Амир Хисамутдинов - Русская Япония

Как писала сан-францисская «Русская жизнь»: «Боясь разоблачения Растворова и что «постаравшиеся» для советской тайной полиции вновь испеченные совграждане выдадут связи, им доверенные, Москва решила «милостиво дать разрешение на въезд в СССР», но, чтобы было не заметно, что вытаскиваются шпионы, рассиропила их и выдачей виз тем, кто когда-то просил таковые». Несмотря на широкий резонанс, участники шпионского скандала не получили никакого наказания: из-за капитуляции закон против шпионажа в Японии не действовал. К суду привлекли лишь нескольких лиц по статье «неуплата налога по скрытым доходам». Среди них оказался самый ценный агент Растворова Хигараси Нобунори. На допросе, воспользовавшись оплошностью следователя, он выбросился из окна четвертого этажа и разбился насмерть.

Побег советского разведчика на время осложнил отношения с Японией, но и не оправдал надежд американцев: серьезного конфликта не получилось. Растворов собирал информацию об американских секретах, а не японских. Уже в октябре 1956 г. отношения были восстановлены. За два года до этого военный трибунал в Москве приговорил Растворова к высшей мерей наказания. Но к этому времени человека с такой фамилией уже не существовало: в США ему поменяли не только имя, но и год рождения. На первых порах американцы использовали Растворова-Саймонса в качестве советника и консультанта в противостоянии с КГБ. Иногда он читал лекции и проводил беседы с молодыми сотрудниками ЦРУ, а в конце 1950-х гг. работал менеджером в компании, занимавшейся электроникой. В 1979 г. Саймонс решил подать на ЦРУ в суд с целью добиться большей компенсации за свою работу. Как вспоминает его адвокат, на вопрос, скольких людей ему удалось выдать ЦРУ, Саймонс после некоторого замешательства ответил: «Три или четыре… Три или четыре тысячи». Но его бывшая деятельность висела над ним дамокловым мечом: даже после распада СССР он постоянно ожидал возмездия. 79-летний Саймонс, или 82-летний Растворов, умер 19 января 2004 г., спустя почти 50 лет после своего бегства в США.

Вернемся же к русским эмигрантам в Японии. Нахождение американских оккупационных войск в Японии дало некоторым русским мгновенную возможность восстановить материальное положение. После разрухи и карточной системы небывалыми темпами развивался черный рынок. Преимущество русских было велико. Многие из них отлично говорили по-японски и на других иностранных языках, имели возможность общаться с американцами. Выручало и знание японских реалий.

Русская община в Японии оказала большую помощь соотечественникам, вынужденным бежать из Китая. С приходом Красной армии в Маньчжурию многие активные враги советской власти сочли за благо как можно скорее покинуть Китай и через Тайвань перебраться в Японию. Среди них был бывший гвардии подъесаул Ю. А. Черемшанский (1892–1975), служивший детективом Шанхайской муниципальной полиции и участвовавший в контрразведывательной работе против Коминтерна и СССР. В 1953 г. по его предложению было основано Российское национальное объединение в Японии (РНО). Членом инициативной группы, а затем и первым председателем стал Д. Ф. Корежатков, работавший с 1945 г. по 1950 г. доверенным торгового предприятия Белоноговой в Кусиро, затем переехал в Йокогаму управлять имуществом компании. Он умер там 27 ноября 1959 г. Его друзья писали: «Он был хорошо известен японским властям как антикоммунист и был авторитетом по русским вопросам. Надо отметить, что, будучи председателем РНО, К. всегда стремился к объединению различных юрисдикций православной церкви и в переписке и обращениях к главам настаивал на тесном единении ведущих русских организаций, считая недопустимым разногласие и борьбу между ними на личной почве».

Российское национальное объединение в Японии имело свой печатный орган, «Вестник», выходивший в 1954 г. в Токио. В его издании активное участие принимал журналист И. Г. Карнаух. До приезда в Японию он жил в Харбине и Шанхае, где публиковал статьи в «Китайско-русской газете». В 1949 г. он выехал на Тайвань, а на следующий год — в Японию. В Токио он основал еженедельную газету «Неделя», первый номер которой увидел свет 1 марта 1954 г. В конце года редактор Карнаух писал: «Этим номером мы заканчиваем издание 1954 года и с 1-го января вступаем во второй год нашего издания. Когда вышел первый номер «Недели», его встретили смешками, издевательством и не ожидали второго номера первой в Японии русской независимой газеты. Принцип, говорят, дороже денег. У издательства был принцип. Заработка не было. Не было ниоткуда и помощи. На неоднократные обращения богатеи отмахивались, многие жертвенностью боялись замарать свои сомнительной чистоты эмигрантские ризы (а как-то «там» посмотрят!); совподданные побоялись дать информацию даже о простой культурной работе в своем клубе». Карнаух выпускал газету на протяжении 20 месяцев. В ней впервые были опубликованы материалы о деятельности русских фашистов во главе с Константином Владимировичем Родзаевским и о том, как японцы создавали в Харбине Бюро российской эмиграции в Маньчжу-ди-го (БРЭМ).

