Борис Владимирский - Венок сюжетов
Маяковский, который Булгакова терпеть не мог и очень остро выступал против его пьес, в «Бане» (это одно из последних его произведений в 1930 году, поставленное Мейерхольдом) совпадает с ним буквально в обличении этой псевдореволюционной халтуры, главреперткомовских бюрократов и чиновников.
Третий акт пьесы «Баня» построен чрезвычайно своеобразно: это перерыв в действии. Действие основное – изобретатели Велосипедкин и Чудаков «пробивают» машину времени через бюрократические рогатки. И на их дороге стоит монументальная скала – главначпупс (главный начальник по управлению и согласованию) Победоносиков. Но вдруг в третьем акте действие прерывается. Мы видим на сцене театр в театре. Режиссер ждет прихода самого Победоносикова. (Так же, как у Булгакова). Победоносиков должен прийти и разрешить или не разрешить играть дальше.
Давайте вспомним этот замечательный театрально-пародийный акт «Бани».
Режиссер. Товарищи, не волнуйтесь! На несколько минут придется задержать третье действие по независящим обстоятельствам.
Минута, снова крики: «Время!»
Одну минуту, товарищи! (В сторону.) Ну что, идут? Неудобно так затягивать. Переговорить, наконец, можно и потом; пройдите в фойе, как-нибудь вежливо намекните. А, идут!.. Пожалте, товарищи! Нет, что вы! Очень приятно! Ну. несущественно, одну минуту, даже полчаса, это ж не поезд, всегда можно задержать. Каждый понимает, в такое время живем. Могут быть всякие там государственные, даже планетарные дела. Вы смотрели первый и второй акт? Ну, как, как? Нас всех, конечно, интересует впечатление и вообще взгляд…
Победоносиков. Ничего, ничего! Мы вот говорим с Иваном Ивановичем. (Этакая «шестерка» в его свите. – Б. В.) Остро схвачено. Подмечено. Но все-таки это как-то не то…
Режиссер. Так ведь это все можно исправить, мы всегда стремимся. Вы только сделайте конкретные указания, – мы, конечно… оглянуться не успеете.
Победоносиков. Сгущено все это, в жизни так не бывает… Ну, скажем, этот Победоносиков. Неудобно все-таки… Изображен, судя по всему, ответственный товарищ, и как-то его выставили в таком свете и назвали еще как-то «главначпупс». Не бывает у нас таких, ненатурально, нежизненно, непохоже! Это надо переделать, смягчить, опоэтизировать, округлить…
Иван Иванович. Да, да, это неудобно! У вас есть телефон? Я позвоню Федору Федоровичу, он, конечно, пойдет навстречу… Ах, во время действия неудобно? Ну, я потом. Това'рищ Моментальников, надо открыть широкую кампанию.
Моментальников.
Эчеленца, прикажите!Аппетит наш невелик.Только слово, слово нам скажите, —Изругаем в тот же миг.
Режиссер. Что вы! Что вы, товарищи! Ведь это в порядке опубликованной самокритики и с разрешения Гублита выведен только в виде исключения литературный отрицательный тип.
Победоносиков. Как вы сказали? «Тип»? Разве ж так можно выражаться про ответственного государственного деятеля? Так можно сказать только про какого-нибудь совсем беспартийного прощелыгу. Тип! Это все-таки не «тип», а как-никак поставленный руководящими органами главначпупс, а вы – тип!! И если в его действиях имеются противозаконные нарушения, надо сообщить куда следует на предмет разбирательства и, наконец, проверенные прокуратурой сведения – сведения, опубликованные РКИ, претворить в символические образы. Это я понимаю, но выводить на общее посмешище в театре…
Режиссер. Товарищ, вы совершенно правы, но ведь это по ходу действия…
Победоносиков. Действия? Какие такие действия? Никаких действий у вас быть не может, ваше дело показывать, а действовать, не беспокойтесь, будут без вас соответствующие партийные и советские органы. А потом, надо показывать и светлые стороны нашей деятельности. Взять что-нибудь образцовое, например, наше учреждение, в котором я работаю, или меня, например…
Иван Иванович. Да, да, да! Вы пойдите в его учреждение. Директивы выполняются, циркуляры проводятся, рационализация налаживается, бумаги годами лежат в полном порядке Для прошений, жалоб и отношений – конвейер. Настоящий уголок социализма. Удивительно интересно!
Режиссер. Но, товарищ, позвольте…
Победоносиков. Не позволю!!! Не имею права и даже удивляюсь, как это вообще вам позволили! Это даже дискредитирует нас перед Европой. (Мезальянсовой) Это вы не переводите, пожалуйста… (С ними иностранец, мистер Понт Кич. – Б. В.)
