Франклин Фоер - Как футбол объясняет мир: Невероятная теория глобализации
Это великое достижение должно было породить хотя бы слабую надежду на спасение многонациональной Югославии. Но в то же самое время именно в штаб-квартире «Црвены звезды» и на ее стадионе планировалось разрушение страны. В недрах клуба возникли вооруженные формирования из хулиганов. В этой армии служил и Крле, получивший пулю в ногу. Из болельщиков «Црвены звезды» были созданы карательные отряды Милошевича. Они активнее всех участвовали в этнических чистках и актах геноцида. Трудно себе представить, что «Ultra Bad Boys» — типичное явление. Они кажутся порождением раздираемой войной страны и ее больной идеологии. Но все не так просто. Еще в 1980-х годах футбольных хулиганов начали рассматривать как главных врагов Запада. «Позор цивилизованного общества», — назвала их однажды Маргарет Тэтчер. Если исходить из статистических данных (100 смертельных случаев в течение 1980-х годов), Англия являлась главным производителем психически неуравновешенных болельщиков, но англичане были далеко не одиноки. В Европе, Латинской Америке и Африке насилие стало неотъемлемой частью футбольной культуры. Там, где футбол уже давно сопровождался насилием, оно получило еще большее распространение и стало еще разрушительнее в 1980–1990-х годах. Сербские болельщики были просто немного лучше организованы и гораздо лучше вооружены, чем где бы то ни было.
Сюзен Фалуди и группа социологов нашли объяснение этому феномену. Они писали об обездоленных людях, чьи рабочие места переместились в страны третьего мира. Лишенные привычной работы и выбитые из патриархального жизненного уклада, эти люди отчаянно стремились вновь утвердиться в своей мужественности. Эту возможность им и предоставлял футбол. Они прониклись идеями расизма и национализма, отражавшими, как им казалось, их собственную жизнь. Народы и расы, к которым принадлежали эти новоявленные футбольные болельщики, были такими же изгоями, как и они сами.
Тем не менее, одними лишь экономическими проблемами можно объяснить далеко не все. «Ultra Bad Boys» имеют возможность учиться в колледже, как Драза, что открывает перед ними вполне приличные перспективы. Среди болельщиков «Челси», слывущих самыми отъявленными головорезами среди английских футбольных хулиганов, есть биржевые брокеры и представители среднего класса — искатели острых ощущений. Кроме того, история человечества знает мало примеров, когда бедняки объединялись в группы исключительно ради того, чтобы калечить друг друга.
Сегодня ситуация изменилась. Романтика бандитизма, пропагандируемая кинематографом, музыкой и модой, завоевала мир. Фанаты «Црвены звезды» во всем стараются подражать иностранцам, которыми они восхищаются, особенно западноевропейским хулиганам. Название «Ultra Bad Boys» было позаимствовано у одного из итальянских клубов болельщиков. Другой клуб болельщиков, «Red Devils» («Красные дьяволы»), взял себе прозвище игроков британской футбольной команды «Манчестер Юнайтед». В конце 1980 — начале 1990-х годов фанаты «Црвены звезды» приходили в Британский культурный центр в Белграде, чтобы прочесть в газетах свежие статьи об английских футбольных хулиганах. Сербские болельщики следовали моде своих собратьев из туманного Альбиона: спортивные костюмы «Adidas», золотые цепочки и белые кожаные туфли. Разумеется, эта эстетика уходит корнями отнюдь не в британскую почву. Она в значительной мере позаимствована у представителей афроамериканского гангстерского рэпа, любимого музыкального стиля сербской молодежи, и у русских мафиози. Произошел процесс глобализации бандитизма и связанного с ним нигилистического насилия. И именно на Балканах эта субкультура стала культурой и получила свое логическое завершение.
IIВ истории хулиганских войн не было более впечатляющей битвы. За год до завоевания Кубка европейских чемпионов «Црвена звезда» отправилась в Хорватию на матч с давним соперником, загребским «Динамо». В Загребе можно было наблюдать все признаки того, что многонациональная Югославия доживает последние дни. Двумя неделями ранее хорваты избрали своим руководителем ультранационалиста Франьо Туджмана, бывшего генерала и бывшего президента белградского футбольного клуба «Партизан». Он возродил символику усташей — хорватских фашистов, сотрудничавших во время Второй мировой войны с нацистами и уничтоживших сотни тысяч сербов, — и это пробудило в хорватском обществе националистические чувства. На протяжении тридцати пяти лет Югославией правил коммунистический лидер, маршал Тито, обладавший сильной харизмой. Он объявил национализм вне закона и подавлял любое проявление межнациональной вражды, связанной с событиями Второй мировой войны. Однако жители Югославии не могли забыть о том, что два ее самых крупных народа некогда безжалостно истребляли друг друга. Теперь, с крушением коммунизма, старые раны открылись вновь. Сербы и хорваты начали обвинять друг друга в военных преступлениях и требовать соответствующей компенсации. На прилавки книжных магазинов хлынул поток ревизионистской литературы, посвященной «тайной истории» Второй мировой войны. По этим книгам снимались документальные телевизионные фильмы, суть которых сводилась к политическим лозунгам с откровенно националистическим подтекстом. Одним из первых указов Туджман «исключил» сербов из хорватской конституции. Эта новая или, скорее, хорошо забытая старая вражда особенно отчетливо проявлялась на стадионах. Во время матчей между сербскими и хорватскими командами болельщики пели песни о преступлениях противника.
