Александр Орлов - Героическая тема в русском фольклоре
Ее художественным достоинствам соответствует и ее популярность. Былина о Дюке — одна из самых распространенных. Имеется свыше 70 записей ее.[166]
Научная литература, посвященная этой былине, достаточно богата. Основным вопросом в ее изучении считался вопрос о том, кто именно, какая историческая личность изображается в лице Дюка. Но так как на самом деле образ Дюка — художественный вымысел, созданный народной фантазией, ни один из многочисленных и противоречивых ответов на этот вопрос не может считаться правильным и убедительным. В поисках исторического прототипа ученые не заметили сатирического характера и замысла этой былины*.
Единственным, кто понимал иронический и сатирический смысл былины и высокие художественные качества ее, был Белинский. Для него эта былина — «одна из примечательнейших» в особенности по «тону простодушной иронии». Белинский — единственный, кто полностью понимал совершенно национальный характер былины: «Эта простодушная ирония есть один из основных элементов русского духа». Это положение Белинский иллюстрирует примерами из былины о Дюке и кончает свое рассуждение, приводя последние слова былины:
А добрым людям на послушание,Веселым молодцам на потешание.[167]
Наше рассмотрение подтвердит точку зрения Белинского. Былина о Дюке Степановиче — сатира, притом она совершенно русское создание и ниоткуда не заимствована.
Точка зрения Белинского подтверждается уже на анализе имени Дюка. Имя это может считаться совершенно русским. Нет никакой необходимости возводить имя Дюка к латинскому, западноевропейскому «дукс» (герцог, вождь) или к византийскому «дукас», что означало «титул», а затем стало родовым и собственным именем. Уже Халанский показал, что имя «Дюк» может быть увязано с украинским «дук», означающим «богач». Звук «у» при переходе с Юга на Север вполне мог превратиться в «ю». Это толкование правильно потому, что Дюк — не герцог, не военачальник и не рыцарь, а русский боярин и богач. Вся былина посвящена его сказочному богатству, и самое имя его означает богача.
Дюк во всех вариантах былины неизменно изображается как боярский сын, и очень часто так и поется о нем: во Индии «жил молодой боярин Дюк Степанович» (Рыбн. 29 и др.).
Мы уже знаем, что былинные герои могут иметь различное социальное происхождение. Илья Муромец — крестьянский сын, Алеша — поповский, Добрыня — изредка, княжеский и т. д. Но боярский сын нам еще не встречался, и мы не считали бы возможным, чтобы боярский сын мог бы стать героем песни. И действительно, как будет видно ниже, боярский сын Дюк подвергается осмеянию.
Как и подлинные герои эпоса, Дюк начинает свой жизненный путь с того, что выезжает из дому в Киев. Но в противоположность исконным героям, которые по происхождению крепко связаны с родной Рязанью, или с Ростовом, или с Муромом, Дюк появляется из самых разных земель, которые имеют между собой общего только то, что это земли не русские.
Ученые ломали себе голову над тем, как примирить противоречия в упоминании о родине, месте рождения Дюка. Он как будто рождается в трех и даже больше местах сразу. В олонецкой былине он, например, выезжает
Из славного города из Галича,Из Волынь-земли богатые,Да из той Карелы из упрямые,Да из той Сарачины из широкие,Из той Индеи богатые.(Гильф. 225)
Ни логически, ни исторически совместить эти противоречия невозможно. Название Галича Волынского могло появиться только после того, как Галич, по мере падения Киева в своем значении в XII–XIII вв., стал возвышаться. Но вместе с тем, однако, Волынь-земля с Галичем называются в одной плоскости с иноземной Карелой, Сарачиной и Индией. Волынь-земля фигурирует как иноземный край, а это приводит нас не ко временам могущества Г алича, а ко временам его падения и отторжения от русских земель. Волынь и Галич здесь такая же былинно-литературная условность, как Индия или Сарачина. Индия упоминается даже чаще, чем Галич. Ниже будет видно, что под этими названиями кроется иносказание. В упоминании трех стран или городов одновременно мы имеем эпическое утроение, которое, однако, имеет совершенно определенный смысл: Дюк изображается как русский, который одновременно не является русским: он выходец из Индии, из Волыни, из Сарачинской земли (южная трактовка его происхождения) или из карельской земли (привнесение северное). В противоположность Илье, Добрыне, Алеше, Дюк — боярский сын, не связанный с родной землей.