Мезальянсова. Ах, нет, нет, ол раит! Он только что поел икры на банкете и теперь дремлет.
Победоносиков. А кого вы нам противопоставляете? Изобретателя? А что он изобрел? Тормоз Вестингауза он изобрел? Самопишущую ручку он выдумал? Трамвай без него ходит? Рациолярию он канцеляризировал?
Режиссер. Как?
Победоносиков. Я говорю, канцелярию он рационализировал? Нет? Тогда об чем толк? Мечтателей нам не нужно! Социализм – это учет!
Иван Иванович. Да, да. Вы бывали в бухгалтерии? Я бывал в бухгалтерии – везде цифры и цифры, и маленькие, и большие, а под конец все друг с другом «сходятся. Учет! Удивительно интересно!
Режиссер. Товарищ, не поймите нас плохо. Мы можем ошибаться, но мы хотели поставить наш театр на службу борьбы и строительства. Посмотрят – и заработают, посмотрят – и взбудоражатся, посмотрят – и разоблачат.
Победоносиков. А я вас попрошу от имени всех рабочих и крестьян меня не будоражить. Подумаешь, будильник! Вы должны мне ласкать ухо, а не будоражить, ваше дело ласкать глаз, а не будоражить.
Мезальянсова. Да, да, ласкать…
Победоносиков. Мы хотим отдохнуть после государственной и общественной деятельности. Назад, к классикам! Учитесь у величайших гениев проклятого прошлого. Сколько раз я вам говорил. Помните, как пел поэт:
После разных заседаний —нам не радость, не печаль,нам в грядущем нет желаний,нам, тарам, тарам, не жаль…
Мезальянсова. Ну, конечно, искусство должно отображать жизнь, красивую жизнь, красивых живых людей. Покажите нам красивых живчиков на красивых ландшафтах и вообще буржуазное разложение. Даже, если это нужно для агитации, то и танец живота. Или, скажем, как идет на прогнившем Западе свежая борьба со старым бытом. Показать, например, на сцене, что у них в Париже женотдела нет, а зато фокстрот, или какие юбки нового фасона носит старый одряхлевший мир – сконапель – бо монд. Понятно?
Иван Иванович. Да, да! Сделайте нам красиво! В Большом театре нам постоянно делают красиво. Вы были на «Красном маке»? Ах, я был на «Красном маке». Удивительно интересно! Везде с цветами порхают, поют, танцуют разные эльфы и… сифилиды.
Режиссер. Сильфиды, вы хотели сказать?
Иван Иванович. Да, да, да! Это вы хорошо заметили – сильфиды. Надо открыть широкую кампанию. Да, да, да, летают разные эльфы… и цвельфы… Удивительно интересно!
Режиссер. Простите, но эльфов было уже много, и их дальнейшее размножение не предусмотрено пятилеткой. Да и по ходу пьесы они нам как-то не подходят…
И дальше уже начинается собственно пародия. Здесь режиссер не просто угодник, каким он был в «Багровом острове». Здесь он утонченно, вместе с Маяковским, издевается над Победоносиковым. Сейчас он будет предлагать Победоносикову реализацию той программы, которую тот хочет. Издевательски, пародийно.
Режиссер. …Но относительно отдыха я вас, конечно, понимаю, и в пьесу будут введены соответствующие изменения в виде бодрых и грациозных дополнительных вставок. Вот, например, и так называемый товарищ Победоносиков, если дать ему щекотящую тему, – может всех расхохотать. Я сейчас же сделаю пару указаний и роль просто разалмазится. Товарищ Победоносиков, возьмите в руки какие-нибудь три-четыре предмета, например, ручку, подпись, бумагу и партмаксимум, и сделайте несколько жонглерских упражнений. Бросайте ручку, хватайте бумагу – ставьте подпись, берите партмаксимум, ловите ручку, берите бумагу – ставьте подпись, хватайте партмаксимум. Раз, два, три, четыре. Раз, два, три, четыре. Сов-день – парт-день – бюро-кра-та. Сов-день – парт-день – бюро-кра-та. Доходит?
Победоносиков (восторженно). Хорошо! Бодро! Никакого упадочничества – ничего не роняет. На этом можно размяться.
Мезальянсова. Вуй. сэ трэ педагожик.
Победоносиков. Легкость телодвижений, нравоучительная для каждого начинающего карьеру. Доступно, просто, на это можно даже детей водить. Между нами, мы – молодой класс, рабочий – это большой ребенок. Оно, конечно, суховато, нет этой округленности, сочности…
Режиссер. Ну, если вам это нравится, здесь горизонты фантазии необъятны. Мы можем дать прямо символистическую картину из всех наличных актерских кадров. (Хлопает в ладоши.)
