Иван Блох - История проституции
Против распространения мужской проституции в Риме издан был относящийся, вероятно, к концу третьего века до Р. X. «Lex Scantinia» de nefanda Venere, который наказывал, главным образом, за соблазн и сводничество по отношению к свободным мальчикам, а именно штрафом в 10 тысяч сестерций (Квинтилиан VII, 4, 42). Судя по частому упоминанию о нем у писателей, закон этот, должно быть, применялся очень часто (Cicero ad div. 8, 12, 14; Phil. 3,6; Свет. Dom. 8; Ювен. II, 29 и дал., 44 и дал.; Тертулл. monog. 12; Авзан. epigr. 89). Нума Преториус справедливо замечает, что карательного закона против однополой любви, как таковой, у римлян никогда не было. Речь всегда идет у них только о «stuprum», т. е. насилии и насильственном соблазнении свободных мальчиков, о сводничестве и проституировании их, а не о гомосексуальных половых сношениях двух взрослых мужчин, хотя прежде наказанию подвергались и эти последние. По Нума Преториусу, «lех Julia de adulteriis» от 18 г. до Р. X. изменил, вероятно, наказание lex Scantinia. И этот закон также направлен был только против сводничества и проституирование свободных мальчиков. За совершение обесчещения он наказывал смертной казнью, за одну только попытку совершить его – ссылкой, а за соблазнение – конфискацией половины имущества и лишением права завещать вторую половину (Paul. Sentent. II, 26, 13).
Из императоров Домициан первый приказал строго исполнять lех Scantinia (Свет Dom. 8), старался искоренить проституцию мальчиков и, как нам известно из Марциала, IX, 6 и IX, 8, стремился положить конец возмутительному сводничеству по отношению малых детей. О мерах позднейших императоров, от Александра Севера до Тацита, см. выше, стр. 333. Император Филипп Аравитянин (244–249 по Р. X.) уничтожил бордели для мальчиков и запретил разврат с мальчиками. «Тем не менее», говорит Аврелий Виктор, «порок продолжает существовать и если места, где он практикуется, теперь другие, то он сопровождается за то еще большими ужасами». Христианские императоры запрещали не только сводничество и проституцию, но и вообще всякие гомосексуальные отношение между мужчинами, которые карались смертной казнью. (Cod. IX, 9, 30; lust. IV, 18, 4; Nov. 77 и 141; Cod. Theod. IX, 7, 3).
Граждански-правовые последствия проституции стоят у римлян в тесной связи с понятием «infamia», которое мы рассмотрим в следующей главе, а потому мы считаем целесообразным там же привести относящиеся сюда предписание закона.
11. Роль проституции в обществе и в общественной жизни древних. (Значение двойственной морали, обесчещение и его правовые последствия, отношение к обществу, общественному мнению, к литературе и искусству). – Взгляды того времени на проституцию и значение ее в общественной жизни всецело покоятся на неверном, ложном принципе «двойственной морали», как это ясно и тонко определяет Плавт (Mercator действ. Ии. сц. 10):
Die Weiber haben doch, fürwahr, ein hartes LoosUnd sind um Vieles schlimmer, als die Manner, dran.Denn wenn ein Mann sich hinterm Rucken seiner FrauEine Dime halt, so gehts ihm, wenns die Frau erfahrt.Stets ungestraft hin. Aber wenn die Frau einmalZum Haus hinausgeht, ohne dass der Mann es weiss,Gleich gibt es einen Klagpunkt für ihn ab, die EhZu trennen. Gabs doch ein Gesetz fur Mann und Weib!Ein Weib, das brav ist, hat an einem Mann genug;Warum nicht ebenso der Mann an einem Weib?Beim Castor, würden Manner, die sich hinterrücksDer Frau an Huren hangen, ebenso gestraft,Wie Fraun, die aus dem Haus man stosst, wenn sie sich wasZuschuiden kommen lassen: man würde ungleich mehrGeschiedne Manner, als geschiedne Frauen sehn.
(Перев. W. Binder).
(У женщин поистине суровая судьба и им во многих отношениях хуже в этом случае, чем мужчинам. В самом деле, если муж содержит за спиной жены проститутку, ему это сходит с рук безнаказанно, даже если жена узнает об этом. Но если жена когда-нибудь уйдет из дома без ведома мужа, это сейчас же может послужить ему поводом для жалобы и расторжение брака. Пусть бы был один закон для мужа и жены! Честной женщине достаточно одного мужа; почему же и мужу не достаточно одной жены? Клянусь, если бы мужей, бросающихся в объятие проституток за спиною жен, наказывали так же, как жен, которых выгоняют из дома, когда они в чем-нибудь провинятся – мы увидали бы гораздо больше разведенных мужей, чем жен!)
