Избранные труды по теории искусства в 2 томах. Том. 1 - Василий Васильевич Кандинский
Язык Кандинского специфичен. Судить о нем нелегко. Есть тексты на русском языке и переводы с немецкого, французского и английского языков. И эти переводы, по сути, возвращают их в родную лексическую стихию, так как большинство статей первоначально были написаны по-русски или же являются автопереводами. Отметим, что некоторые «иностранные» тексты написаны при участии друзей, жен и редакторов. Впрочем, это вещь второстепенная и для первого знакомства с литературным наследием Кандинского не столь важная (тем более что все тексты снабжены комментариями, дающими читателю возможность познакомиться с некоторыми разночтениями и вариантами). Говорим «для первого знакомства», так как вряд ли неспециалисты знают достаточно хорошо весь корпус этих давно не издававшихся и даже не переведенных еще в России текстов. Так получилось, что на родине более или менее хорошо знают картины художника и не знакомы с его духовным наследием.
Довольно сложным представляется вопрос о том, насколько сопоставимы и взаимосвязаны у самого мастера и в нашем понимании «практика» и «теория», иначе говоря, живопись, гравюра, поэзия, театр и мысли о «внутренних вибрациях». Ведь даже нынешние мечты о духовности мало похожи на то, что по этому поводу думал Кандинский. Скорее всего, можно предположить, что теории художника остаются памятником раннего, исторического, как теперь принято говорить, авангарда (но стоит ли, кстати, записывать Кандинского в списки авангардистов — это проблема, имеющая ныне дискуссионный характер, хотя, следуя сложившейся моде, сам художник в 1930-е годы говорил об «авангарде»). И в этом значении теории крайне интересны, проясняя многое в судьбах развития искусства на рубеже XIX-XX столетий. Однако любопытно, что посредством этих теорий — о музыкальности и символичности цвета, о его движении в пространстве, о функции архетипальных геометрических форм (квадрат, треугольник, круг) — «прочесть» сами произведения художника невозможно: они явно не совпадают. Эти теории по-особому «работают» на Кандинского, и для его времени, и для нас. Они интересны именно как «теории». С томиком текстов художника не следует идти на его выставку.
Так что же происходит с его живописью, а также с его поэзией и театром? Без «абстракций» Кандинского немыслимо представить себе развитие абстрактного искусства вплоть до наших дней. Временами она, живопись Кандинского, и не только «абстрактная», предвещала, как это ни парадоксально, трансавангардные решения последних десятилетий нашего времени. Поэзия являлась новаторской по самой своей сути, а именно — своим тревожным абсурдистским характером. Именно ею увлекались дадаисты, ее же хотели приспособить к своим задачам русские футуристы. Характерно, что начиная с 1960-х годов и по настоящее время она все больше и больше привлекает внимание: переиздается и комментируется. Наконец, театр. Кандинскому не удалось осуществить постановку «Желтого звука» — «синтетической композиции для сцены», — чего ему так хотелось; теперь же не прекращаются попытки воплотить замыслы автора в сценическую реальность.
Теоретический синдром Кандинского типичен для XX в. Всякий крупный «...изм», любое значительное явление или имя окружены разными текстами: манифестами, автокомментариями, программами и интервью. Такова привычка и особенность этого «говорящего века». Учтем, что Кандинский, ко всему прочему, был универсально одарен, обладал кипучей натурой. Живописец, график, поэт, драматург, музыкант, фотограф, педагог, теоретик, организатор выставок, объединений, альманахов. Он прочитал много статей и книг (причем в самых разных областях знаний), прекрасно знал многие музеи и страны, был знаком с бесчисленным количеством людей. Следить за извивами его мысли и поучительно, и интересно, но и трудно. Так как надо, неожиданно для себя, ориентироваться в теории музыки, в теософии, философии, психологии и многом-многом другом. Но это — блестящая тренировка ума, подготовившая его к восприятию многих спорных и парадоксальных решений. Кандинский умел придать труднообъяснимому обаяние мечты, вкус жизни и дух трансцендентного. Тут скрыта его, если хотите, актуальность...
* * *
В настоящее издание включены избранные теоретические труды Кандинского, созданные им с 1901 по 1938 г. Это критические обзоры в журналах «Мир искусства» и «Аполлон», теоретические статьи и книги, такие как «О духовном в искусстве», «Точка и линия на плоскости», автобиографическая книга «Ступени», статьи по педагогике, теории живописи, тезисы докладов, программы и т. д.
В издание вошли все известные тексты, прижизненно опубликованные на русском языке, а также основные теоретические работы художника в переводе с немецкого и французского.
Все тексты расположены в хронологическом порядке. Хронологический принцип не соблюден составителями, если тексты первоначально публиковались на немецком языке, а затем спустя какое-то время на русском с дополнениями и частичным изменением. В этих случаях публикуются оригиналы русских текстов, а в комментариях указываются разночтения с первоначальными немецкими. Хронологическое расположение определяется по первоначальному изданию на немецком языке.
Тексты Кандинского, написанные на русском языке, воспроизводятся по ранее опубликованным изданиям с максимальным сохранением авторского стиля. Переведенные работы даются в современной орфографии. Если в конце текста самим художником было отмечено место и время его написания, то они сохранены. Некоторые слова, фразы, абзацы, выделенные автором, набраны разрядкой или курсивом. Неясные и реконструируемые слова заключены в квадратные скобки.
Комментарий находится в конце книг. Сноски Кандинского отмечены римскими цифрами, примечания авторов комментария — арабскими цифрами. Даты, относящиеся к событиям до 1918 г., даны по старому стилю, после введения нового летосчисления — по новому.
Составители выражают благодарность за помощь в подготовке издания Обществу Кандинского и его председателю г-же Клод Помпиду, а также X. Фриделю, И. Хольцингер, Д. Буассель, К. Деруа, В. — Э. Барнетт, С. Сеттису, У. Мюллер, И. Тумату, П. Хаан, К. Веберу, 3. Соколовой.
Д.В. Сарабьянов, B.C. Турчин
Критика критиков[23]
Гримасы умника нетрудно перенять, Его авторитет, И снисходительно одно лишь одобряет, А всё другое — нет. Тревожно изрекает: «Лишь что мне нравится — прекрасно, А все другое — нет». Подобным умникам показывать опасно Стихи свои, поэт!
(Fr. Bodenstedt)[24]
Es ist leicht, eine kluge Grimasse zu schneiden Und ein kluges Gesicht Und gewichtig zu sagen: Dies mag ich leiden Und jenes nicht. Und wiel ich Dies leiden mag so muss es gut sien, Und jenes nicht — Vor solchen Leuten musst Du auf der Hut sein Mit deinem Gedicht!
Во всякого рода деле обыкновенно выслушиваются и принимаются к сведению отзывы лишь тех лиц, которым
