Нескучная классика. Еще не всё - Сати Зарэевна Спивакова
“Уотермилл” на Лонг-Айленде – это и есть что-то вроде такого собора. Андре Мальро, бывший в шестидесятые министром культуры Франции, говорил, что в культурной политике следует поддерживать баланс между разными интересами и защищать как искусство прошлого, так и современное искусство, культуру не только своей нации, своей родины, но и других наций и стран. Почему я упомянул Францию? Французы открыли меня. Они приютили Стравинского, Пикассо, Брака в ХХ веке. И в центре “Уотермилл” мы стараемся сохранить баланс интересов и поддержать сообщество, живущее на Лонг-Айленде, представить им искусство других наций: из Африки, Латинской Америки, Северной Америки, Дальнего Востока. У нас есть коллекция из шести тысяч произведений искусства, некоторые датируются пятым тысячелетием до нашей эры. То есть им семь тысяч лет.
Художник сегодня – это записи, дневники и прочие свидетельства современности. Если мы хотим узнать, что происходило пять тысяч лет назад, мы беремся изучать артефакты, искусство того периода истории. Думаю, через пять тысяч лет наших потомков не будет интересовать война в Афганистане или Ираке. Но, возможно, их будет интересовать, что создали художники. Если мы потеряем нашу культуру, то утратим воспоминания. В нашем культурном центре мы стараемся осмыслить, что человек создал в прошлом, чтобы осознать, кем мы являемся сегодня и куда нам стремиться.
Моя карьера началась с того, что я шел по улице в НьюДжерси и увидел полицейского, который хотел ударить маленького черного мальчика по голове. Ситуация не имела отношения к знаниям, полученным в школе, это был опыт, полученный из самой жизни. Один человек больше черпает из книг и учебы, другой познает реальность благодаря сложившимся так или иначе обстоятельствам. И тот и другой путь познания имеют право на жизнь. Я хочу оставить после себя место, где люди могут удивляться тому, что было в веках, и создавать что-то новое, стараюсь собрать людей с несхожими личностными качествами и эстетическими воззрениями. Это очень полезно: свести вместе людей различного происхождения, с различными экономическими, социальными, религиозными взглядами, чтобы они могли обменяться ими друг с другом.
С. С. У царя Соломона было кольцо, внутри которого было выгравировано “И это пройдет”. А что будет выгравировано внутри кольца Роберта Уилсона?
Р. У. Я думаю так: “Нам было над чем посмеяться, это было весело”. Я ведь уже говорил: смех – самая важная вещь. Мы должны уметь посмеяться сами над собой и над тем, какие мы нелепые, над тем, что мы делаем. Я очень люблю театр, про который неслучайно говорят: актеры там играют. Мы ребячимся. Бодлер сказал: “Гениальность – это детство, возвращенное по собственному желанию”. В великом актере всегда можно разглядеть ребенка…
Саундтрек
Постановки режиссера Роберта Уилсона:
Ф. Гласс. Опера “Эйнштейн на пляже”.
Дж. Пуччини. “Мадам Баттерфляй”. Опера в Государственном академическом Большом театре.
К.В. Глюк. Опера “Орфей и Эвридика”.
“Сказки Пушкина”. Спектакль в Театре наций. Музыка американского дуэта CocoRosie.
Дж. Верди. Опера “Аида”.
Хосе Каррерас
Дон Хосе
Хосе Каррерас – это еще одна из моих “невстреч” в “Нескучной классике”. Зато в 2007 году в “Камертоне” мне удалось с ним поговорить. И я горжусь этим интервью. Потому что дважды удивила гостя. Первый раз – когда отказалась от переводчика и провела интервью на испанском. И второй раз, в самом конце, неожиданно для себя самой задав вопрос о его матери. Хосе Каррерас замолчал, на глазах его появились слезы, но он все же ответил.
Вечером после нашей встречи синьор Каррерас сказал на репетиции дирижеру Иону Марину (который и передал мне его слова): “Донья Спивакова украла мое сердце”. А я, вернувшись с этой съемки, переслушала практически все его записи, найденные в интернете, и несколько дней ходила с ощущением, что это он, Хосе Каррерас, взял мое сердце в плен…
Разговор 2007 года, программа “Камертон”
САТИ СПИВАКОВА Господин Каррерас, талант – это дар божий или наказание?
ХОСЕ КАРРЕРАС Несомненно, дар. Особенно если это артистический талант. Любые проявления, любые грани таланта – это дар божий, но музыкальный талант в особенности.
С. С. Какие условия необходимы настоящему таланту для того, чтобы он мог расти, развиваться?
Х. К. Нужно, чтобы талант был направлен в правильное русло. Нужны хорошие учителя, наставники, которые смогли бы его направить. А еще необходимы решимость и железная дисциплина. Даже самый большой талант без серьезного отношения к делу не сумеет раскрыться. В истории немало примеров, когда людям с огромным талантом так никогда и не удалось достичь вершины своих возможностей и способностей из-за отсутствия дисциплины.
С. С. А если таланту мешают препятствия?
Х. К. Естественные препятствия встречаются на пути каждого человека. Порой мы создаем себе их сами, а иногда их ставит перед нами жизнь. Но я продолжаю утверждать, что человек, обладающий талантом, решимостью и дисциплиной в большинстве случаев достигает цели.
С. С. Было ли среди ваших выступлений такое, после которого вы почувствовали, что это был идеальный концерт? Возможно, даже показалось, что ничего подобного вы уже никогда не сможете повторить?
Х. К. Таких выступлений было мало… Совсем мало… Я думаю, любой артист относится к самому себе критично, и это очень хорошо. Конечно, были концерты, после которых я говорил себе: “Да, мне бы хотелось всегда петь так, всегда оставаться на этом уровне”. Но, оценивая свои выступления, нельзя забывать и о том, что у нас, певцов, есть одна проблема…
С. С. Всего одна?
Х. К. Одна среди прочих, разумеется. Наш инструмент всегда при нас, и причинить ему вред может все что угодно: будь то кондиционер, или питание, или физическое или умственное состояние и прочее, и прочее… Что поделаешь, с этим приходится жить. И опыт уже подсказывает нам, как лучше поступать. В этом смысле инструменталисты зависят в большей степени от своего таланта и подготовки, мы же зависим от таланта, подготовки и, кроме того, от физического состояния.
С. С. Возвращаясь к вопросу об идеальном концерте.
