В поисках Зефиреи. Заметки о каббале и «тайных науках» в русской культуре первой трети XX века - Константин Бурмистров
Во многих своих текстах Поплавский упоминает 2‐ю и 3‐ю сфирот, Хохма (Мудрость) и Бина (Разумение), под которыми он понимает соответственно Разум и силу воображения.
Теоретическое мышление, <…> я считаю, находится в Хокмах, в то время как в Бинах находится воображение, —
пишет он, отмечая, что «преувеличенное развитие Разума Божия Хокмы есть Люциферическая дорожка». Особое значение для него имеет именно Бина (он пишет ее название и как «Винах», «Бинах»), с которой в мире эманации начинается различение и разграничение, впервые возникают формы и границы. Согласно каббале, в придании формы бесформенной эманации, процессе, начинающемся со сфиры Бина, есть два аспекта: позитивный и творческий, с одной стороны, и негативный, сдерживающий, ограничивающий – с другой738. Обобщая, он так характеризует высшую триаду сфирот:
Хокма мистически Люцифер, Бинах мистически Богородица, Кетер же, великая Божественная мудрость, Великая Божия мать и равновесие целого, никогда не разлучающаяся со своим мужем739.
Еще одна пара сфирот часто встречается в теоретических текстах Поплавского. Это 4‐я и 5‐я сфирот, Хесед (Милость) и Гвура (Строгость). Хесед (ее называют также Гдула, Величие) – это сфира света и бесконечного, ничем не ограниченного изобилия, Гвура же (именуемая также Дин, Суд) выполняет функцию мерила и принимает излияние божественного света из Хесед, испытывает его, «отмеряет», определяет его качество и ограничивает. Эта сфира отвечает за индивидуальность, отличие объектов друг от друга, а также регулирует поток света соразмерно воспринимающей способности того, кто его получает. Неявные отсылки к двум этим силам – безграничной милости (сострадания) и ограничивающей строгости (суда) – встречаются как в прозе, так и в стихотворениях. Например, можно предположить присутствие этих образов в одном из безымянных стихотворений декабря 1931 года, посвященном Дине Шрайбман и вошедшем в сборник «Снежный час»:
Ты шла навстречу мне пустынной зимней ночью,
Обледенелый мир лоснился при луне,
Как голый путь судьбы, но не было короче, –
И снова издали Ты шла навстречу мне.
Там снова, за широкими плечами,
Была зима без цели, без следа.
Ты шла вперед, громадными очами
Смотря на мир, готовый для суда.
Вся строгость Ты, вся – сумерки, вся – жалость,
Ты молча шла, Ты не могла помочь.
А сзади шла, как снег, как время, как усталость,
Все та же первая и основная ночь 740.
Помимо этой пары, в текстах Поплавского можно найти упоминания и других сфирот. Во-первых, это 6‐я сфира, Тиферет (Красота, Великолепие), порождаемая излиянием из сфирот Хесед и Гвура и находящаяся в самом центре Древа сфирот. Она связывается в христианской (и оккультной) каббале с Иисусом Христом. Ее именуют также Рахамим, Сострадание, через нее в мире устанавливается гармония и согласие. В дневниковых записях за февраль–март 1933 года целый раздел (охватывающий около десяти дней) озаглавлен «Каббалистические афоризмы» («Aphorismes cabbalistiques»)741. Среди описаний удачных и провальных медитаций, молитв, мистических снов и сексуальных страданий здесь встречаются высказывания, с несомненностью указывающие на то, что в то время Поплавский отождествлял Иисуса с этой сфирой, следуя в этом многим христианским каббалистам (начиная с Пико делла Мирандолы):
Ближе опять Иисус, замученный, желтый, «числовой»…
Опять Солнечный Христос Типерет742, отказ от всего…
Читал книгу о Тибете, холод и сила. Типерет, красота надо мною, от этого нравлюсь743.
Сфира Тиферет расположена на оси Древа сфирот и символизирует мир мужского, составляя пару с последней, «женской» сфирой – Малхут (Царство). Эту 10‐ю сфиру Поплавский упоминает неоднократно: это завершающая ступень эманации, в которой объединяются истечения божественного света от остальных сфирот. Ее отождествляют со Шхиной, Божественным Присутствием в мире, женским проявлением Божества: это воспринимающая, «женская» потенция, через которую Божественный поток передается низшим мирам. Рассуждая в духе своей «Cabbala sexualis», Поплавский так определяет роль двух этих сфирот-«супругов» в трактате «О абстрактном творении»:
Творение Христа и Мира, его дополняющего (Типерет и Малкут). Любовь Христа и Малкута и рождение от них трех последних Сефир744 (среди которых может быть Адам, Михаил и Люцифер)745.
Согласно Поплавскому,
Малхут <…> есть универсальная сфера памяти-успокоения-воскресения всего живого, универсальная жена всякого Логоса, рождающего всякое слово в боль или в радость. <…> Малхут есть Карма, через которую, как по венозному темпу кровообращения, Логос человека в виде ответа природы возвращается к сердцу746.
Еще в одном своем неопубликованном тексте 1934 года он предлагает такую картину динамики жизни как системы отношений в мире сфирот:
…забыл о самом главном, о каббалистической морали. Счастье есть пламя, вспыхивающее от совместного присутствия дерева десяти родов, от одного ствола Божественного тела. Жизни вовне нет, если даже одно светило-Сефирот не горит в человеке и чрез него не совокупляется с Матерью-Малкутом, но горение это есть жизнь ценою смерти и греха.
Рассуждая о том, что он называет «каббалистической моралью», Поплавский так характеризует основные элементы древа эманации:
Гебура есть долг строгости, Гедула долг пощады747, Типерет долг любви, в равновесии жизни и пощады раскрывающаяся как творчество, или любовь Типерет и Малкута, которые есть причина жизни в мире, так же как Кетер, причина самого мира, есть Христос748.
Отдельные сфирот при этом выполняют функции членов одного семейства или рода:
Hochma и Binah, отец и мать мира. От них рождается второе семейство, состоящее из отца, имеющего свое средоточие в Tipheret, и матери, имеющей средоточие в Malchut. 4.5.6 – сефиры отца, 8.9.10 – сефиры матери749.
Вне всякого сомнения, Поплавский рассматривал учение о системе сфирот как структурообразующее, имеющее проявления или отражения в самых разных областях мироздания и сферах знания и опыта. На протяжении нескольких лет он пытался применить его к различным темам, его занимавшим. В дневнике, обозначенном как «Логика 20» (1932–1934), Поплавский так описывает распределение сфирот в фигуре Адама Кадмона:
Центр Отца в Короне750, края в Хокма и Бинах. Но этот центр распадается на края. Центр Сына в Типерет, края в Гедула и Гебура. Сын как
