Страдание и его роль в культуре - Юрий Миранович Антонян
Для понимания природы жестокости в концлагере необходимо учитывать, что там происходит регрессия жизни — возвращение к примитивным формам поведения и таким же влечениям и потребностям. В этих местах невероятной концентрации зла и страданий все интересы заключенных сходились только на том, чтобы выжить, получить побольше еды и попасть на относительно теплую работу. Примитивизация не миновала и саму лагерную охрану, ведь она все время сталкивалась с насильно примитивизированными заключенными, с примитивностью самой жизни в лагере. Конечно, охранники, в том числе эсэсовцы, и раньше отнюдь не принадлежали к духовной или интеллектуальной элите. Особенность лагеря, писал Г. Адлер, состоит в том, что все ложное, опасное, глупое и низкое, произрастающее в человеке и людских институтах, смело выступает здесь в своей зловещей и неумолимой обнаженности. Любой охранник, даже самого низкого ранга, мог проявлять какую угодно жестокость по отношению к узникам, заставлять их страдать, убивать любого из них.
Ложное, опасное, глупое и низкое произрастало и в маршале Франции, о котором я писал выше. Он в полной мере использовал свое социальное положение и богатство для того, чтобы мучить и убивать детей и подростков (точное количество жертв де Рэ неизвестно, по разным оценкам, оно колеблется от 100 до 200). Ж. Батай, исследуя его жизнь и преступления, пытался раскрыть причины последних. Он отмечал, что, начав делать что-то важное, маршал уже не мог остановиться. Так, он промотал свое богатство, его безрассудное расточительство принимало неистовый характер; при этом он слепо доверял проходимцам и мошенникам; в битвах он проявлял мужество и отвагу; так же неистово терзал свои жертвы; в то же время панически боялся дьявола, хотя занимался мистическими упражнениями, которые католическая церковь бесспорно осуждала. Батай отмечал инфантильность де Рэ, что проявлялось в детской беспечности и доверчивости, явно глупых поступках, непринятии мер предосторожности как в попытках общения с потусторонними силами, так и при совершении многочисленных убийств. Он не считался ни с какими запретами, убивая детей и подростков, но и не принимал никаких мер, чтобы не быть наказанным за это.
Батай пишет, что в жизни де Рэ не было ситуаций, в которых не проявлялось бы его крайнее равнодушие, некая рассеянность, сменявшаяся жестокостью. Чуждый осторожности, он словно был ввергнут во власть своих влечений, не подчиненных рефлексии. Его инфантильность, дополненная богатством и властью, раскрывала перед ним трагические возможности. Эта инфантильность чудовищна. Перед нами ребенок, который обладает возможностями взрослого человека, и возможности эти, скорее, не инфантильные, а архаические — и этот момент в рассуждениях Батая надо особо выделить. Такой человек похож на каннибала, а еще точнее, на одного из своих германских предков, не скованных условиями цивилизации, пишет Батай, приводя также многие примеры разнузданной жестокости феодалов. В жизни де Рэ архаика сыграла большую роль, поскольку он был наивен и столь же чужд разуму и расчетливости, сколь и мошенническим помыслам. Маршал полностью усвоил дикость и разнузданность своего окружения; на воспитание де Рэ повлияла лишь жестокость воина, которой, как и во времена древних германцев, сопутствовали невероятное мужество и неистовство дикого зверя[92].
Я не случайно привожу столь подробно мнение Батая о причинах садизма и жестокости де Рэ. Дело в том, что и в наше время можно встретить преступников и преступления, сходные с этим маршалом и его деяниями, для этого достаточно вспомнить хотя бы Чикатило. Поэтому исследование личности и причин поведения де Рэ является для нас довольно актуальным. Если поставить перед собой задачу объяснения его поступков, можно попытаться ее решить, хотя за давностью лет и недостаточностью информации сделать это будет весьма непросто.
Несомненно, что де Рэ полностью вобрал всю дикость и жестокость своей эпохи, однако и в то время убийства детей и сексуальное насилие над ними отнюдь не поощрялись, тем более что жертвы были не из вражеского, а из собственного народа. Батай убедительно доказывает, что маршал был глуп, из чего можно сделать вывод, что он совершенно некритически относился к жизни и воспринимал только то, что соответствовало его интересам и влечениям. Между тем, анализируя даже тот неполный материал, который имеется в нашем распоряжении, можно сделать и другие важные выводы.
1. Де Рэ скорее всего страдал психическим расстройством, вследствие чего возникшее у него влечение не опосредовалось разумом, а немедленно или почти немедленно реализовывалось в поступки. Это расстройство объясняет также его безрассудное расточительство и почти детскую доверчивость, непринятие мер к сокрытию своих преступлений и попытки вступить в сношения с потусторонними силами, особенно с дьяволом, что в глазах церкви было тягчайшим преступлением.
2. У де Рэ были какие-то сексуальные нарушения. Возможно, он потерпел неудачи в попытках наладить половые контакты со взрослыми женщинами, а поэтому насиловал детей и подростков обоего пола, причем предпочитал анальный секс даже с девочками. Последнее обстоятельство немаловажно, его можно истолковать как символический уход от женщины. Также он был активным гомосексуалистом и наверняка знал, что такой секс французский закон тех лет карал повешением.
3. Де Рэ был садистом и некрофилом: он наслаждался мучениями умерщвляемых детей и подростков, видом крови, применял разнообразные способы лишения жизни, намеренно изобретал их; он целовал отрубленные головы и осуществлял сексуальные акты с мертвыми. Де Рэ делал это, как следует из его объяснений, приведенных в протоколах процесса, для сексуального удовлетворения.
4. Нет никаких оснований считать, что де Рэ является олицетворением первобытного мира в том смысле, что в совершенных им преступлениях можно обнаружить регрессию, возвращение к первобытным формам поведения. Такая регрессия в принципе возможна, ее можно наблюдать в поведении душевнобольных, при инцесте и педофилии. В Государственном научном центре социальной и судебной психиатрии им. В. П. Сербского зафиксированы случаи, описанные в кандидатской диссертации Ю. К. Чибисова, когда поступившие туда на обследование обвиняемые проявляли даже не первобытное, а дочеловеческое поведение: бегали на четвереньках, ходили сгорбившись, низко опустив руки, напоминая человекообразную обезьяну; лежали на полу, свернувшись калачиком; часто производили звуки, напоминающие то лай собак, то хрюканье свиней, то крик гусей и петухов; пищу из тарелки лакали; при неприятных раздражителях скалили зубы, издавали звуки, напоминающие рычание, принимали позу животного, готовящегося к нападению; не пользовались бельем.
