Реувен Куклин - Еврейский ответ на не всегда еврейский вопрос. Каббала, мистика и еврейское мировоззрение в вопросах и ответах
Уважаемый рав! Я думаю, что в жизни надо стремиться к добру и удаляться от зла. Идти к своим целям дорогой добра, а не зла. Но в круговерти ежедневных поступков, дел и решений зачастую не хватает времени или понимания оценить, каким будет твой поступок – добрым или злым.
Есть ли какой-нибудь простой и быстрый способ или алгоритм, чтобы за несколько минут оценить ситуацию и понять – как в данном случае пойти дорогой добра. Как можно быстро отличить добро от зла?
Олег
Мудрецы в трактате Бава Меция (83 б) так толкуют стих в книге Тэилим (104, 20): «Ты простираешь тьму – и наступает ночь» – «это наш мир, который подобен ночи».
Рамхаль (раби Моше-Хаим Луцатто) в своей знаменитой книге Мэсилат Йешарим (часть 3) пишет: «И осознай, насколько чудесно это высказывание для того, кто поймёт его глубоко. Ведь ночная тьма обманывает человеческий глаз двумя способами: или затмевает его так, что он совсем не видит, что перед ним, или обманывает его так, что столб кажется ему человеком, а человек – столбом. Так же материальность и вещественность этого мира – ночная тьма для взора разума, которая обманывает его двумя путями: во-первых, не даёт ему видеть препятствий на путях этого мира, и находятся глупцы, которые ступают уверенно, и падают, и погибают, не успев испугаться… А во-вторых – и второй обман страшнее первого – искажает зрение так, что зло представляется добром, а добро злом, и из-за этого люди укрепляются в своих дурных делах и не оставляют их. В первом случае они просто не видят зла, во втором же „видят“ веские доказательства „верности“ своих ложных воззрений и выводов, и это великое зло, которое окутывает их и приводит к смерти».
Поскольку йецер а-ра ослепляет человека, размышления о том, где верный путь, а где – неверный, с одной стороны, очень важная работа, а с другой, – очень трудная. Человеку практически невозможно в момент совершения действия понять, хорошо это действие или дурно – ведь в этот момент у него нет ни времени, ни спокойствия ума, необходимых для таких размышлений.
Тому, кто хочет уберечься от ошибок, следует последовать совету Рамхаля (там же), который пишет: "Человеку необходимо – в любое время и в специально отведённое время уединения – вдумываться, какой путь является истинным по Закону Торы, каким путём ему нужно идти. А затем размышлять о своих действиях – соответствуют они этому пути или нет. Поступая так, он сможет легко очиститься от всякого зла и выпрямить свои пути".
Конечно, следовать этому совету непросто. Но это единственный способ для того, кто хочет идти прямым путём, здесь нет и не может быть какого-то простого алгоритма.
Хотя простой формулы, с помощью которой можно было бы, находясь в той или иной ситуации, точно определить, какие действия стоит делать, а какие – нет, не существует, Виленский Гаон всё же даёт нам некую "индикацию".
В комментарии к книге Рут он пишет (1, 18): "Тот, кому представилась возможность совершить заповедь, и он хочет распознать, не исходит ли это от дурного стремления, пусть проверит, как во время совершения заповеди ведут себя органы его тела. Если они в это время движутся проворно и «играючи», по-видимому, дело происходит по совету дурного стремления.
Потому что как может быть, чтобы органы тела – тяжёлые, созданные из праха, природа которых – идти за своими телесными вожделениями, опускаться как можно ниже, как положено праху, – начали действовать с охотой? Это не что иное, как совет дурного стремления, желающего позже взять над ними власть. А если внутреннее стремление человека – приблизиться к своему Создателю, совершая мицвот, органы его тела будут тяжелы и ленивы. Тогда видно, что это соответствует природе: дурное стремление влияет на органы тела, желая удержать их от совершения заповеди".
Б-гу нужны мои слёзы?
Здравствуйте. На сайте нашел следующую цитату Раби Мендла из Коцка: «Кто сказал тебе, что Б-гу нужна твоя молитва и твоя учёба? Что, если Ему нужнее твои слёзы и твои страдания?». Я не могу её понять. Пожалуйста, разъясните. С уважением,
Дима
Здесь имеется в виду, что Всевышнему важно, сколько усилий человек приложил, чтобы выполнить определённую заповедь, сколько ему пришлось трудиться ради исполнения воли Всевышнего.