В свете этой двойственной морали древняя проституция обнаруживает двойственное лицо, которое она сохранила и до сих пор и которое метко характеризуется выражением «необходимое зло». С одной стороны подчеркивают необходимость и целесообразность проституции для социального урегулирование половой жизни и проституция, соответственно этому, играет значительную роль в обществе и государстве – роль, которая нередко сопровождается глубоко захватывающим влиянием на жизненные условия, так что по отношению к известным эпохам (вспомните эллинизм) можно говорить о превалировании и апофеозе проституции. С другой стороны проституция стоит на низшей ступени общественной лестницы и ее клеймят печатью позора и бесчестия, которая имеет для своей носительницы самые тяжелые правовые и социальные последствия. Это противоречие – продукт двойственной морали; древний мир не разрешил его, так же мало и новейшее время. Но если мы хотим преодолеть и разрешить это противоречие, мы должны его выяснить себе, иметь его всегда в виду, исследовать его причины. В своей резкой формулировке и в своем влиянии на двойственный уклад половой жизни-с браком на одной и проституцией на другой стороне – противоречие это, безусловно, имеет античный характер, хотя нельзя не признать, что именно древний мир делал попытки найти такие переходные формы половых отношений между обеими крайностями, которые способны были бы заменить проституцию более благородными, хотя бы и временными связями между мужчиной и женщиной, в справедливом сознании того, что постоянный брак на всю жизнь возможен и пригоден не для всех, а для многих представляет недостижимый идеал.
Прежде всего, мы должны рассмотреть одну сторону значение проституции для общественной жизни, именно ту, которая находит. себе выражение в ее социальном бесчестии, в «atimia» и «infamia» Но здесь мы опять-таки должны указать, что оба больших государства классической древности представляют типично рабские государства и что понятие о социальном бесчестии в них гораздо шире, чем в, наших современных государствах, основанных на индивидуальной свободе всех, входящих в их состав. Моммзен считает центральной идеей» рабского государства й неоспоримой в то время идеей, лежащей в основе общественных и частных отношений, ту мысль, что богатый человек, живущий на счет труда своих рабов, тем самым уже заслуживает уважения, а бедный человек, живущий трудами рук своих, необходимо низок. Все, что было связано с активным трудом и добыванием денег, считалось у древних в социальном отношении низменным (minderwertig). Такое же отношение было и к представителям различных профессий: ремесленнику, механику торговцу, купцу, трактирщику; даже врач, поскольку он брал деньги за свой труд, пользовался презрением. Все это объясняется глубоким презрением к труду, которое одно только делает понятной и такую своеобразную фигуру, как античный блюдолиз, «паразит»; «жаждущий наслаждений грек проявляет здесь свое отвращение к ремесленно-низменному, банавзическому, ценою своего бесчестия»; в то же время он является «неизбежным дополнением» антибанавзического мира древности.
И вот проститутка, прежде всего, причисляется к этим банавзическим личностям; она ставится с ними на; одну ступень, в то время как у нас те другие профессии относятся к уважаемым и честным. Сапожник, например, по мнению древних, стоял немногим выше проститутки или сводника. Это неопровержимо доказывает следующее характерное признание Крития в «Charmides» Платона (стр. 163с):
«Если он и назвал все то, что ты привел раньше, делами (Werke) и деятельностью (Wirken und Thun), то не думаешь ли ты, что он хотел этим сказать, будто ни для кого не позор кроить сапоги или продавать соленую рыбу или заниматься профессиональным сводничеством? Нельзя же этому поверить, Сократ».
Общественное презрение к ремесленникам и представителям торговых промыслов было так велико, что достаточно было, например, посещение трактира, чтобы исключить гражданина из числа сочленов ареопага (Атен. XIII, 566f). Отношение к проституции и к банавзическим профессиям было различно лишь в том смысле, что над последними не тяготело собственно правовое бесчестие (infamia), которое накладывало на проституированного субъекта еще особое пятно. С другой стороны, по крайней мере в Риме, такое же. правовое бесчестие признавалось и за другими профессиями, например, танцоров, актеров и гладиаторов (Dig. Ш, 2. 1; III, 2, 5).
Так как проституированные большей частью принадлежали к сословию рабов, то при анализе понятия infamia нужно принять во внимание, что, как рабы, проституированные уже а priori лишены были известных прав и достоинств граждан. Так, аттические рабы исключены были из общества мальчиков и не имели права заниматься упражнениями в гимназиях, а все вообще греческие рабы были неправоспособны. Римский раб точно также не был юридической личностью (caput non habet, servi pro rullis habentur, Dig. XXVШ, I, 20, 7); он не мог ни завещать своего имущества, ни наследовать, и был также совершенно бесправен по семейному праву.
