Достоевский в ХХ веке. Неизвестные документы и материалы - Петр Александрович Дружинин
В. Я. Кирпотин, который ныне известен скорее как автор мемуарной книги, в рассматриваемые годы был хотя и пострадавшим в результате кампании 1947 года, но абсолютно ортодоксальным представителем советского литературоведения: член РКП(б) с 1918 года, начинал свой путь коммунистического функционера редактором тульской газеты «Коммунар», затем выпускник философского отделения Института красной профессуры (1925), по окончании был назначен на кафедру ленинизма Ленинградской военно-политической академии, совмещая руководство кафедрой с 1929 года с должностью зам. директора Пушкинского Дома[402], в 1932 переведен в аппарат ЦК зав. сектором художественной литературы в Культпросе ЦК ВКП(б), занимал должности в руководстве писательской организации, доктор филологических наук без защиты диссертации, профессор Института красной профессуры (утв. 23 ноября 1935, состоял в должности до ликвидации ИКП), кадровый партийный работник на протяжении десятилетий, обслуживавший все нужды руководства Союза советских писателей. В 1935 году он пишет в автобиографии: «Все время веду пропагандистскую партийную работу. Вел и веду активную борьбу за линию партии»[403]. Нельзя не сказать и о том, что над В. Я. Кирпотиным все годы сталинизма довлел страх и по партийной линии – перед вступлением в РКП(б) он успел побыть с 1917 года меньшевиком[404].
Приход В. Я. Кирпотина в редколлегию ознаменовался требованиями бюрократического порядка, но в силу серьезной спешки, которой сопровождалась подготовка издания, роль его впоследствии была сведена к декоративной. И в данном случае мы бы хотели своей субъективной оценкой поспорить с другой субъективной оценкой. Л. И. Сараскина характеризует состав этой редколлегии следующим образом: «Из шести членов редколлегии, среди которых было четверо истинных ученых, преданных своему делу и много сделавших для науки о Достоевском (Л. П. Гроссман, А. С. Долинин, В. Я. Кирпотин, В. С. Нечаева), было двое литературоведов-функционеров» – Б. С. Рюриков и В. В. Ермилов[405].
Метод исследования Кирпотина – публицистическо-идеологический с экскурсами в виде психологических характеристик. Он также, как истый марксист новейшего начетническо-схоластического толка, не может обойтись без ссылок на писания Маркса и Энгельса и на канонизированные в СССР высказывания «революционных демократов» – Белинского, Добролюбова или Чернышевского. Каждое важное положение он подкрепляет мыслями коммунистических авторитетов, предохраняя себя, таким образом, от всяческого подозрения в немарксистских взглядах[406].
Так что деление на ученых и функционеров в редколлегии было поровну, а сам В. Я. Кирпотин, который впоследствии приложил много усилий, чтобы выставить себя в белых одеждах (чему свидетельством его мемуарная книга), ничуть не уступал двум своим товарищам по номенклатуре, с одной лишь разницей, что его из номенклатуры к тому времени уже выдавили, а Б. С. Рюриков и В. В. Ермилов в ней оставались.
То есть в составе редколлегии были трое исследователей Ф. М. Достоевского, которых можно назвать настоящими учеными – Л. П. Гроссман, А. С. Долинин, В. С. Нечаева. Впрочем, и между ними отношения были неровными. Например, говоря о В. С. Нечаевой, А. С. Долинин признавал, что Вера Степановна «человек в высшей степени компетентный и добросовестный»[407], тогда как личные конфликты между Л. П. Гроссманом и А. С. Долининым делали их сотрудничество в редколлегии очень сложным (эта сложность красочно иллюстрирована публикуемыми документами).
Если руководство собранием сочинений перешло в Москву, то Гослитиздат еще старался сохранять хотя бы равное распределение томов между двумя городами. Проект 1955 года, предполагающий двенадцать томов, был впоследствии сокращен до десяти, но и здесь мы видим тех, кого привлек А. С. Долинин, – И. З. Серман, П. П. Громов, Г. М. Фридлендер, Р. И. Файнберг. Отметим, что из ленинградцев от издания добровольно отошел П. П. Громов, который был привлечен в большей степени по совету Г. М. Фридлендера и должен был взять на себя текстологическую работу и комментарии второго тома, сдача которого в издательство была установлена «не позднее 10 декабря 1955 года»[408]. Не слишком расположенный к скрупулезной текстологической работе, он к тому же был занят написанием вступительных статей к книгам Н. С. Лескова и Ольги Форш[409]. Несмотря на явное давление, которое Ленинградское отделение Гослитиздата пыталось оказать на П. П. Громова, к работе над томом он не приступил, и редакционная коллегия (получив тем самым еще один повод считать ленинградцев малонадежным вариантом для этого издания) передала работу над томом Л. М. Розенблюм. Само собой отпало участие Р. И. Файнберг, поскольку она планировалась редактором XII тома. Верным помощником А. С. Долинина в подготовке т. VII («Подросток») стала его ученица Е. Н. Дрыжакова.
