Избранные труды в 6 томах. Том 1. Люди и проблемы итальянского Возрождения - Леонид Михайлович Баткин
287
Vergerio P.P. Epistole, LXXXV, p. 116–117.
288
Guarino Veronese. Epistolario, vol. 2, № 666, p. 212–214.
289
Ibid., № 823, p. 519–532.
290
Ibid., № 824, p. 532–534.
291
Kristeller P. De classics and Renaissance Thought, p. 72.
292
См.: Gaeta F. Lorenzo Valla: Filologia e storia nell'umanesimo italiano. Napoli, 1955, p. 9–11, 57–58, 107–120 etc.; Radetti G. La religione di Lorenzo Valla // Medioevo e Rinascimento / Study in onore di B. Nardi. Firenze, 1955, vol. 2, p. 597–620. Эти две работы мне представляются дающими в целом наиболее сбалансированное решение вопроса, в отличие от обширной, богатой материалом, но заметно тенденциозной монографии М. Фоиса (Fois M. Il pensiero cristiano di Lorenzo Valla nel quadro storico culturale del suo ambiente. Roma, 1969, p. 501–507, 605–606 etc.). Ср. подход, который представлен в работах: Ревякина Н.В. Из истории этических учений эпохи Возрождения // Вестн. Моск. ун-та, 1962, № 2, с. 55–72; Она же. Политическое значение трактата Лоренцо Валлы: Его борьба с католическим мировоззрением и церковью. Автореф. дис. М., 1963.
293
Gaeta F. Op. cit., p. 10.
294
«Soli eloquentes… columnae ecclesiae sunt» (в связи с защитой языческой литературы: «Non lingua gentilium, non grammatica, non rhetorica, non dialectica, ceteraeque artes damnandae sunt… sed dogmata, sed religiones, sed falsae opiniones»). См.: Valla L. Elegantiarum libri // Prosatori latini… p. 614, 620.
295
Gaeta F. Op. cit., p. 100, 90–93. См. специально: Черняк И.Х. Зарождение ренессансной критики Библии // Актуальные проблемы изучения истории религии и атеизма. Л., 1979, с. 84–88.
296
Valla L. Collatio Novi Testamenti / A cura di A. Perosa. Firenze, 1970, p. 13.
297
Ibid., p. 163.
298
Ibid., p. 7–10.
299
«Ad sacre cognitionem scripture opus est intima compunctione potius quam profunda investigatione, suspiriis quam argumentis, crebris gemitibus quam copiosis argumentationibus, lacrimis quam sententiis, oratione quam lectione, gratia lacrimarum quam scientia litterarum, celestium potius contemplatione quam terrestrium occupatione» (Dominici G. Op. cit., p. 245). Доминичи цитирует средневекового автора, с ним солидаризируясь, хотя его собственный трактат написан по схоластическому канону. Ср. с характерным замечанием Бернардино да Фельтре о том, что «старушонка, которая не умеет связать двух слов, и годовалый младенец сумели бы лучше рассказать о рае», чем все философы, риторы, историки и грамматики, чем «все патриархи и пророки», чем даже Моисей, «беседовавший с Богом лицом к лицу». «Не нужно, дабы познать сие, ни учиться, ни листать книги, ни ездить в Болонью или Париж» (Bernardino da Feltre. Sermoni / A cura di С. Varischi. Milano, 1964, vol. 2, p. 123).
300
«…Idem sit religio quod fides et religosus quod fidelis» («De professione religiosorum»); «Fide stamus, non probalitate rationum» («De libere arbitrio»). См.: Gaeta F. Op. cit., p. 107–120; Radetti G. Op. cit., p. 608–609, 612–615, 619–620.
301
«Лоренцо Валла – не образец ренессансного гуманиста, с глазами, прикованными к земле» (Fois M. Op. cit., p. 633). Что ж, конечно, критико-историческая филология Валлы заметно отличается от раннегуманистической риторической экзегетики (см.: Cardini R. La critica del Landino. Firenze, 1973, p.39–65, 95–97 etc.), но я не могу согласиться ни со слишком резким противопоставлением двух линий внутри гуманизма, ни с таким односторонним пониманием humanitatis studia. Католический исследователь отрицает, что у Валлы «Бог поставлен на службу человеку, а не человек на службу Богу». «Человек, по этой гипотезе, не выходил бы за пределы себя. Не был бы связан с более высоким, чем он сам. Был бы замкнутым миром, центром, вокруг которого все вращается, включая Бога» (Fois M. Op. cit., p. 605–606, 630–632). Я думаю, что такая полемика против истолкования взглядов Валлы в духе лаицизма, имманентизма, антропоцентризма и т. п. – в пользу его истинного благочестия и ориентации на трансцендентное – может выглядеть убедительно лишь в меру схематизма отвергаемой точки зрения. И по той же причине уязвима позиция Марио Фоиса. Если бы Валла был более или менее ортодоксальным католиком или если антропоцентризм Валлы (и всего Возрождения) был бы таков – «с глазами, прикованными к земле», – вообще исчезла бы проблема ренессансной религиозности. А она существует…
302
См.: Gaeta F. Op. cit., p. 19–22; Radetti G. Op. cit., p. 602–606.
303
Valla L. Opera. Lipsiae, 1543, p. 990, 992–994, 993.
304
Позже Лоренцо Медичи уподобит сад, по которому двигалось костюмированное шествие флорентийского праздника, именно раю, «потому что рай, если кто-либо захочет правильно его определить, есть не что иное, как прекраснейший сад, изобилующий всеми приятными и усладительными вещами, деревьями, плодами, цветами, фонтанами, птичьими песнями и поистине всем великолепием, о котором может возмечтать человеческое сердце» (цит. по: Francastel P. La realite figurative. P., 1965, p. 276). У Полициано такой сад будет изображен как царство Венеры. В ренессансном образе Рая сплелись христианские, неоплатонические и языческие мотивы, картины «золотого века», «земного рая» средневековья, «елисейских полей» античности.
305
Valla L. Opera, p. 966 etc.
306
Ibid., p. 989.
307
Ibid., p. 987–988: «Sed in locum conspiciendarum foeminarum substituito, ut dixi, angelos…»
308
См.: Gaeta F. Op. cit., p. 22; Valla L. Opera, p. 989.
309
Ibid., p. 990: «Ad beatitudinem animae potius quam corporis, quae tamen utraque nobis reservantur». Этому можно противопоставить последовательно христианское представление о рае у св. Бернардино да Фельтре (Bernardino da Feltre. Op. cit., vol. 2, p. 126–127). Различие, вкратце, в том, что для Валлы телесные, земные радости – первая ступень к райскому блаженству
