Франсуа Шаму - Цивилизация Древней Греции
Таким был противник, от которого Пердикка собирался избавиться прежде всего. Оставив верного Эвмена прикрывать тылы в Малой Азии, Пердикка повел сильную армию к Египту, вторгся в него и уже подходил к Мемфису, но потерпел поражение при попытке со своими войсками форсировать Нил. Поскольку эта неудавшаяся операция стоила больших потерь, в армии вспыхнул бунт, и офицеры Пердикки, среди которых фигурировал Селевк, возглавили ее, убив своего предводителя в его палатке. Птолемей отказался от регентства, которое предложили ему убийцы Пердикки, продемонстрировав тем самым, что, в отличие от других диадохов, мировая монархия его мало привлекала: владение Египтом с его плодородными землями, отныне неоспоримое, казалось ему более надежным. Тем временем войска Антипатра и Кратера высадились в Анатолии и столкнулись здесь с армией Эвмена: проявив военный талант, наличие которого у этого архивиста никто не предполагал, он разбил Кратера, который пал в бою. Таким образом, в течение нескольких недель в 321 году до н. э. трагически погибли два главных действующих лица разыгрываемой драмы — Пердикка и Кратер. Требовалось перераспределение ролей.
Оно произошло в том же 321 году до н. э., во время встречи диад охов в Трипарадейсе, в Северной Сирии. Армия избрала эпимелета, то есть регента царей, — старого Антипатра, чей солидный возраст и доказанная преданность вполне подходили для этой роли. Сатрапии были заново разделены: Птолемей, естественно, сохранил за собой Египет, который после победы над Пердиккой стал считаться территорией, «завоеванной копьем», — как земли, покоренные Александром. Селевк получил Вавилонию, еще один богатый и процветающий регион в самом центре империи. Антигону были оставлены Фригия и Ликия; кроме того, он был назван стратегом Азии: ему предстояло командовать царской армией в войне против Эвмена, обвиненного в поддержке Пердикки и гибели Кратера. Вдова этого последнего, Фила, одна из дочерей Антипатра, была взята в жены молодым Деметрием, сыном Антигона, которому было только пятнадцать лет, и стала впоследствии матерью Антигона Гоната, будущего царя Македонии. Владельцы других азиатских сатрапий были назначены или утверждены в своих должностях, в том числе царь Таксилы и Пор в Индии. В этих рамках империя Александра в последний раз предстала в своей целостности, но она была весьма непрочной. Затем Антипатр отправился обратно в Македонию, увозя с собой обоих царевичей, таким образом, впервые с тех пор, как Александр в 334 году до н. э. преодолел Дарданеллы, царская династия возвращалась на землю отцов в Европу.
Это возвращение в Македонию было символично. Оно демонстрировало, насколько старая традиция аргеадской монархии, тесно связанная с македонской землей и ее народом, оставалась дорога диадохам: обоих одолевало желание получить это наследство и стать царем Македонии — это был единственный законный титул, — и эта высокая призрачная мечта заставляла их, за исключением рассудительного и дальновидного Птолемея, пренебрегать своей более реальной и более неоспоримой властью. Этот македонский мираж станет одним из стимулов деятельности диадохов и основной причиной их неудач. Только отказавшись от него, их наследники, эпигоны, смогут укрепить свое господство в своих провинциях и основать новые династии. С другой стороны, перенеся в Македонию царскую резиденцию Аргеадов, Антипатр, признанный их представителем, фактически лишил их мировой монархии Александра, резиденция которой могла располагаться только в самом сердце империи — в Азии.
В этом смысле соглашение в Трипарадейсе обозначило серьезный исторический поворот — от мечты Александра отказались те, кто были его наследниками по крови.
Антигон, которому было поручено отправиться в Анатолию для борьбы с Эвменом, сатрапом Каппадокии, осужденным другими сатрапами за преданность Пердикке, воспользовался этим, чтобы распространить свою власть на большую часть Анатолии. Он держал Эвмена в осаде в каппадокийской крепости, когда летом 319 года до н. э. умер старый Антипатр. У Антипатра был честолюбивый, энергичный и неразборчивый в средствах сын Кассандр, но, видимо, считая его слишком юным, Антипатр перед смертью назначил своим восприемником в качестве эпимелета при обоих царях, функции которого он исполнял после собрания в Трипарадейсе, старого многоопытного македонца, бывшего сподвижником Филиппа и Александра, — Полиперхонта. Не было ли само это назначение противозаконным: имел ли право Антипатр единолично избрать регента царской власти? Хотя армия безоговорочно утвердила этот выбор, у прочих диадохов он вызвал очень бурнук) реакцию. Против Полиперхонта, взявшего на себя заботу о царях и об управлении Македонией, незамедлительно была сформирована коалиция, как двумя годами ранее против Пердикки. В нее вошли Лисимах, Антигон, который из милосердия отказался уничтожить Эвмена и, предоставив ему свободу действий, вернул его территории, сам Кассандр, оскорбленный тем, что его отец предпочел другого наследника своих полномочий, и, наконец, Птолемей, надеявшийся с помощью этой кампании присоединить к своим египетским владениям Финикию, которая традиционно была защитной зоной фараонского Египта.