Еще одним интересным изданием был журнал «Жизнь Дальнего Востока». В нем публиковались новости местной русской общины, мировая хроника, воспоминания о том, что случилось в Харбине, некрологи. Немаловажное место занимали материалы, направленные против советского присутствия в Японии. Было в журнале представлено и литературное творчество русских эмигрантов, женская страница, сообщалась информация об эмиграции в другие страны. Редактор А. Н. Бакулевский опубликовал в нем «Краткую историю православную церкви».

Некоторое время в Японии жил известный литератор и историк Петр Петрович Балакшин. Именно в тот период он стал собирать среди русских эмигрантов материал для своей книги «Финал в Китае». Балакшин родился 22 октября 1898 г. в семье начальника почтовой станции села Барабаш. Его мать, Мария Фриман, перебралась в Приморье с финскими пилигримами. Через некоторое время отца перевели на повышение в Хабаровск. У будущего писателя этот город навсегда остался связан с воспоминанием детства. Там, в местном музее, он познакомился с капитаном Арсеньевым, от которого воспринял любовь к краю и его богатой природе. Многое дал будущему писателю и его отец, который участвовал в Русско-японской войне, заведуя военной почтой в Мукдене. В частые поездки по краю отец брал с собой Петра. Он скончался в 1911 г., когда мальчику было всего 13 лет.

Петр Балакшин участвовал в Первой мировой и Гражданской войнах, после чего эмигрировал в Америку. С марта 1948 г. он служил в Исторической группе войск США и в июне 1951 г., находясь в Токио, писал: «Трудно подготовить в условиях эмиграции русскую книгу: почти нет издательств, и с каждым годом убывает и так небольшое число русских читателей. И вместе с тем русские книги выходят, их читают, даже обмениваются мнениями по поводу их, что в наш неспокойный и озабоченный век явление уже само по себе замечательное. Что же заставляет писателя выпускать свою книгу и лелеять мысль, что за первой выйдет вторая, третья, и так далее, пока все, что было написано за эти годы, и то, что еще готовится быть написанным, не выйдет на свет Божий? Конечно, то же самое, что заставляет его писать о том, что зарождается в его мозгу, в его воображении, что растет зачастую само по себе и старается во что бы то ни стало выйти на свет. Без этого живого импульса не могло бы существовать творчество, а без него и сама жизнь».

В основу своей общественной деятельности русские эмигранты ставили просветительство: в 1955 г. А. Н. Бакулевский, профессор Института иностранных языков, прочитал лекцию «Русские в Японии со времен Петра Великого», а Ю. А. Черемшанский — «Сто лет Русско-японского договора» и «Памяти адмирала Колчака». При соборе Николай-До имелась библиотека, которой заведовал Бакулевский. После пожара во время землетрясения 1923 г. ее уже успели восстановить, и в ней насчитывалось около тысячи книг. При соборе работала и субботняя школа, в которой занимались около 20 детей. Возглавлял школу епископ Ириней, который преподавал Закон Божий, велись также уроки русского языка и литературы, русской истории и географии. Учителями были Е. Щеголева и Н. Н. Аксенова. Последняя руководила театральной студией и организовала несколько десятков успешных постановок.

В это время жизнь немногочисленной русской общины все больше концентрировалась вокруг церкви, и в этом немалая заслуга владыки Иринея, хиротонированного в сан епископа Токийского и Японского в июне 1953 г. Он застал церковь расколотую на две части: одну — с подчинением Американской православной церкви, другую, во главе с епископом Оно, — Московской патриархии. После окончания Второй мировой войны епископ Николай Оно решил вернуться в лоно Московской патриархии, но на церковном Соборе дела приняли неожиданный оборот: епископу предложили уйти на покой, а через главный штаб американских войск отправили обращение митрополиту всея Америки и Канады прислать русского епископа. Вскоре из США в Токио приехал архиепископ Вениамин, но за шесть лет своего правления Японской церковью он так и не смог преодолеть разногласий между верующими.