Павел Кочемаров - Энергетика истории. Этнополитическое исследование. Теория этногенеза
Западный информационный империализм осуществляет влияние, которое не просто значительно превосходит всё доселе существовавшее по интенсивности, но имеет качественно иной характер, – современные технические достижения позволяют влиять не только на сознание, но и на подсознательный уровень. И возможности подобного манипулирования непрерывно растут с совершенствованием техники и технологии СМИ. Западный тоталитаризм проникает в человека гораздо глубже и осуществляет гораздо большее насилие над личностью, чем все предшествующие тоталитарные модели, – ведь они пытались установить только внешний контроль, не претендуя на сферу подсознания. Если в деспотиях восточного типа люди мирились с внешней зависимостью от государственной власти при сохранении своей внутренней свободы и реальной бытовой свободы в повседневной жизни (даже в случае посягательства на эти свободы древние деспотии не имели технических возможностей их подавить), – то деспотия Запада посягает на внутреннюю свободу личности и имеет для этого соответствующие технические средства. Вполне возможна и ликвидация даже бытовой свободы человека: совершенствование микроэлектронных и компьютерных технологий делает это вполне осуществимым. И соблазн использования таких возможностей слишком велик, чтобы не было сделано попыток реализации.
Причина появления тоталитаризма – нарастание этнической обскурации в условиях истощения мирового процесса этногенеза. А коли так, тоталитаризм – не случайность, а явление закономерное и неизбежное. Возникновение тоталитаризма в формах коммунизма и фашизма можно считать лишь первыми и грубыми его опытами. Тоталитаризм в формах коммунизма и фашизма уже дискредитирован и не сможет возродиться в том же виде. Новая его попытка последует уже в другой форме. Фашизм и коммунизм – лишь предвестники гораздо более изощрённых форм тоталитаризма.
Из формально типологического тождества трёх ведущих новоевропейских негативных систем – либерализма, социализма и национализма – напрашивается определённый вывод. На примерах последних двух видно, что в кризисной ситуации негативная система в целях выживания соединяется с тоталитаризмом. Социализм и национализм уже сделали свои попытки, их тоталитарные режимы уже рухнули. Следует ожидать подобной же попытки в соответствующей ситуации и от третьей оставшейся негативной системы.
При первом своём появлении тоталитаризм имел явный, очевидный характер, – энтузиазм новизны привёл к официальному его провозглашению. Однако это вовсе не обязательно. Потерпели поражение открытые формы, – тоталитаризм явится в скрытой, неявной форме. Все эти «признаки тоталитаризма», даваемые западной политологией, – ерунда.
Наличие массовой правящей партии с официально закреплённым статусом, единая официальная идеология, культ вождя и проч. – всё это необязательные признаки, конкретные формы, порождённые определённой исторической ситуацией. Они могут ещё и возродиться с некоторыми модификациями, но суть не в них. Тоталитарная власть может осуществляться не официальной партией, а скрытой от глаз группой олигархии; духовное единство может достигаться не грубым навязыванием официальной идеологии, а скрытой манипуляцией человеческим сознанием; такой же неявный характер может иметь централизованное управление экономикой через концентрацию и монополизацию капиталистической олигархией мировых финансовых ресурсов; «невидимый» характер способен принять и террор правящей элиты против недовольных руками тайных спецслужб.
Неявный характер тоталитарных институтов вполне соответствует общему характеру химеры Запада, и до падения этой господствующей в мире силы они будут существовать именно таким образом. Лишь после крушения либеральной химеры тоталитаризм, отбросив остатки «демократии», вновь явится «весомо, грубо, зримо» и уже во всемирном масштабе.
Глава 28
Россия
Россия – одна из самых молодых суперэтнических систем мира, образованная великорусским этносом на ранней стадии его этногенеза. Поэтому великорусский этнос явно доминирует в системе на протяжении первых веков существования этнической системы. История России XVI–XX веков есть, по преимуществу, история великорусского этноса.
Великорусский этнос возник предположительно в начале XIII века на финно-балто-славянском субстрате Северо-Восточной Руси. Этнический толчок произошёл в западной части междуречья Волги и Оки, где и протекал ранний этногенез великорусов.
