Страдание и его роль в культуре - Юрий Миранович Антонян
Святая истина об источнике страдания такова: это есть жажда (стремление к бытию), которая ведет от возрождения к возрождению, вместе с наслаждением и страстью, которая то тут, то там находит свое наслаждение; жажда наслаждений, жажда бытия, жажда могущества. Святая истина о прекращении страданий такова: устранение этой жажды через полное уничтожение желания, чтобы оно совсем ушло, через отчуждение от него, через освобождение от него, через лишение его всякой опоры. Вот святая истина о пути к прекращению страдания, о монахи: это святой, восемь раз святой путь, он называется так: праведная вера, праведное решение, праведное слово, праведное дело, праведная жизнь, праведное стремление, праведное воспоминание, праведное самоуглубление. С тех пор, как я, монахи, обладаю этим познанием четырех святых истин в их полной ясности, с тех пор я знаю, что в этом мире, а также и в мире богов, в мире Мары и Брамы, среди всех существ, аскетов и брахманов, богов и людей я достиг высшего достоинства Будды. И я познал это и созерцал это: искупление уже не может быть потеряно; это мое последнее рождение; впереди для меня нет уже новых рождений»[68].
Вокруг этих четырех святых истин концентрируется учение Будды. Он даже с особенным ударением говорит в одной притче, что он ничему другому не желает учить: насколько меньше число листьев, которые Возвышенный захватил в горсть, сидя в Синапском лесу, числа остальных листьев, которые были в лесу, настолько и то, что он сам познал и не возвестил, гораздо больше того, что он возвестил. Так как все это не приносит никакой пользы, не способствует святой жизни, не приводит к отвращению от земного, к миру, просвещению, нирване, то Возвышенный и не возвестил этого, но учил только истине о страдании; Он стремился принести только то, что нужно, — избавление от этих страданий: «Подобно тому, как великое море проникнуто одним вкусом — вкусом соли, точно так же и это учение и эти правила проникнуты одним только духом — духом искупления».
Согласно космологии буддистов она не имеет непосредственной связи с учением, но столь отлична от западного представления о мире, что нам необходимо вкратце сказать о ней, поскольку она связана со страданиями. На Земле, представляющей собой цилиндрический диск, возвышается как срединный пункт из глубины моря гора Меру, в 300 тыс. миль в высоту и глубину, окруженная семью концентрическими кольцеобразными морями и столькими же кругами гор, разделяющими моря (колоссальными «золотыми горами»). Снаружи находится то море, которое доступно взорам людей; на нем лежат четыре мировых острова. Срединный пункт «треугольного острова», к которому принадлежит Индия, — дерево Будды. В недрах Земли, которая держится на пустом пространстве, находится восемь адских пещер (Naraka), обитатели которых, живущие по меньшей мере 1,6 млн лет, беспрестанно и страшно мучаются, терзаются, раздробляются, кипятятся, поджариваются и все-таки трепещут от страха смерти. Над Землей возвышаются шесть небес, принадлежащие богам (Devaloka), выше них — 20 небес Брамы; чем выше небесная сфера, тем легче и духовнее в ней жизнь, тем меньше там находится материи, представлений и способностей человеческой жизни. В последних четырех уровнях бытия (Brahmaloka) нет больше никаких образов (тел) и возрождений; здесь блаженные уже находятся в нирване. Такая система небес, Земли и преисподних образует в совокупности Вселенную (Cakravala), и таких вселенных в неизмеримом пространстве существует бесконечно много[69].
Пессимизм первой истины — все есть страдание — коренится в признании непостоянства и преходимости всех вещей. Все вокруг — это только образы, которые постоянно созидаются, чтобы затем опять уничтожаться, это безотрадное «πάντα ρεί» («все течет») всех существований — вот источник буддийского страдания. Поэтому пессимизм этот универсален и радикален. Он скорбит не о злополучии в сфере существования, но о самом существовании как о злополучии; не только болезнь, старость и смерть, но и самое рождение и подчинение закону рождения есть страдания. Так как существование всегда есть нечто преходящее, лишенное субстанции, само себя пожирающее, то в буддизме оно обозначалось в образе пламени. «Все, — говорит Будда в «Проповеди огня», — пребывает в пламени. Глаза и все чувства находятся в пламени, зажженном огнем любви, огнем ненависти, огнем соблазна; он зажигается рождением, старостью и смертью, скорбью и воплями печали, заботой, страданием и отчаянием. Весь мир стоит в пламени; весь мир окутан дымом, весь мир пожрется огнем; весь мир содрогается». Из такого мирового пламени можно вынести только скорбь. «Как вы думаете, ученики, чего больше: воды, находящейся в четырех великих морях, или слез, которые пролиты и вами забыты, когда вы на этом широком пути блуждаете, странствуете и скорбите и плачете о том, что вам досталось в удел то, что вы ненавидите, и не досталось того, что вы любите?»
Вторая истина — о происхождении страдания — подводит нас к характерной буддийской сфере. Страдание возникает в человеке, потому что люди привязаны к бытию. Человеку присуща жажда (санскр. tanhâ) не только жизненных наслаждений, но и самой жизни, существования. Так как существование само по себе исполнено скорби, то страдание будет возникать до тех пор, пока люди желают жизни и стремятся к возобновлению существований; они не только стремятся к существованию, но и производят его, совершая различные поступки, из которых возникает существование. Привязанность к жизни состоит как в наслаждениях и страданиях, так и в аскетизме, а, кроме того, в еретических мыслях, в числе которых в особенности упоминается аттавада — признание того, что Я существует само по себе.
Искусство жизни состоит, следовательно, в освобождении от привязанности к жизни, когда она утрачивает могущество и не влечет нас от существования к существованию. Каким образом это становится возможным, учит теория, которую Будда считал самой важной, но и самой трудной во всем своем учении, — теория последовательного ряда причинностей, или 12 причин (нидана), вводящих в бедствия жизни. Во главе этого ряда как главное зло стоит незнание (незнание четырех истин), потому что оно приводит к санкарам (или карману, поступку, делу), а эти опять к сознанию. В индивиде же действуют чувства, которые через соприкосновение с внешним миром производят ощущения. Из последних возникает танха — жажда; из нее — привязанность (упадана), в силу которой мы остаемся связанными с процессом переселения душ (сансара). Переселение же душ приводит к рождению, а с рождением приходят болезни, старость, смерть и другие страдания. Если из этого ряда устранить незнание, то все прочие звенья распадутся и вместе с ними уничтожится страдание. Поэтому надо усвоить в совершенстве