Мишна в конце трактата Мнахот выводит этот принцип из того, что в Торе сказано "…жертва огнепалимая, благоухание, приятное Господу" по отношению ко всем трём видам жертвоприношений – животных, птиц или тонкой пшеничной муки. Говорит мишна: "Сказано о приношении животного жертва огнепалимая, благоухание приятное, и о приношении птицы жертва огнепалимая, благоухание приятное, и о приношении тонкой пшеничной муки жертва огнепалимая, благоухание приятное – чтобы научить нас: кто-то даёт больше, кто-то меньше, лишь бы намерение человека было во Имя Небес". Т. е. если человек беден и может принести лишь мин-ху из тонкой пшеничной муки, Всевышний принимает это так же, как если бы он принёс в жертву животное, стоящее гораздо большую сумму, – когда намерение человека во Имя Небес.
Об этом же говорится в благодарственной молитве, которую мы произносим после изучения Торы: "Благодарны мы Тебе за то, что установил Ты долю нашу с теми, кто сидит в доме учения, и не установил долю нашу с теми, кто сидит на рынках (торговцами), потому что мы трудимся и они трудятся: мы трудимся и получаем плату, а они трудятся и не получают платы". Т. е. мы трудимся и получаем плату за сам труд, а они трудятся, но получают плату не за сам труд, а за конечный результат. Если они приложили большие усилия, но не добились результата, платы они не получают. Иначе обстоит дело с тем, кто изучал Тору и приложил большие усилия, чтобы понять её: он получает награду за все свои усилия.
Приведу Вам случай, из которого явно видно действие этого "принципа".
В неком городе в Америке жил еврей, у которого была не совсем еврейская профессия – он был… боксёром.
Когда его сыну исполнилось шесть лет, он должен был решить, в какую школу его послать. После недолгого раздумья боксёр решил послать сына в еврейскую школу. Он думал, что боксу сына он всегда сможет обучить, а вот еврейству не помешало бы, чтобы его немножко обучили в школе. Он вспомнил, что сам учился в еврейской школе и ничего страшного из этого не вышло.
Однако отец ошибся в расчётах. Вышло действительно страшное… и очень страшное… Сыну было интересно всё, что связано с Торой, и он стал приближаться к исполнению заповедей.
У сына боксёра возникло желание выглядеть, как все религиозные люди, в кипе, но он боялся, ведь его отцу не понравится такой вид. К тому же, его отец боксёр… Сын решил посоветоваться со своим учителем. Учитель сказал так: "Знаешь, что я тебе предлагаю: надень кипу, когда ты далеко от отца. Если ты видишь, что твой вид приводит отца в ярость, сразу же сними и скажи: я пошутил". Сын так и сделал. Однако совет учителя не очень помог. Когда он первый раз поступил по совету учителя, отец применил к нему свои профессиональные навыки. Тем не менее, сын не отчаивался. Конечно, ему пришлось ещё несколько раз выступить в роли боксёрской груши, но, в конце концов, отец привык к мысли, что сын хочет соблюдать законы Торы.
Сын изучал Тору, пошёл в йешиву. Когда вырос, переехал в Израиль и был принят в одну из лучших израильских йешив – йешиву "Мир". Перед каждой субботой сын находил интересные толкования Торы и посылал отцу по факсу. Уже немолодой боксёр любил толкования, которые ему посылал сын. Мало-помалу святые слова Торы повлияли и на очерствелое сердце боксёра. И с ним тоже произошло что-то страшное: толстокожий боксёр приблизился к исполнению заповедей, захотел изучать Тору и Талмуд. Но как он будет изучать? Ведь он не знает ни единого слова на иврите! Даже алеф-бейт он не знает хорошо. Боксёр решил, что тот, кто эту кашу заварил, должен и расхлёбывать. Кто виноват? Учитель сына, с которого всё и началось. Вот пусть он теперь его и обучает. Учитель согласился с железной логикой сурового боксёра. Начали с алеф-бейт. Потом изучали Мишну, а после этого начали Талмуд. Талмуд давался боксёру непросто. Изучение одного листа Гмары заняло у него год.
Выучив этот лист, он был очень рад и захотел устроить трапезу в честь окончания изучения (сиюм). Пожилой боксёр позвонил великому раввину – раву Мойше Файнштейну. Он спросил, можно ли устроить трапезу, посвящённую окончанию изучения листа Талмуда. Рав Мойше Файнштейн ответил, что о таком никогда не слышал. Он знает, что есть люди, которые устраивают сиюм по окончании изучения всего Талмуда, другие – после окончания изучения отдельного трактата, но чтобы кто-то устроил трапезу, изучив один лист, – об этом он никогда не слышал. Бывший боксёр и начинающий талмид-хахам рассказал раву Файнштейну, сколько усилий ему стоило выучить этот лист. Он уже год изучает его.
