Исцеление духовных болезней - Жан-Клод Ларше
Заповеди, совлекая с человека всякое зло и заставляя вспомнить о благодати, пребывающей в нем, возвращают ему тем самым духовное здоровье его изначальной природы, которую Крещение в нем восстановило. «Ты знаешь, — говорит преподобный Исаак Сирин, — что зло вошло в нас через преступление заповедей. Поэтому ясно, что здоровье вновь обретается через соблюдение этих же заповедей. Если мы не действуем, если мы не идем с самого начала по этому пути, ведущему к чистоте, нам не следует ни желать очищения души, ни надеяться на него. И не говори мне, что Бог может даже и без исполнения заповедей подать нам очищение души через благодать»[2699]. Пришествие Христа, отмечает он, «имело лишь одну цель: очистить душу, снять с нее недуг первого преступления, вернуть ее к исконному состоянию. Он дал нам заповеди… чтобы исцелить нас от страстей. Очевидно, что заповеди нужны для борьбы со страстями и для исцеления души, которая их преступила»[2700]. В другом месте он пишет о том же: «Душа получает здоровье через соблюдение Закона. Ибо тот, кто через исполнение заповедей и через самые суровые дела истинной жизни победил страсти, тот должен знать, что стяжал здоровье души через соблюдение Закона»[2701]. Святитель Григорий Палама говорит так же: «Душа приобретает здоровье только через исполнение заповедей… Здоровье и совершенство души приходят только в любви и соблюдении Его заповедей»[2702].
Отсюда понятно, почему святые отцы рассматривают заповеди как лекарства в собственном смысле слова и признают за ними целительные способности и достоинства первостепенной важности. Для преподобного Симеона Нового Богослова они являются лекарствами (φάρμακα), которые человек наносит на свою душу, больную страстями[2703]. Это верно и для преподобного Максима Исповедника, который пишет: «Врач душ через Свои повеления подбирает лекарство тому, что в душе является корнем страстей»[2704]. В том же смысле дополняет преподобный Исаак Сирин: «Господь дал нам заповеди как лекарства, чтобы очистить нас от страстей и грехов… Чем для больного тела являются лекарства, тем для больной души — заповеди… Тайное действие заповедей исцеляет способность души… Духовные заповеди, которые душа хранит из страха Божия, обновляют ее, освящают и тайно врачуют все ее части. Ясно, что каждая из заповедей мягко исцеляет в душе всякую страсть. Тот, кто исцеляется, и тот, кто исцеляет, чувствуют эту энергию, как ее почувствовала кровоточивая жена»[2705]. Для святителя Иоанна Златоуста Закон тоже является «лекарством для души»[2706], а для святителя Григория Назианзина — «нежным и человечным лекарством», которое Христос дал нам, «чтобы нас поддержать», предпочтя его насильственному лечению, не требующему нашего участия[2707].
Климент Александрийский об этом написал так: «Слово было названо Спасителем: Он отыскал для людей эти духовные средства, чтобы дать им верное нравственное чувство и привести их ко спасению… Он прописывает, от чего следует воздерживаться, и подает больным все спасительные противоядия. Когда врач не дает никакого средства для выздоровления, больные жалуются. Как же нам не испытывать самой большой признательности к Божественному Педагогу! Ведь Он не молчит и не забывает указать, какие изъяны ведут к гибели, но, напротив, изобличает их и учит заповедям, соответствующим правильной жизни»[2708]. Авва Дорофей Газский также обращает внимание на то, что Христос «подает нам лекарство» от нарушения Божественных предписаний, чтобы мы могли спастись[2709], и в своем наставлении подчеркивает первостепенную важность врачующего (Христа) и лекарств (заповедей), которыми располагает христианин, каковой, по его словам, не заслуживает извинения, если не получит исцеления: «Что касается телесной слабости, мы находим различные причины: или лекарства не действуют, потому что устарели; или же врач неопытен и дает одно лекарство вместо другого; или же больной непослушен и не соблюдает его предписаний. Но с душой совсем не так: мы действительно не можем сказать; что врач неопытен или что он не дал подобающего средства; поскольку врач наших душ — это Христос; знающий всё, дающий от каждой страсти подобающее лекарство, я имею в виду заповеди… Следовательно, это не неопытный врач. С другой стороны, нельзя сказать также, что лекарства неэффективны, потому что устарели. Заповеди Христовы никогда не устаревают: они даже обновляются по мере их исполнения. Итак, нет иного препятствия здоровью души, кроме ее собственной распущенности»[2710].
Исполнение заповедей исцеляет человека от страстей, излечивая прежде всего его способности от извращения, которое, как мы видели, и порождает страсти. Авва Дорофей отмечает, что «Бог дал нам предписания, которые нас очищают… от дурных наклонностей нашего внутреннего человека»[2711]. Преподобный Филофей Синаит пишет еще точнее: «Все заповеди Божественного Евангелия являются, чтобы дать законы и оздоровить три способности души [то есть вожделевательную, раздражительную и мыслительную] посредством того, что повелевают, или, скорее, не только являются, чтобы оздоровить, но подлинно делают здоровыми три способности [души]»[2712].
«Кто знает силу заповедей Божиих, и кто понимает способности души, и как первые излечивают вторые?» — вопрошает авва Евагрий[2713]. Духовные болезни человека возникают оттого, что он отвернулся от Бога, и поэтому исцеление приобретает форму возврата человека к Богу, перенаправления на Него всех его способностей во всех делах и поступках его жизни. Именно через исполнение заповедей осуществляется такое исправление путей человека, чтобы он смог отказаться от заблуждений, вызванных греховностью, и вести жизнь праведную, то есть полностью согласную с волей Божией. Вот как выражает это Псалмопевец: Чем (руководясь) юный [то есть человек, который еще не достиг меры возраста Христова (Еф. 4, 13)] исправит путь свой? Хранением слов Твоих (Пс. 118, 9). Благости, благонравию и ведению научи меня, ибо я веровал Твоим заповедям (Пс. 118, 66). Посему ко всем заповедям Твоим я направлялся, всякий путь неправды возненавидел (Пс. 118, 128). Преподобный Исаак Сирин высказывается таким же образом: «Христос дал нам закон заповедей для того, чтобы исправлять душу»[2714]. Подчеркивая это хирургическое предназначение заповедей и отвергая любое формальное уважение к ним и любое формальное их исполнение, которые не преображают человека, он пишет даже так: «Христос больше требует исправления души, чем делания заповедей»[2715].
Переподчиняя свое естество Богу и согласуя его с Ним через исполнение заповедей; человек совершает то, для чего был сотворен; осуществляет правильное предназначение своей природы; является тем, чем может быть, и делает то, что может делать лучшего, устремляется к совершенству, к которому призывает его Господь[2716]. Он теперь соответствует своей подлинной природе, той, которой обладал Адам в раю, но которую извратил грехопадением, той, которую
