Колдовство - Чарльз Уолтер Уильямс
Если покушение не удавалось, за попытку назначались три года покаяния, и семь лет — если жертва скончалась (из которых три года надлежало отбыть на хлебе и воде). Были установлены периоды покаяния разной продолжительности — один год покаяния для тех, кто заклинал колодцы и деревья; пять лет тому, кто с помощью демонов лишал человека рассудка; семь лет для тех, кто вызывал шторма; десять лет для тех, кто заключал договора со злыми духами. Король Кнуд[57] приказал изгнать или убить всех «волшебников, ведьм, предсказателей, лжесвидетелей, тайных убийц (убийство с помощью чар) и блудниц», если только они не соглашались изменить свою жизнь и не стремились искупить грехи. Он также включил в свой эдикт валькирий, приравняв их к ведьмам; не только греческие боги встречались в ночном небе, но все чаше в народе говорили о крылатых божествах, так сказать, местного происхождения.
Но разве они существовали? Однако Церковь сталкивалась с такими суевериями по всей Империи. Церковь расширяла свое влияние, под ее руку отходили все новые и новые территории, населенные разными племенами и народами, но везде ей приходилось встречать те же верования, те же истории. В северных частях Европы ведьмы вызывали и усмиряли шторма; они завязывали ветры в узлы и вешали их на мачтах кораблей; в южных районах молодые люди активно прибегали к помощи приворотных зелий — разницы особой нет, а вот тенденция к использованию магических способов воздействия налицо. Разумеется, это усиливало раздоры. Уровень злобы в обществе нарастал. Церковь, как мы теперь хорошо видим, тогда считала магию главной угрозой, и на борьбу с ней бросала все новые и новые силы. Не она изобрела магию, просто магия уже была в том мире, который достался в управление Церкви. Но одновременно в обществе заметна была и склонность к скептицизму, усиливалось неверие, и это вполне объяснимо, поскольку совсем недавно были упразднены старые боги. Дьяволу, набравшему немалую силу, и его пособникам разрешалось демонстрировать свои возможности, хотя и в ограниченных масштабах. А вот озлобленность в людях становилась безграничной. И все же злой умысел не стал повсеместным. Вера святого Августина вовсе не пострадала от встреч с итальянскими ведьмами. К концу темных веков любые магические действия воспринимались как негативное исключение из правил, своего рода несчастный случай. Так на протяжении последующих веков Церковь и кодифицировала любое проявление магии.
Священники делали все возможное, чтобы не только искоренить магическое искусство, но подорвать и саму веру в него. Как и при Карле Великом, занятия магией считались преступлением. Оставалось преступлением и ложное обвинение в колдовстве. То есть не должно быть ни колдовства, ни обвинений в нем. Не должно быть самой веры в колдовство. В судах часто повторялась латинская формула «Si credi disti aut particeps fuisti» — «Если ты верил или принимал участие»… Возможно, «credi disti»[58] подразумевало грех без принуждения, но иногда смысл был несколько иной. Например, допрос по делу о вере в оборотней начинался так: «Ты веришь, как некоторые привыкли верить, что те, кого вульгарное сознание называет парками, способны делать то, что, по их мнению, они делают… а именно повлиять на судьбу человека при рождении так, чтобы впоследствии он мог по своему желанию превратиться в волка или принять любую другую форму?» И если человек соглашался с тем, что такое возможно, «что божественный образ может принимать любую другую форму или вид с помощью любой другой силы, кроме Всемогущего Бога», ему грозило десятидневное покаяние на хлебе и воде. Другой дознаватель спрашивал, не накрывала ли какая-нибудь женщина стол с мясом и напитками, приготовив три ножа на случай, если придут те три сестры, которых по давней глупости называли парками? Для этого случая было предусмотрено покаяние в течение года. Аналогичное наказание грозило и тем, кто верил в дурной глаз или в сглаз в отношении домашней скотины. Из этого можно сделать вывод, что понятия веры и действия сближаются. Церковные и светские власти, похоже, придерживались мнения, что вера в магические практики, вера в то, что данный человек обладает магическими способностями и собственно магические действия — это три различных степени греховности. Задачей было изменить само представление о незримом мире и сосредоточить внимание прихожан на образе Иисуса Христа. Виделось два способа решения этой задачи, и Церковь долго не могла выбрать, каким из них воспользоваться. Один из них состоял в том, чтобы люди не вообще думали о магическом искусстве; второй должен был запугать человека связью с дьяволом, который, конечно же, стоит за гоэцией.
В Х веке епархией Прюма управлял епископ по имени Регино[59]. Ему принадлежит авторство покаянного канона, позже получившего название «Епископский канон». Документ содержал перечень магических действий, осуждаемых Церковью. Регино ошибочно возводил свой свод правил к Анкирскому Синоду IV века, наивно полагая, что излагает прошлые предосудительные деяния, в то время как его канон на многие годы стал для Церкви руководством в рассмотрении дел, связанных с магией. Такую значимость документу Регино из Прюма придало то, что его включил в состав своего сборника канонического права итальянский монах Грациан. Около 1234 года собрание Грациана (Декрет) было возведено в ранг высшего канонического правового документа. Он, в частности, содержал такие положения:
«Епископы и другие служители церкви должны со всем старанием трудиться над тем, чтобы искоренять в своей пастве пагубное ремесло колдовства и вредоносной магии, изобретенное дьяволом, и если они обнаружат мужчину или женщину, занимающихся этой пагубой, им следует безо всякой милости изгонять их из членов своей паствы. Ибо у апостола сказано: «Еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся». (Послание к Титу. 3:10.) Ибо тех, кто покидает своего Творца, ища помощи у дьявола, Сатана захватывает в свой плен. Таким образом, Святую Церковь следует очищать от этой язвы. Также не следует упускать из вида, что некоторые болезненные женщины, соблазненные дьяволом, бывают подвержены иллюзиям и фантазиям, которые насылают на них демоны; они верят и признаются, что в ночные часы скачут верхом на животных вместе с Дианой, богиней язычников, и что с ними скачет огромное множество других женщин, и что в гробовом молчании ночи они преодолевают огромные пространства земли, и что исполняют приказания Дианы как ее служанки, и что они в определенные ночи должны собираться на службы в честь этой богини. Я бы желал, чтобы только эти одни погибли от своего неверия и чтобы они не увлекли с собой многих в погибель нечестия. Ибо огромное множество, обманутое этими ложными воззрениями, верит, что
