Девлет-Мирза Шихалиев - Рассказ кумыка о кумыках

Таким образом, остается много неясного относительно Султанмута, его жизни, годах правления, обстоятельствах смерти. Допустимы несколько вариантов: могло случиться, что Султанмут был убит в какой-нибудь стычке с русскими отрядами в преклонном возрасте. В песне о Султанмуте отразились в этом случае все важные события его жизни, в том числе его воинские подвиги в битвах 1604–1605 гг. Возможна и другая трактовка этой версии: песня о Султанмуте содержит поздние вставки, которые не соответствуют действительности. Дальнейшие исследования на основе новых источников могут внести в этот вопрос ясность. См.: Аб б ас-Кули– Ага Бакиханов. Указ. соч. С. 88–89; Шамхалы Тарковские… С. 58; Семенов Н. Туземцы Северо-Восточного Кавказа. СПб, 1895. – С. 242–244, 351–353; Куше-в а Е. Н. Указ. соч. С. 44–47, 57–58, 69, 70, 284, 288; Русско-дагестанские отношения. С. 156–158, 178–179, 247–248, 250, 256–258, 264–266, 274; Кабардино-русские отношения в XVI–XVIII вв. / сост. Н. Ф. Демидова, Е. Н. Кушева, А. М. Пер сов. – М., 1957. Т. I. – С. 72, 93, 98-100, 128,153, 161, 204–205, 239; Бело-к у р о в С. А. Указ. соч. С. 476–480, 542.

24. (С. 42). Под Кумыкским владением были известны владения Эндирейское, Аксайское и Костекское (в литературе соответственно: Эндиреевское, Аксаевское и Костековское), т. е. владения, расположенные на Терско-Сулакской низменности. Последняя была заселена с древнейших времен, о чем свидетельствуют археологические раскопки городищ и поселений. Поэтому мнение автора о том, что «пространство это было не поселено», противоречит истине. Кумыкская плоскость подверглась наибольшему опустошению в период татаро-монгольского нашествия и была занята пришлыми, преимущественно тюркскими (кыпчакскими) племенами. В после-монгольский период вновь усиливается процесс активного освоения этого района выходцами из Северо-Восточного Дагестана, оттесненными в свое время в глубь страны, а также тюменами (ногайцами) и другими этническими группами.

25. (С. 42). См.: Комментарий 21.

26. (С. 42). В данном случае автор, очевидно, имеет в виду наряду с такими известными острогами, как Койсинский у устья р. Койсу – Сулак (1594), Сунженский при впадении р. Сунжи в Терек (1590), также и укрепления, которые начал строить Бутурлин в Тарках, назвав его «Новым городом», на Тузлаке (у соляных озер близ Тарков) и в Кумтор-кале – «…городы в кумыцкой земле поставили в Тарках, в Торкалах да у Соли у Тузлука». По всей вероятности, в это же время построено и Эндирейское укрепление. В январе 1605 года Иван Бутурлин из Тарков писал русским послам в Кахетии, что он «… Ондрееву деревню и иные места воевали». Сохранились до недавнего времени развалины более позднего укрепления «Внезапное», которое было построено при А.П. Ермолове на левом берегу р. Акташ, напротив Андрейаула. См.: Белокуров С. А. Указ. соч. С. 480–486; Ку ш е в а Е. Н. Указ. соч. С. 283–388; История Дагестана. М., 1967. Т. I. – С. 287. 27. (С. 45). Эндирейские владетели, очевидно, несколько раз меняли свою резиденцию, сохраняя прежнее ее название. По известию 1617 г. Эндирейский мурза Султан-Махмуд, бывший «не в миру» с Тарковским шамхалом Гиреем, «из Ондреевы деревни пошел в крепи в Старые Окохи», т. е. на Акташ (см.: Куш ев а Е. Н. Указ. соч. С. 70). Переселение же сына Султанмута на новое место жительства в пределах того же урочища Чумли, согласно источникам, произошло в 1647 г. В отписке терских воевод в Посольский приказ в 1647 г. сообщалось, что князь Казаналип «… с кабаками своими со всем владеньем с прежнего своего житья перешел и поселился возле Борагун по речке Акташу в урочище в Чемлях к Терскому городу ближе прежнего его житья полуднищем… для того, что, де, ему, Казаналпу, обида и теснота от тарковского Суркай-шевкала. А се, де, то место, на которое он ныне перешел, старинное отца его Казаналопова». Эндирей дважды был так же сожжен в 1592–1593 гг. терским воеводой Григорием Засекиным и в 1722 году по указу Петра I за оказанное владельцем Эндирея Айдемиром вооруженного сопротивления царским войскам.

В 1723 году Айдемир обращается к царским властям разрешить ему «селиться на старине в Андреевой деревне и хлеб пахать». См.: Русско-дагестанские отношения. С. 178–179, 280–281; Белокуров С. А. Указ. соч. С. 253. Только неясно, каково было конкретно расстояние между этими населенными пунктами – старым и новым Эндиреем.

