Белорусские мифы. От Мары и домашнего ужа до волколака и Злыдни - Елена Евгеньевна Левкиевская
Фараонка. 1817.
Wellcome Collection
Девушка белит хату перед Пасхой. Открытка, 1909.
Muzeum Narodowe w Warszawie
Русалки появляются на земле в строго определенное время, чаще всего на Троицкой (или, как ее называют, Русальной, Гряной неделе, или Русальнице), а иногда Купальской неделе. В Минской области считали, что русалки появляются на Семик, седьмой четверг после Пасхи (то есть четверг перед Троицкой неделей). Реже их пребывание на земле соотносят со временем Петровского поста.
Нахождение русалок в земном мире совпадает с периодом цветения и колошения злаков («когда жито красуется», то есть цветет) и в целом периодом цветения растительности. В белорусской традиции связь русалок с хлебным полем, цветением растений, вообще с пиком вегетации (именно поэтому их часто видят качающимися на ветвях деревьев) гораздо сильнее и последовательнее, чем их связь с водой. Русалки выходят на землю и здесь пересушиваются/сушатся.
Считалось, что они имеют право находиться среди живых людей летом, вплоть до жатвы, после чего они исчезают и возвращаются «на свое место»: в потусторонний мир, на кладбище, в могилу. О появлении русалок еще говорят, что они красуются на Троицкой или Купальской неделе:
«Как утонет девка, то уже русалка. Выйдет по житу красоваться перед Купалой» (с. Радчицк Столинского р-на Брестской обл., 1984 г.).
Кроме своего прямого значения «выставлять свою красоту напоказ», глагол красоваться в белорусских говорах имеет дополнительное значение «цвести» — именно этим выражением часто обозначают цветение злаков (жито квитуе, цветет, красуе, красуецца). О русалках говорят, что они красуются, когда красуется жито. Время, когда красуются жито и русалки, бывает связано с еще одним мифологизированным природным явлением — игрой солнца. Белорусы, как и все восточные славяне, считают, что на большие праздники (обычно на Пасху, Троицу, Ивана Купалу) солнце светит по-особому: переливается разными цветами, то есть играет. Появление русалок на земле происходит именно в период, когда природа находится в пике своих сил, когда жито цветет-красуется, когда играет солнце.
Русалки появлялись, когда жито большое. Так есть праздник Розыгры [понедельник после Троицкой недели] после Троицы, на эти Розыгры может и солнце играть — делаются такие красные, зеленые, синие лучи. <…> А русалки только на Розыгры ходят. Их красота на Розыгры переходит тож на солнце, потому и солнце так светит. Они перекрасуются, их красота переходит, этих девочек. А потом они замирают, и так, как обыкновенные мертвые, лежат. Им Бог позволяет на один денечек пойти покрасоваться (с. Ласицк Пинского р-на Брестской обл., 1985 г.).
Белорусские русалки генетически были связаны с душами умерших людей, как правило, с «нечистыми» покойниками. Русалками становились после своей смерти некрещеные дети, незамужние девушки или же невесты, умершие в период между обручением и браком, то есть раньше срока, или не выполнившие своего основного предназначения — не вышедшие замуж и не оставившие потомства. Девушек, умерших до свадьбы, как правило, хоронили в свадебной одежде и свадебном венке, а сами похороны считали их посмертной свадьбой.
Русалкой также становился любой человек, умерший на Русальной (то есть Троицкой) неделе. В русалок превращались утонувшие или утопившиеся женщины.
Русалка — это утопленница. Такие красивые девушки. Девушки если топятся, то потом выходят эти девушки на берег, и гуляют они, и парней завлекают в воду. До тех пор будет парень ходить, что утопится — она его заберет с собой. Тоже звали русалками этих девушек. Молодые девушки, такие, как под венец, волосы такие распущенные. И кричат по-дикому, могут напугать (с. Дубровка Добрушского р-на Гомельской обл., 1982 г.).
Чаще всего русалок описывают как обыкновенных девушек или женщин (реже — детей), которые одеты в обычную женскую крестьянскую одежду, или как девушек-невест с распущенными волосами, в венке с лентами, праздничной вышитой рубахе. Однако в их облике часто проскальзывают «покойницкие» черты — худоба, бледность, холодные руки, невидимое или закрытое волосами лицо, вид движущейся тени, наброшенное сверху белое покрывало. Они показываются в той одежде, в которой их похоронили. Наряду с этим в разных местах Белоруссии существуют представления о «безобразной» русалке — страшной бабе, заросшей волосами, с огромной отвислой (или железной) грудью, перекинутой за спину, иногда — со звериными чертами. Эти русалки обычно сидят в жите с толкачом (пестом от ступы), пральником (стиральная скалка, которой раньше стирали белье), батогом или бичом — ими они бьют непослушных детей, которые ходят в жито на Троицкой неделе, несмотря на запреты взрослых.
Над утопленницей. 1890–1900.
Muzeum w Nieborowie i Arkadii, dział Muzeum Narodowe w Warszawie
В земном мире в течение Троицкой недели белорусские русалки ведут себя вполне узнаваемым образом. Чаще всего их замечают в поле среди цветущих злаков, где они поют песни, танцуют, прыгают, водят хороводы, кричат, смеются, плетут венки. Если в поле появлялись участки с полегшими колосьями, говорили, что «здесь русалки потанцевали».
Дуб в Беловежской пуще. 1922.
Muzeum Narodowe w Warszawie
Еще одно из характерных действий русалок — качание, колыхание на ветвях деревьев: дуба, березы со свисающими ветвями, реже — груши. Говорят, что русалки колыхаюцца, гутаюцца, шугаюцца. Качаться русалки могут и на качелях, на рушнике, на злаковых колосьях — вообще среди растительности. При этом они ведут себя достаточно шумно: поют, кричат, хохочут, гикают: «И-и-и!», «Шу-ги, шу-ги!», «Гу-та-та!»
В быличках русалки обычно преследуют человека, пугают его.
У русалки длинные косы, да пугает… Влезла на дуб, лезет русалка та, говорят, очень высоко на дерево, да пугала людей. Раньше моя мама видела эту русалку — и она очень похожа была на нашу Таню, на мою сестру умершую. Такая, в платочке, у нас был платочек белый, вышитый. «И она, — говорит мама, — на дубе, под дубом,