Часто былина начинается с того, что Дюк выезжает на охоту. Охотится он для собственной забавы; охота — забава боярская. Выезд на охоту совершенно не связан с последующим повествованием, легко может выпасть из песни и, действительно, часто отсутствует. Охота здесь — не начало повествования, она служит для характеризации героя.
Основное качество Дюка состоит в том, что он «щап», щеголь. Таким же щапом в эпосе изображается Чурила. Все содержание былины состоит в том, что Дюк вступит в состязание с таким же, как он, «щапом» и щеголем и приведет его к полному посрамлению.
Одно из главных качеств «щапа» заключается в том, чтобы иметь все самое дорогое, самое лучшее и, главное, такое, какого ни у кого нет, по возможности заграничное, что трудно достать и чем можно хвастать.
Всеми этими качествами обладают стрелы, которыми Дюк стреляет. Самая охота его интересует меньше, чем блестящее, богатое снаряжение. В его стрелах все необычайно, начиная с оперения. Оперение это взято от редкого орла, который роняет свои «правильны перьица» в Каменной земле. Эти перья были найдены гостями корабельными и привезены в Галич как величайшая редкость.
Не всякому эти перья доставалися,Доставалися эти перьяМолодому Дюку Степановичу.(Рыбн. 106)
Другие рассказывают об этих перьях еще более удивительные истории: они взяты не от всем известного орла, который «летает во чистом поле», «а от того орла, который летает на синем море». Как только орел встрепенется, в море подымаются волны, а в деревнях начинают петь петухи (Рыбн. I, 63). Это соединение величественного моря с прозаическими петухами выдает сатирическую цель певца.
Сами стрелы трехгранные и сделаны из колотой «морской трости». Они специально выструганы в Новгороде. Клеены они осетровым клеем. Они золоченые. Три отборные стрелы отличаются еще отборной отделкой: на них имеются самоцветные камешки, которые ночью сияют. Обладатель таких стрел не знает заботы, как их искать, когда они перестреляны. Расстреляв их днем, Дюк без труда находит их ночью по их сиянью.
Многие певцы подробно описывают наряд Дюка. У Кирши Данилова весь наряд не только назван поштучно, но и оценен. Это своего рода оценочная опись в стихах. Переведенная на прозу, она имеет следующий вид: куяк и панцырь стоят 3 000 рублей, кольчуга (золотая) — 40 000, конь — 5000, лук — 3000, триста стрел по десять рублей стоят 3000 рублей. На три стрелы с самоцветными камнями и «аравитским» золотом цены нет, так как они неоценимы (К. Д. 3). Эта опись приобретает свой настоящий смысл при молчаливом сравнении со снаряжением настоящих героев. Герои также иногда хвастают ценой своего коня. Но высокая цена коня есть выражение его высоких боевых качеств. Дюк же ценит дороговизну ради дороговизны. Кольчуга из золота не лучше, а хуже, чем кольчуга железная. Но Дюк носит кольчугу из золота, потому что никто другой такой кольчуги не носит и не может носить. Оттого, что кончики стрелы обвиты арабским золотом, их качество не улучшается, но вырастает их цена. Такое богатство требует блистания, поклонения, и Дюк стремится в Киев.
О настоящих целях своего выезда Дюк или певцы выражаются довольно туманно, но во всяком случае служить Владимиру Дюк не намерен.
Посмотреть хотит на князя ВладимираИ на русских на могучих богатырей.(Рыбн. 16)
Иногда говорится, что он хочет ехать в Киев потому, что «Киев-град на красы стоит» (Рыбн. II, 144) и т. д. Эти и подобные слова скрывают его истинные намерения: ему надо показать себя в Киеве во всем блеске, поразить киевлян своим убором и богатством.
Этой цели соответствует и характер седлания и снаряжения в путь. Иногда это — обычное богатырское снаряжение коня, при котором герой имеет все самое лучшее «не для красы-басы, а для крепости». Но для Дюка это выражение не подходит, хотя оно иногда и применяется. Дюк седлает своего коня именно «для красы-басы». Так, о попоне его коня поется:
Строчена была попона в три строки:Перва строка была красна золота,Другая строка чиста серебра,Третья медью-казаркою,Которая медь подороже злата и серебра,Подороже скатного жемчуга:Дорога была попона во три тысячи.(Рыбн. 181)
Дюк кладет в тороки свое цветное платье и дорогие стрелы — больше ничего.