28. (С. 45). См.: Комментарий 35.

29. (С. 46). Попытка автора связать название селения Эндери или Эндирей Засулакской Кумыкии с русским именем Андрей бездоказательна. Андреево, или Андреева деревня, как ее называют русские источники XVI–XVIII вв., напротив, скорее всего искаженный топоним Эндери или Эндирей и не имеет никакого отношения к личному имени атамана Андрея, историческая достоверность которого не доказана.

В некоторых списках дагестанской исторической хроники «Дербенд-наме» упоминается Эндери в связи с событиями VII–VIII вв. Согласно списку хроники, изданному Ю. Клапротом, в более древний период город Эндери именовался Балхом и свое новое название получил по имени хазарского военачальника и правителя этого города Эндери (см.: Приложение I // Тарихи Дербенд-наме / Под ред. М. Алиханова-Аварского. – С. 107; Артамонов М.И. Очерки древней истории хазар. Л., 1937. – С. 93). В этой связи интересно вспомнить отрывок из того же извлечения Клапрота, где описывается, как сын хазарского хакана Пашенак после неудачного боя с арабским полководцем Джаррахом (722 г.) в Южном Дагестане поспешно возвращается в свои пределы (в Северный Дагестан): сперва – в Инжи, а потом – в Ихран. Пашенак «по прибытии в Ихран объявил всем начальникам своих войск, чтобы командовали: в Гюльбахе – правитель Ихрана, в Эндери – правитель Балха, в Сурхаб – правитель укрепления Кизил-Яр, в Тчумли (очевидно, что Чумли – старое поселение, расположенное в 3 км от современного Андрей-аула, где по сей день сохраняются остатки развалин. – С.Г.) – правитель Киччи-Маджара, Джулада и Шегери-Татара и что все они должны подчиняться Гюльбаху, правителю Ихрана. Он прибавил, что при вторжении в эти провинции армии мусульман все начальники должны собираться со своими войсками в Ихран и сражаться в согласии с Гюльбахом» (см.: Тарихи Дербенд-наме. С. 107–108). Вызывает интерес совпадение названия города Балха в Северном Дагестане (дохазарский период) с названием известного среднеазиатского города Балха (в бассейне р. Аму-Дарьи) – столицы древней Бактрии.

Таким образом, дагестанская историческая хроника название селения Эндери связывает с именем хазарского царевича. Не считая полностью доказанным данное положение источника, вместе с тем следует отметить, что его многовековое существование (Хазарского каганата) не могло не отразиться на топонимике и этномике Дагестана. В этом же плане, но только применительно к периоду владычества монголов и походов Тимура, возможно, следует рассмотреть и топонимы Отемыш (сел. Утемыш Каякентского района), Казаниш, Дженгутай (селения Казанище и Дженгутай Буйнакского района), Берекей (сел. Берикей Дербентского р-на), Чжэбэ (сел. Джаба Ахтынского р-на), Манас (территория в Ленинском р-не), Темирхан-тюбе (курган Темирхана в Каякентском р-не) и некоторые другие. В частности, топоним Берикей (на языках народов Дагестана «Берекей», «Баркай»), думается, связан с именем правителя Золотой Орды Бэркэя или Беркая (1257–1266 гг.), сына Джучи. Как известно, Орда Бэркэ находилась тогда между Дербентом и Волгой (см.: Бартольд В. В. Сочинения. М., 1968. Т. V. – С. 141), «пастбища которого находятся в направлении к железным воротам, где лежит путь всех саррационов (мусульман. – С.Г.), едущих из Персии и из Турции; они, направляясь к Бату и проезжая через владения Берки, привозят ему дары» (см.: Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М., 1957. С. 117). Граница Золотой Орды и государства Хулагуидов проходила в районе Дербента и Бэркэ, который воевал с последними на территории Дагестана (1262 г.), принимал непосредственное участие в походах против Хулагуидов в Закавказье (к берегам Куры, в 1266), мог иметь в качестве многолетней и хорошо укрепленной ставки территорию севернее Дербента, т. е. район Берикея. Рубрук ясно указывает именно на эту территорию как на его кочевье (удел, юрт).

Что касается топонима Къазанищ, то он так же связан с именем Къазанчи – одного из известных военачальников Золотой Орды при Тохтамыше. По сообщению Низам-ад-Дина, «Шами Токтамыш, назначив Казанчи в авангард, послал его вперед с большим войском. Они (посланные) пришли и остановились на берегу реки Кой…» (см.: Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1941, Т. П. – С. 119).

Изложенное может свидетельствовать об особом значении, которое придавали правители Золотой Орды укреплению своих южных границ. Господство Хулагуидов, а затем и Тимура в Северном Азербайджане делало еще более необходимым укрепление этих границ и сосредоточение здесь постоянных ставок. Вполне реально, что отдельные пастбищные земли дагестанской равнины были закреплены за представителями монгольской кочевой знати.