Избранные труды по теории искусства в 2 томах. Том. 1 - Василий Васильевич Кандинский
С другой стороны, само собой разумеется, излишне и вредно выделять из трех элементов один как особо ценный. Как сегодня многие заботятся о национальном, так другие снова — о стиле, недавно же особое значение придавалось личности (индивидуальному).
Как было сказано вначале, абстрактный дух покоряет себе одного-единственного человека, затем покоряет себе все большее число людей. В настоящий момент ряд художников подчиняются духу времени, диктующему им родственные между собой формы и потому наделенные определенным внешним сходством.
Этот момент называют движением.
Оно абсолютно оправданно (как определенная форма для определенного художника) и неизбежно для группы художников.
И, как не следует искать святыню в одной форме одного художника, так и в групповой. Для любой из групп ее форма наилучшая, наилучшим образом она воплощает то, что она обязана сказать. Но отсюда не следует заключать, что данная форма лучшая из всех или должна быть таковой. И здесь должна господствовать полная свобода, каждую форму следует считать значимой, художественно оправданной, если она служит внешним выражением внутреннего содержания. Придерживаться иной точки зрения — служить не свободному (белоснежному лучу), а окостеневшей преграде (черной длани).
Итак, и в данном случае приходишь к тому же самому результату, констатированному выше: важнейшее не форма (материя), а содержание (дух).
Итак, форма может казаться приятной или неприятной, прекрасной или некрасивой, гармоничной, дисгармоничной, искусной, неумелой, изысканной, грубой и т. д., и т. д. И тем не менее ее должно принимать или отвергать не за качества, считающиеся позитивными или воспринимающиеся в качестве негативных. Все эти понятия относительны, что с первого взгляда обнаруживаешь в бесконечной смене уже существовавших форм.
Так же относительна и сама по себе форма. Так же обстоит с ее оценкой и постижением. Нужно так занять свое место по отношению к произведению, чтобы на душу воздействовала форма. И через форму — содержание (дух, внутреннее звучание). В противном случае относительное поднимется до абсолюта.
В практической жизни вряд ли можно встретить человека, который, пожелав отправиться в Берлин, покинет поезд в Регенсбурге. В сфере духовного такая остановка в Регенсбурге достаточно распространена. Частенько даже машинист не хочет вести дальше локомотив и пассажиры выходят из поезда в Регенсбурге. Такое происшествие — обычное дело в сфере духовной жизни. Как много людей, искавших Бога, в конечном счете останавливаются перед резной фигурой? Как много людей, искавших искусство, остаются приверженцами одной формы, использованной в своих целях одним художником, будь то Джотто, Рафаэль или Ван-Гог!
Итак, в заключение нужно констатировать: важнейшее не то, что форма личностна, национальна, выполнена в определенном стиле, не то, что она соответствует или не соответствует основному пути современников, состоит ли она в родстве с многими или немногими другими формами, пребывает или не пребывает в одиночестве и т. д., и т. д. Важнейшее, выросла ли она или нет из внутренней необходимости[498].
* * *
Пребывание форм во времени и пространстве также объясняется внутренней необходимостью.
Поэтому в конце концов будет возможно вычленить и схематически представить особенности времени и народа.
И чем значительнее эпоха, то есть чем значительнее (количественно и качественно) стремление к духовному, тем, с одной стороны, будут численно разнообразнее формы и тем крупнее наблюдаемые направления (групповые движения), что само по себе понятно.
Эти отличительные особенности великой духовной эпохи (она была провозвещена и сегодня обнаруживает себя на одной из первых начальных своих стадий) видим мы в современном искусстве. А именно:
1. Большая свобода, которая кажется многим безграничной и которая
2. делает дух слышимым, дух, который
3. мы с необычайной интенсивностью обнаруживаем в предметах, с интенсивностью, которая
4. постепенно будет использовать в качестве инструмента и уже использует все сферы духовного, на основании чего
5. данный инструмент в любой сфере духовного, а также в сфере пластического искусства (специально живописи) дает множество выразительных средств, стоящих особняком и включающих целые группы,
6. в их распоряжении весь арсенал, то есть в качестве элемента формы может быть использована любая материя, от «самой» жесткой до живущей лишь в двух измерениях (абстрактной).
ad. 1. Что касается свободы, то она находит выражение в стремлении к освобождению от форм, выполнивших свою функцию, то есть от старых форм, в стремлении к созданию новых, бесконечно разнообразных форм.
ad. 2. В настоящий момент осознанный поиск широчайших границ для выразительных средств (личности, народа, эпохи) с другой стороны есть подчинение, по-видимости, необузданной свободе, которую определяет дух времени, и уточнение направления поиска. Жучок, ползающий под стаканом, полагает, что впереди безграничная свобода. На определенном расстоянии он натыкается на стекло, он видит то, что находится за пределами стекла, но идти дальше не может. Перестановка стакана даст ему возможность пробежать следующий кусок. Направляющее движение руки будет определять его основное движение. Так и наша полагающая себя совершенно свободной эпоха будет натыкаться на определенные границы, которые «завтра будут отодвинуты».
ad. 3. Эта кажущаяся необузданной свобода и вторжение духа — результат того, что мы начинаем ощущать в любом предмете дух, внутреннее его звучание. Одновременно эта способность, которой положено начало, становится более зрелым плодом кажущейся необузданной свободы и вторгающегося духа.
ad. 4. Мы не можем попытаться тут уточнить названные воздействия во всех прочих духовных сферах. Но каждому должно быть само собой понятно, что взаимодействие свободы и духа рано или поздно должно найти свое повсеместное отражение[499].
ad. 5. В изобразительном искусстве (особенно в живописи) сегодня мы встречаемся с необычайным богатством форм, отчасти возникающим как формы стоящей особняком крупной личности, отчасти и как формы, увлекающие в абсолютно точно нацеленный поток целые группы художников.
Однако большее разнообразие форм позволяет с легкостью распознать общность устремлений. И именно в массовом движении легко обнаруживается сегодня всеобъемлющий дух формы. Достаточно, что говорят: все дозволено. Но нельзя перешагнуть через дозволенное раньше срока. Запрещенное сегодня стоит несокрушимо.
И не нужно устанавливать никаких границ, они установлены и без того. Это относится не только к отправителю (художнику), но и к адресату (зрителю). Он может и должен следовать за творцом, он не должен опасаться того, что его ведут ложным путем. Даже физически человек не может передвигаться по прямой — по линейке (тропа в поле, на лугу), и еще менее того духовно. И часто долгий прямой, как линейка, духовный путь ложен, кажущийся же ложным — часто
