В поисках Зефиреи. Заметки о каббале и «тайных науках» в русской культуре первой трети XX века - Константин Бурмистров
Поплавский читал книги по философии и эзотерике на французском и русском языках, но неплохо владел и немецким (скажем, цитаты из Якоба Бёме в его рукописях обычно приводятся по-немецки). Поэтому мы можем добавить к числу вероятных источников его познаний в обсуждаемой области и на тот момент единственную книгу, специально посвященную «теме пола» в каббале. Это «Эротика каббалы» («Die Erotik der Kabbala»; изд.: Prag: Verl. Dr. Josef Flesch, 1923) еврея-психоаналитика Мордехая Георга Лангера (1894–1943). Поплавский интересовался психоанализом, и его вполне могла привлечь психоаналитическая трактовка каббалистических представлений о половых различиях и проблемах. Сложнее обстоит дело еще с одним автором. Мог ли Поплавский читать книги по-английски? Это кажется вполне вероятным, если принять во внимание, что уже в его рукописных тетрадях 1922 года содержатся учебные записи, свидетельствующие об изучении английского языка. Если он владел этим языком хотя бы для чтения, то в сочинениях Артура Эдварда Уэйта (1857–1942), известного британского поэта, писателя, историка, оккультиста, таролога, первого систематизатора истории современного западного оккультизма, он нашел бы богатейший материал. Уэйт написал три книги о каббале: «The Doctrine and Literature of the Kabbalah» (1902), «The Secret Doctrine in Israel. A Study of the Zohar and its Connections» (1913) и «The Holy Kabbalah» (1929), в которых, в частности, впервые на основе реальных каббалистических сочинений попытался проанализировать сексуальную символику каббалы Зоѓара, объявив «тайну пола» главным учением этой эзотерической традиции619. Немаловажным представляется и тот факт, что Г. Шолем дает намного более положительную оценку его трудам620.
Уэйт пользовался в своих книгах переводами различных каббалистических сочинений, однако важнейшим из них, несомненно, был Зоѓар; в сущности, в этом авторе-оккультисте можно видеть своеобразного комментатора главной книги каббалы. «Отсюда выстраивается каббалистическая доктрина полов, намного опередившая свое время, к какому бы веку христианской эры мы ни относили эту литературу, – мог прочитать в одной из книг Уэйта Поплавский. – Суть ее сводится к идее о том, что мужское и женское разделены, но по отдельности не составляют полного человека, или, более точно, словами самого текста, – они лишь половинки тела; что благословение не может почить на ущербном и неполноценном; что разделенное в себе существо не может иметь жизни вечной или получить наследие в вечности, „ибо красота женская восполняется красотой мужской“621. Сказано, что брачное единение небесных мужчины и женщины свершилось в месте, называемом Сионом и Иерусалимом, которые символизируют, как истолковывается дальше, Милость и Суд. „Когда Невеста соединяется с Царем в господстве Субботы, тогда все становится единым телом“622. Тогда Святой святых восседает на Своем престоле и все сущее входит и становится единым с Неделимым, Совершенным и Святым Именем»623.
Размышления Поплавского о природе мужского и женского, о тайне плоти, ее мистическом измерении, соединении двух этих принципов в совершенном человеческом существе звучат в унисон с высказываниями ведущих европейских оккультистов. «Какова природа активного начала? – изливать, – читаем у Элифаса Леви. – Какова природа пассивного начала? – собирать и оплодотворять. Что такое мужчина? – это посвятитель, тот, кто ломает, пашет и сеет. Что такое женщина? – это образовательница, та, кто воссоединяет, орошает и жнет. Мужчина воюет, женщина несет мир; мужчина разрушает, чтобы творить, женщина строит, чтобы сохранять; мужчина – это революция, женщина – это примирение; мужчина – отец Каина, женщина – мать Авеля»624. Мысли Поплавского о грехопадении как катастрофическом расколе, порче изначальной человеческой природы также обнаруживают параллели с упомянутыми выше сочинениями. Так, согласно Папюсу,
под влиянием грехопадения произошло два феномена: 1) Разделение единичного существа в целый ряд существ двуполых Адам-Ева625. 2) Материализация и подразделение каждого из этих двуполых на два материализованных существа: мужчину и женщину. Это состояние земное. Надо, однако, заметить, согласно указанию Таро, что каждый мужчина и каждая женщина содержат в себе образ первоначального единства: мозг – это Адам, а сердце – Ева, в каждом из нас626.
Интересно, что тема пола в контексте каббалистического учения связывается у Поплавского не только с личными переживаниями, но и с пониманием исторических (метаисторических) процессов и событий, судьбы России, беды которой он также объясняет нарушением «каббалистического» равновесия между царем и народом.
…был долгий разговор с Воронцовым627 о Каббале, потом о России, где он себя показал действительным царевым слугою, —
записывает он 1 января 1933 года628. В том же месяце продолжает тему:
Россия погибла оттого, что Петр сбрил бороду и, куря трубку в виде члена, пел похабные песни на улицах Москвы, из‐за плоского протестантизма Петра, ибо кончился царь-батюшка, наместник Христов. Каббалистически это муж-монарх, не уважающий своей жены-народ и насилующий ее не в любви и согласии, не природно и благостно. Отчего народ и родил уродливое беспочвенное дитя – интеллигенцию629.
Разделенность на два пола («М» и «Ж») Поплавский считает основной характеристикой и главным принципом устройства Вселенной и мирового процесса:
Всё в мире, всякая жизнь есть М. Ж., электрическое поле, иссякание которого есть жизнь. <…> Темное кипение М. Ж. есть темное основание Бога, природы в Боге, к которой и против которой экстенсивно растет Бог за счет М. Ж.630
Динамика мужских и женских сил, понимаемая как взаимодействие различных сфирот, проявляется и в истории государств. В одной из статей Поплавский дает сравнительные характеристики России и нескольких европейских стран, исходя из такого подхода и одновременно критически отзываясь о революции:
Россия: ничего не знала никогда о личности. Она есть Ж того М, которое есть Германия. Свободно выкрикнули о свободе, но интеллигенция, получив правление тогда, когда народ повалил самодержавие, не имела жизни в себе, особенно Гебуры и Типерета, строгости и счастья631, и поэтому властители новые вышли из ее среды, опять миновав личность; насильно опять живет в МЖ. <…> Германия <…> была свободной и свободно отказалась от свободы <…>. Свободно предалась Люциферу <…>. У Гитлера гностическое бесстрашие, никого не жалко – превозможем жалость в себе и к себе…632
Революцию, из‐за которой многие русские были вынуждены покинуть свою страну, он рассматривает как своего рода аналог метафизической катастрофы, в результате которой само Божество в виде Шхины (Присутствия) оказалось в изгнании. Россия для него – жена, потерявшая мужа в лице изгнанников, рассеянных по миру. Так, рассуждая о сущности аскетизма в статье «В поисках собственного достоинства. О личном счастье в эмиграции» (март