Из москвичей по настоянию А. С. Долинина к работе над собранием сочинений (т. VII) был привлечен Ф. И. Евнин[410], успевший накануне войны – 13 июня 1941 года – защитить в Московском ИФЛИ диссертацию на тему «Основные черты поэтики философского романа Достоевского» (официальные оппоненты Б. А. Грифцов и А. А. Белкин)[411], ему досталась подготовка романа «Бесы». Его линия на «реабилитацию» Ф. М. Достоевского и его произведений была заметна еще в рецензии 1947 года на книгу В. Я. Кирпотина[412].
Кроме того, московские филологи занимались текстологией тех томов, редактором которых был Л. П. Гроссман, а также готовили их и самостоятельно: Л. М. Розенблюм, подготовившая третий том, а также второй вместо П. П. Громова, и К. Н. Полонская. В связи с Кларой Натановной возникли наиболее ощутимые трудности редколлегии – сделанный ею реальный комментарий к «Преступлению и наказанию» (т. V) вызвал серьезные нарекания, однако спешка с изданием не позволила передать работу другому редактору. Можно предположить, что как раз в этот момент историей романа увлекся Ф. И. Евнин, который впоследствии написал статью для сборника ИМЛИ (1959) и взялся приготовить роман для «Литературных памятников»[413].
Во втором томе собрания сочинений изначально планировался биографический этюд Л. П. Гроссмана. О нем упоминает В. С. Нечаева в воспоминаниях, написанных на закате дней (и с надеждой на публикацию, что отразилось на характере повествования): «Во втором томе предполагалось дать „Биографический очерк“ о Достоевском, но он не был своевременно готов (кажется его автор Л. П. Гроссман), и биографический свод был перенесен в десятый том»[414]. В действительности, что видно по публикуемым материалам, очерк Л. П. Гроссмана встретил столь серьезное сопротивление редколлегии, что напечатать его не удалось. Но со временем он был переработан автором в жизнеописание Ф. М. Достоевского, которое увидело свет в серии «Жизнь замечательных людей» и выдержало два издания (1962, 1965).
В процессе подготовки этого собрания сочинений выяснилось, что, несмотря на отрицательное отношение власти к писателю, наука о Достоевском сильно продвинулась вперед. И даже это издание, формально массовое, оказалось отдушиной для наработанного многими учеными материала; это привело к постоянным трениям на этапе подготовки, и составителям постоянно указывалось на то, что издание массовое, а не академическое.
Именно в процессе обсуждения профиля этого собрания сочинений фиксируется предложение об издании академического собрания сочинений Ф. М. Достоевского – оно было высказано 2 ноября 1955 года на заседании редколлегии:
В. В. Ермилов. – Считает необходимым, в связи с юбилеем и с учетом всех политических и научных соображений, поставить перед правительственными организациями вопрос об издании полного академического собрания сочинений Ф. М. Достоевского[415].
Избирая формальный повод для будущего издания, инициаторы связали его с предстоящим в феврале 1956 года 75-летием со дня смерти Ф. М. Достоевского. Однако на этапах подготовки возник и новый. Как сообщал 10 августа 1955 года В. В. Григоренко в официальном письме (с грифом «Лично») члену редколлегии и редактору первого тома В. С. Нечаевой,
по рекомендации директивных органов крайне желательно открыть подписку (с выдачей первого тома) на собрание сочинений Ф. Достоевского к началу работы ХХ Съезда КПСС, т. е. в первой половине февраля 1956 года. Эта дата совпадает и с юбилейной датой Ф. М. Достоевского[416].
Первый том собрания сочинений был издан к юбилейному вечеру в Колонном зале Дома союзов 9 февраля 1956 года, о котором мы подробнее расскажем далее. Подписка же началась в субботу 11 февраля[417] и вызвала необыкновенный ажиотаж.
Немного о текстологии
Значительное внимание партийных органов уделялось и такой науке, как текстология, почему эта академическая дисциплина разделила тяготы,