Именно в ходе матча между «Црвеной звездой» и «Динамо» впервые за пятьдесят лет произошло открытое столкновение югославских этнических групп. Поначалу ситуация казалась вполне управляемой в соответствии со стандартами европейского футбола. Фанаты «Црвены звезды» ломали рекламные щиты и кричали: «Мы убьем Туджмана!» Этими щитами они прикрывались, когда болельщики «Динамо» начали забрасывать их камнями. Заграждения, разделявшие враждующие стороны, загадочным образом исчезли. На трибунах стадиона воцарился хаос, и вскоре драка перекинулась на поле. Сражающихся можно было различить по цвету маек. Полиция не сумела справиться с ситуацией. Когда полицейский принялся колотить дубинкой болельщика «Динамо», игрок этой команды Звонимир Бобан нанес стражу порядка сокрушительный удар ногой в живот. На поле опустились вертолеты, чтобы эвакуировать сербских футболистов.
Всем, кто наблюдал эту картину, было ясно, что и сербы, и хорваты заранее готовились к бою. На стадионе еще до начала матча были аккуратно сложены камни. Хорватские фанаты запаслись кислотой, чтобы прожечь заграждения, отделявшие их от сербских болельщиков. Телохранителем тренера «Црвены звезды» был наемный убийца из тайной полиции Желько Ражнятович. За свою бандитскую карьеру он сделался настолько легендарной личностью, что проходил под примерно сорока разными прозвищами. По иронии судьбы, если учесть, сколько мусульман он впоследствии уничтожил, самым известным из них было турецкое имя Аркан.
Аркан вырос в спокойной и относительно благополучной Югославии Тито, где, как считалось, сербы и хорваты жили в согласии и дружбе. Его отец служил офицером в военно-воздушных силах Югославской народной армии и для воспитания сына вместо пособия доктора Спока пользовался сборником воинских уставов. Как и следовало ожидать, суровая дисциплина дала обратные результаты. В шестнадцать лет Аркан бросил военно-морское училище и уплыл «зайцем» в Италию. Позже, обосновавшись в Париже, он стал вести жизнь мелкого преступника. Довольно скоро его арестовали и приговорили к трем годам в колонии для несовершеннолетних. В отличие от других представителей югославского криминального мира, с которыми он водил компанию, Аркана не особенно привлекали традиционные атрибуты бандитской жизни. Один из его приятелей рассказал, что однажды в Милане они отмечали, с вином и девочками, удачное «дело», и Аркан отказался присоединиться к ним. Он заперся один в комнате, открыл окно, чтобы проветрить помещение от табачного дыма, и занялся гимнастикой.
Миф об Аркане связан в основном не столько с самими преступлениями, сколько с их последствиями. Ему поразительно везло с побегами. В 1974 году в Бельгии его посадили за вооруженный грабеж. Спустя три года он бежал в Голландию. Когда его задержала голландская полиция, ему вновь удалось ускользнуть из тюрьмы. В том же году он сбежал из тюремной больницы в Германии. Но настоящий шедевр — появление Аркана в шведском суде во время процесса над его партнером Карло Фабиани. Он ворвался в зал судебного заседания, держа в каждой руке по пистолету. Направив один из них на судью, второй он бросил Фабиани. Этот дерзкий побег из окна зала суда, по-видимому, был организован Джерри Брукхаймером.
После таких подвигов Западная Европа стала для Аркана не самым безопасным местом. Вернувшись в Белград, он помирился с отцом и воспользовался его связями в аппарате югославской службы безопасности. Задолго до возвращения Аркана полиция начала вербовать преступников для выполнения грязной работы, в основном для убийства высланных из страны диссидентов. По договоренности с правительством они могли нарушать законы за границей, а затем со спокойной совестью возвращаться в Югославию. Аркан стал настоящей звездой в этой системе и щеголял своим положением, разъезжая по Белграду в розовом «кадиллаке». Совершив убийство полицейского — крайне редкое преступление в коммунистическом обществе с жесткой структурой власти, — он избежал уголовной ответственности, воспользовавшись полномочиями, которыми его наделило министерство внутренних дел.