Место рождения великорусского этноса располагалось в пределах этнической системы (Древней) Руси. В момент великорусского этнического толчка древнерусский этнос переживал стадию перехода из фазы надлома в фазу инерции, т. е. был ещё достаточно силён. В таких условиях новорождённому этносу была уготована участь пребывать разве что на субэтническом уровне древнерусской системы. Существовала вероятность, что он уже в зачаточной стадии этногенеза мог быть поглощён более сильным и развитым соседом – суздальским субэтносом древних русичей. Заметим, кстати, что великорусов (москвичей) следует отличать от русичей-суздальцев. Последние представляли собой этнос, возникший раньше великорусов и находившийся всецело в древнерусском этническом поле. Месторазвитием суздальского субэтноса была центрально-восточная часть Волго-Окского междуречья, восточнее великорусской изначальной области. Территория суздальцев была самой благоприятной для хозяйственного освоения частью Северо-Восточной Руси, сюда и устремились первоначально потоки славянских поселенцев.
Однако историческая буря, разрушившая плавное течение древнерусской жизни, властно изменила судьбу юного этноса. По Руси прокатилось опустошительное монголо-татарское нашествие, нанёсшее ей громадный урон – материальный, культурный, политический. С точки зрения этногенеза самым значительным результатом нашествия были надрыв и долговременный упадок пассионарных сил древнерусского этноса, – ведь большая часть самых храбрых и патриотичных русичей полегла в боях с агрессорами. Да и в дальнейшем пассионарные силы Руси были постоянно придавлены подавляющей мощью Орды, под власть которой она надолго попала.
Но это же существенное ослабление древнерусского этноса открыло перспективы новому этногенезу. Теперь этническое поле Древней Руси не представляло серьёзной помехи для развития великорусского этноса. Девственное природное пространство в пределах русской этнической системы хранило потенциальные варианты нового этногенеза. Один из них реализовался и стал собирателем разбросанных русских сил, достойно ответив на вызов разрушительного удара извне.
В то время как ордынцы подавляли редкие восстания и постоянное недовольство в старых русских центрах, новый этнос поднимался тихо и незаметно, до самого конца XIII века не привлекая к себе излишнего внимания. Месторазвитие его было благоприятно для роста в сложившейся на Руси ситуации. Достаточно плодородные почвы и густые леса давали средства к существованию местным жителям и укрытие во время набегов. Соседние русские княжества прикрывали эти земли от ордынских нападений, принимая на себя первый удар, – так что множество народа отовсюду искало себе прибежище на западе междуречья. Это сбродное население пополняло растущий этнос, происходила быстрая концентрация людских и материальных сил вокруг этнического ядра. Центральным местом изначального великорусского этнического ареала являлся город Москва – он и стал естественным политическим центром поднимающегося этноса.
Уже в первые годы XIV века московские князья продемонстрировали свою возрастающую силу, захватив обширные владения соседних русских княжеств: Переяславль, Коломну, Можайск. Вскоре Москва добилась политического первенства среди всех княжеств Северо-Восточной Руси и уже не выпускала его из своих рук. Таким образом, скрытый период этнического подъёма окончился, и новая этнополитическая реальность предстала изумлённым взорам своих же русских соплеменников: «Кто думал-гадал, что Москве государством быти?!» А ещё через полвека Москва выступила как признанный лидер Восточной Руси, возглавила её и повела на Куликово поле.
Почти вся фаза подъёма великорусского этноса пришлась на эпоху ордынского ига, что провело глубокие черты в национальном характере великорусов и их политическом жизнеустройстве (далеко не всегда положительные). Воспитание в школе восточного рабства и деспотизма, полученное по воле исторической судьбы, сильно и надолго исказило природный склад великорусов. С другой стороны, дух восточного равенства охранил их от национального чванства, столь характерного для европейских народов, что позволяло легко вступать в контакт с другими народностями и налаживать с ними добрососедские отношения. Эта же тяжёлая школа выработала небывалую для народов европейского происхождения житейскую выносливость, помогавшую великорусам преодолевать все невыразимые тяготы своего существования и быстро восстанавливать силы после катастрофических срывов.