Чтобы противостоять стольким противникам, и особенно Кассандру, который стремился утвердиться в Греции и Македонии, Полиперхонт снова попытался добиться расположения греческих полисов, восстановив свободы, которые они имели во времена Филиппа и Александра и которые потеряли в результате Ламийской войны. Текст эдикта (diagramma), переданный от имени Филиппа Арридея, сохранил для нас Диодор (XVIII, 56). Он убедительно показывает, что македонские государи и их современники, по сути, были равнодушны к политическим и социальным конфликтам, которые сталкивали между собой граждан греческих полисов: они задевали их лишь в той мере, в какой касались их личных интересов. Демократы или олигархи сами по себе их мало интересовали — так же как и во времена Александра: главное, чтобы их можно было использовать как пешки в предстоящей партии.
В данном случае усилия Полиперхонта оказались практически безрезультатными, его военные неудачи сделали применение эдикта крайне недолговечным. По крайней мере, они привели к трагедии, отзвуки которой, доносимые до нас Диодором и Плутархом, разнесутся на века: смерть Фокиона, старого прославленного стратега, который обеспечил своей побежденной родине снисходительность Македонии. Полиперхонт, забывший об оказанных услугах, предал его в руки афинских демократов, ослепленных нежданным восстановлением своего режима и мечтавших рассчитаться с Фокионом за свою отставку и изгнание. На бурлившем страстями народном собрании исступленная толпа нарушила все установленные нормы, и Фокион, обвиненный в предательстве и не имевший возможности оправдаться, потому что его освистывали, был приговорен выпить цикуту, так же как и его друзья, а их тела, не преданные погребению, были выброшены за пределы Аттики. Таков был конец честного человека, целиком посвятившего себя своему отечеству, которого Плутарх сравнил с Катоном Утическим и который пал, подобно многим, жертвой слепых страстей толпы (май 318). Несколько месяцев спустя, в 317 году до н. э., военные успехи Кассандра и новые поражения Полиперхонта вынудили Афины опять склониться перед чужеземным победителем, смириться с пребыванием македонского гарнизона в крепости Мунихия, принять цензовую систему, столь далекую от демократических традиций, и передать реальное управление полисом эпимелету, выбранному с согласия Кассандра. Им стал философ-перипатетик Деметрий Фалерский, который в течение десяти лет, до 307 года до н. э., компетентно и умеренно решал внутренние дела полиса.
Тем временем в Азии и Македонии стремительно развивались события, и близился трагический конец царского рода Аргеадов и их последних сторонников. Пока Полиперхонт безрезультатно воевал на Пелопоннесе, где при нем находился ребенок Александр IV, — Филипп Арридей, второй царь, втянутый в интриги своей жены Эвридики, которая сама была царевной по крови, вступил в сговор с Кассандром. Чтобы расстроить их планы,
Полиперхонт возвратил в Македонию старую мать Александра Великого Олимпиаду, которая, сосланная в свой родной Эпир, все еще мечтала о власти. Она прибыла вместе с эпирским войском и присоединилась к Полиперхонту, который возвратил маленького царя его бабушке. Авторитет старой царицы среди македонян был очень велик, и они оставили партию Филиппа Арридея, а его самого и его жену Эвридику, по наущениям которой он действовал, выдали их врагам. Безжалостная Олимпиада повелела бросить их в тюрьму, где Филипп был убит ее палачами, а Эвридика была принуждена покончить с собой, что она сделала мужественно и достойно. Один из двух царей погиб в этой обстановке шекспировской драмы, оставив маленького шестилетнего царевича наедине с кровожадной бабкой. Старая женщина дала волю своей злопамятности и уничтожила многих знатных македонян, вызвав тем самым ненависть к себе, которая лишила ее всякой поддержки. Кассандр воспользовался этим и осадил ее в городке Пидна, где голод вынудил ее сдаться. Участь ее по приказу Кассандра была решена македонской армией, которая приговорила ее к смерти: родственники ее жертв взялись совершить казнь, которую она встретила без страха и ропота, до самого конца сохранив свой непреклонный нрав. Что касается Кассандра, для которого Полиперхонт, оставленный своими сторонниками, был уже не соперник, распорядился обеспечить надежную охрану маленькому Александру IV и его матери Роксане, устроил пышный ритуал в честь Филиппа Арридея и Эвридики, которые были погребены в царском некрополе в Эги, а затем женился на незаконнорожденной дочери Филиппа II — Фессалонике: тем самым он заявил о себе как о претенденте на македонский престол. Продолжая традицию Филиппа и Александра, он основал порт в заливе Термаикос, к востоку от устья реки Аксий (Вардар), и назвал его Фессалоники в честь своей новой жены: городу была предназначено долгое и блестящее будущее. Поблизости, на месте древней греческой колонии Потидея, в Халкидике, он устроил свою столицу и дал ей имя Кассандрия. Без долгих колебаний он заявил о себе как о носителе власти, дерзнув в 316 году до н. э. с помощью других греческих полисов восстановить Фивы, разрушенные Александром и срытые до основания в 335 году до н. э. В великой книге истории была явно перевернута страница.
