Поэтический язык Марины Цветаевой - Людмила Владимировна Зубова
99
Этимологи по-разному объясняют происхождение слова калитка: от калита ‘кошель, сумка, мешок, карман’, от коло ‘круг’. Наиболее убедительной представляется интерпретация М. Фасмера, который противопоставляет этим предположениям такое: «Скорее из *колита (дверь) от кол, букв. «снабженная колышками» (Фасмер).
100
Исследователи фольклора отмечают любопытные факты, которые воспринимаются как языковой алогизм с точки зрения человека, находящегося вне фольклорной знаковой системы: Аленький мой беленький цветочек, розовый лазоревый василечек, у арапа руки белые (см., напр.: Хроленко 1977: 95).
101
Возможно, имеются в виду бусы, серьги, но украшения – элемент одежды, и при дальнейшем анализе мы будем исходить из недифференцированности деталей одежды в тексте Цветаевой.
102
Представление белых свадебных одежд прозрачными имеет глубокие корни: в истории русского языка слово белый означало ‘невидимый, прозрачный’ (см.: Колесов 1983: 8).
103
На облике русского слова, вероятно, и сказалась народная этимология: общее происхождение имеют слова кристалл и хрусталь, а не хруст и хрусталь.
104
Обычно слово трудный обозначает объект не физического, а умственного труда: трудная задача, трудная мелодия, трудный вопрос, но не *трудный мешок картошки, *трудный дом (при строительстве), *трудное пальто (при шитье), *трудные щи (при приготовлении). Впрочем, за пределами нормы такие сочетания возможны, да и сочетание трудное упражнение может относиться как к грамматическому или музыкальному, так и к спортивному упражнению. Современное слово трудоемкий, характеризующее объекты физического труда, маркировано принадлежностью к официальной речи. Объектное значение имеет педагогический термин-эвфемизм, в котором прилагательное относится, как и у Цветаевой, к лицу: трудный подросток (трудный ребенок). Отметим тенденцию энантиосемии в развитии значения этого прилагательного, которая проявляется при сопоставлении слова у Цветаевой со словом в современном языке: применительно к вдове оно означает труженицу, а трудным подростком обычно называют бездельника.
105
Словарное определение слова скучный – ‘проходящий или проводимый в скуке, в безрадостных, неинтересных занятиях’; слова скука – ‘состояние душевного томления, уныния, тоски от безделья или отсутствия интереса к окружающему’ (МАС). Толкование слова скука, приводимое Далем – ‘тягостное чувство от косного, праздного, недеятельного состояния души; томление бездействия’ (Даль-II: 661), – аналогично современному. Ближе к смыслу слова в поэме оттенок значения ‘тоска, грусть, томленье горем, печалью’, зафиксированный Далем с примером, в котором фигурирует покойник: Такая скука в доме после покойника, что хоть вон бежать! Однако это употребление слова обозначает не предсмертное состояние, а чувства родственников. Скучное время у Даля обозначено помимо не подходящих для нашего примера признаков и как время, когда ‘много досады, худых вестей и пр.’, а одно из значений глагола скучать, по словарю Даля, – ‘хворать, болеть’: Он головой скучает, по ночам ногами скучает (там же). Есть также фразеологическое сочетание скука смертная, которое, видимо, в современном восприятии переосмыслено: относительное прилагательное (логическое определение) стало качественным (гиперболическим эпитетом).
106
Этимологически однокоренным является также слово страсть. И если иметь его в виду (а Цветаева очень внимательна к этимологии), то это явная антитеза современному значению слова скучная. Существенна также синонимия слов страх и страсть в народном языке (о сближении этих слов в сознании Цветаевой см. в ее эссе «Мой Пушкин» – V: 69).
107
Возможно, это не метонимия, а обозначение последнего глотка и последнего движения.
108
Корень срок- / сроч- в современном русском языке развивает энантиосемию на базе оттенков значения ‘продолжительность времени’ и ‘предел времени’. Ср. противоположный смысл во фразах сдать обувь в срочный ремонт и сдать обувь на срок, а также смысл прилагательного в сочетаниях срочный вклад, срочная ссуда.
109
Намек на старообрядчество обозначен в поэме словами, обращенными к Марусе: – «Душа твоя дикая! / Гордыня двуперстная!» (П.: 120, 172). Впрочем, возможно, это гипербола с переносным значением прилагательного – типа тьма египетская.
110
Обратим внимание на то, что от обычного традиционного метафорического эпитета белоснежный (саван) Цветаева производит сочетание снега саванные: предметную номинацию саван она превращает в эпитет, а эпитет – в номинацию.
111
Особое отношение поэтов к бумаге, выраженное у многих авторов, Цветаева сфомулировала еще в ранний период творчества: Я – страница твоему перу. / Все приму. Я белая страница. / ‹…› Ты – Господь и Господин, а я – / Чернозем – и белая бумага! (I: 410–411; об оценке этого образа самой Цветаевой см.: IV: 135).
112
«Причитание отражает ситуацию, когда возникшую в результате смерти опасную открытость границы между сферами жизни и смерти обряд пытается восстановить, т. е. вновь развести эти сферы, вернуть их в позицию противостояния и таким образом ликвидировать хаос» (Невская 1993: 4).
113
Цветаева IV: 131 – «История одного посвящения».
114
Е. В. Хворостьянова обращает внимание на то, что слово смерть не является табуированным в поэме: оно употребляется в других фрагментах. Здесь же важно, что «в первый раз его мысленно произнесет читатель, захваченный инерцией ритма» (Хворостьянова 1996: 50).
115
«Из так называемых “отреченных” книг, т. е. христианских апокрифов, известно, что Азраил и уносил душу, и приносил ее, обновленную и беспамятную, для ее воплощения при новом рождении на земле ‹…› В феврале 1923 года, через месяц после завершения поэмы, Цветаева пишет двухчастное стихотворение “Азраил”, раскрывающее и имя, и причину появления этого ангела в поэме “Молодец”» (Телетова 1988: 110).
116
Фольклорные тексты цитируются по изданиям: Народные лирические песни 1961: 90–103; Поэзия крестьянских праздников 1970: 246–268.
117
«Основной теоретик славянофильства А. С. Хомяков (1804–1860) был первым в России, кто, в книге 1840 года «Записки о всемирной истории», выстроил арийскую генеалогию русской нации, основываясь на идее скифского происхождения. Как он пишет, славянам предназначено славное будущее благодаря связям с предполагаемой родиной белого человечества – Восточным Ираном, или Скифией. Хомяков утверждает территориальную, лингвистическую и национальную преемственность русской истории от скифов, описанных Геродотом в V веке до нашей эры, до появления Новгорода и Киева 1300 лет спустя на территории, простирающейся от античной Бактрии в Центральной
