наоборот, надежда предполагает веру и проистекает из нее[2753]. Преподобный Варсонофий Великий пишет: «Если ты не веришь, то ты и не надеешься»[2754]. Человек может надеяться на исцеление, только если верит в то, что это возможно, если он допускает, что его состояние не безнадежно, если признает во Христе Того, Кто может исцелить любую болезнь, если имеет веру в Его врачующее и спасающее всемогущество.
Равным образом надежда тесно связана с покаянием. Покаяние прежде всего является условием надежды[2755]. Человек может надеяться на то, что Христос будет милостив к нему, очистит его, исцелит от духовных болезней, только признавая свою духовную нищету, признавая пред Богом свое болезненное состояние и прося у Него прощения грехов. Впрочем, человек может надеяться на исцеление, только если проявит к покаянию свою волю, потому что Бог не смог бы вылечить человека против его воли и без его активного участия в том врачевании, которое подает Господь. И только в покаянии человек может иметь уверенность, что будет прощен и исцелен[2756].
Напротив, надежда оказывается условием покаяния. Именно потому, что человек надеется на Бога, он не остается в своих прошлых промахах и в своем нынешнем патологическом состоянии, но полагает исцеление возможным и ради этого обращается к Тому, Кто может простить грехи и избавить от недугов, вернуть здоровье и позволить начать новую жизнь. «Разбойник, который не ожидает помилования, погружается в безумие, а тот, кто надеется на прощение, часто доходит до обращения», — отмечает святитель Кирилл Иерусалимский[2757].
В-третьих, надежда связана с молитвой. С одной стороны, она является ее условием: тот, кто молится, надеется получить просимое. С другой стороны, напротив, надежда есть плод молитвы, в частности молитвы непрестанной[2758]: молитва порождает надежду[2759], укрепляет ее и делает постоянной[2760]. Это верно по отношению к молитве просительной, в которой человек вымаливает дар этой надежды[2761]. Это верно и относительно молитвы благодарственной, с помощью которой человек «хранит непрерывно в памяти воспоминание о благости Божией» и ожидает от нее в будущем больше того, что уже получил в прошлом, несмотря на свое недостоинство[2762].
Наконец, надежда связана с исполнением заповедей. С одной стороны, потому, что добродетель надежды может развиваться и пребывать только в соединении с другими добродетелями и, прежде всего, при условии освобождения человека от страстей, противоположных добродетелям. Вот почему преподобный Симеон Новый Богослов пишет: «Если пренебрегают заповедями, то теряют надежду на Бога»[2763]. Кто не творит воли Божией, не хранит себя от греха и страстей и не ведет себя добродетельно, тот не может иметь надежды исцелиться и спастись. Святитель Иоанн Златоуст в «Толковании на 4-й Псалом 7» отмечает, что Давид, «помимо богопознания, предписывает чистую жизнь, этим научая нас полагать надежду нашего спасения не только в доброте Божией, но еще и в добродетели наших собственных поступков»[2764]. «Пусть после милосердия Божия все возлагают надежду только на святость своей жизни», — говорит он в другом месте[2765]. Человек не может надеяться получить в удел блага Царствия, если не будет жить по воле Божией, исполняя Его заповеди. Следует подчеркнуть, что среди добродетелей две особенно способствуют надежде: любовь[2766] и смирение[2767]. С другой стороны, верно и обратное: исполнение заповедей предполагает надежду.
В целом надежда — это одна из фундаментальных движущих сил, [помогающих человеку осуществить] его предназначение жить по воле Божией. Она пробуждает рвение[2768], воодушевляет, укрепляет[2769] и сообщает человеку постоянство в усилиях, направленных на то, чтобы исцелиться и обрести здоровье во Христе, перенаправляя через исполнение заповедей все силы его естества к Богу, Который является их естественной и правильной целью. Тот, кто не надеется ни на что, кто не ожидает обещанного Христом здоровья, продолжает жить в своем болезненном состоянии и даже все больше и больше предается страстям. Тот же, кто надеется на исцеление, действует сообразно этому и изо всех сил стремится получить его от Небесного Врача, отвращается от зла, чтобы постоянно быть обращенным к Богу всем своим существом. «Кто не ждет спасения, тот без числа умножает зло, а кто почувствовал надежду на исцеление, тот с этого момента лечит самого себя», — отмечает святитель Кирилл Иерусалимский[2770].
У надежды много и других плодов. Прежде всего, можно упомянуть помощь, которую она приносит человеку в горестях и трудностях, с которыми он сталкивается на протяжении земной жизни[2771], подавая силы перенести их терпеливо, то есть с радостью[2772]. «Надежда облегчает все тяготы на этом свете», — замечает святитель Иоанн Златоуст[2773]. «В скорбях нас поддерживают вечные, прочные, непоколебимые надежды», — сказано у него в другом месте[2774]. «Преимущество христианина в том, — отмечает тот же святой, — что он, поддерживаемый надеждой на будущие блага, становится выше всех зол этой жизни»[2775]. Во всех испытаниях, которые встречает человек, надежда становится для него прибежищем, и даже единственным[2776]. Для души она является надежным и крепким якорем[2777], который держит человека крепко привязанным к Богу даже в самую сильную бурю. Поэтому она становится источником уверенности[2778] и, следовательно, успокоения[2779] и мира. Преподобный Исаак Сирин пишет об этом: «Какими бы ни были пути, которыми люди идут в этом мире, они не обретают мира, пока не приблизятся к надежде на Бога. Сердце не находит мира даже вдали от тягот и препятствий, пока оно не достигло надежды. Но когда сердце ее обретет, надежда утешает его и наполняет радостью»[2780].
Именно она помогает человеку терпеливо нести тяготы христианского подвига[2781], не сразу приносящего плоды и поэтому становящегося благоприятной почвой для отчаяния. Преподобный Макарий Великий пишет: «Кто не имеет перед глазами… надежды, говоря себе: «Я обрету избавление и жизнь», тот не сможет ни переносить скорби, ни нести бремя, ни держаться прямого пути. Именно присутствие в нем… надежды позволит ему упорно трудиться и терпеть скорби»[2782]. «Именно она, — отмечает святитель Иоанн Златоуст, — будучи крепкой цепью, подвешенной и приделанной к небесам, поддерживает наши души на переходах, возносит постепенно на эту высоту тех, кто крепко себя к ней
