Коллектив Авторов - Теория культуры
Для творчества рок–музыкантов характерны динамизм, ритмичность, иногда прекрасный мелодизм, возможность решения самых разных художественных задач и в то же время – дешевая популярность однодневок–шлягеров, легкость тиражирования. Действие рок–музыки было чем–то сродни наркотическому опьянению. Масса людей, прежде всего молодых, боготворила рок–звезд как кумиров, ждала от них все более острых, кричащих, пронизывающих тела и души мелодий, ритмов, воплей, звуковых содроганий.
Бунтарский, особенно поначалу, рок очень быстро стал коммерчески–выгодным, повсеместно распространенным, динамично–меняющимся стилистически (диско, металлический рок и т. д.). Динамизм вообще стал неотъемлемой чертой всех видов искусства ХХ в. Это коснулось и нового балета, и новой литературы с ее «пулеметной прозой», и театра, который соревновался с кино и телевидением. Существенными стали и попытки во всех видах художественного творчества активизировать позицию публики, вовлекая ее в музыкальное, театральное действо. В современном театре зритель то становится участником спектакля (хеппенинга), то спектакль разворачивается вокруг него.
На изменение характера художественной культуры ХХ в. повлияли, конечно, технические новинки, часть из которых изменяла средства художественного творчества и восприятия, часть способствовала возникновению новых видов художественной и близкой к ней деятельности. Речь идет о фотографии, кино, телевидении, звукозаписи, видеозаписи, компьютерной технике, рекламе, видеоклипах и т. д.
Интересно, что все суперсовременные средства и формы, виды «искусства», активно используют то, что, по выражению А. Гениса, располагалось раньше в «подвале» культуры: суеверия, ритуалы, слухи, легенды, всяческую архаику. Все это воплощается в кинобоевиках, комиксах, телесериалах, разнообразных «ужастиках» с вампирами, оборотнями, кумирами–супергероями. Причем всюду в зрелищных и звуковых искусствах на первое место по значимости среди творцов начал выходить режиссер со звуко–и видеооператорами. Именно режиссер, как шаман, «дирижировал» реакциями публики в кино, на телевидении, в театре, в разнообразных шоу. В ХХ и ХХ1 вв. при этом все время есть стремление вызвать не только реакцию, но и возможное сотворчество толпы: шумящей, притопывающей, подпевающей. «Массовое искусство, как и первобытный синкретический ритуал, строится вокруг зрителя, а не художника».[389] Искусство действительно преобразуется как бы в некий ритуал, соединяющий разные виды художественного творчества и с помощью технических устройств преобразующий обыденную жизнь в грезу, будни – в праздник. В ХХ столетии все время рос удельный вес внесловесной художественной культуры. Это касается бурного развития музыки, танцев, шоу, рекламы, дизайна. Доступность внесловесных форм культуры представителям разноязычных культур создала некоторые новые возможности для культурного объединения планеты.
Но вместе с тем происходило и то, что описывал Т. Зэлдин, – усиление неоднородности культурной жизни разных слоев и групп общества, замыкание отдельных социальных групп в культурной изоляции, что предопределило эффект мозаичности культуры.[390] Так, во всяком случае, во Франции ни живопись, ни литература уже не являлись предметом всеобщего интереса. По некоторым подсчетам, на широко понимаемую культуру тратилось в среднем 2,5 % доходов французской семьи, в то время как на развлечения – 20 %. Зэлдин отметил, что «классическую культуру по–прежнему ценят только те, кто претендует на респектабельность».[391] А что же ценили остальные и почему? Все явно оригинальное, ибо культура, по общему мнению, должна была противостоять оболванивающему воздействию средств массовой информации, стимулировать проявления оригинальности, нестандартности личностей. Поэтому даже французское Министерство культуры заметно колебалось между признанием необходимости спасать и сохранять традиционную культуру и стремлением к поощрению (и финансированию) всяческого обновления.
Конечно, старая традиционная художественная культура, традиционное искусство не умерли вовсе, не перестали действовать. Традиции великих романов XIX в. были продолжены, например, русскими прозаиками Шолоховым, Булгаковым, Набоковым, хотя на Западе развился совершенно иной тип романа, воплотившийся в «Уллисе» Джойса, а позже в еще более современных образцах «эпической» прозы. Впрочем, и на Западе, помимо Джойса, был Хемингуэй и другие романисты, не повторявшие, но развивавшие (так же как Булгаков и Набоков) традиции классической прозы.
Классические музыкальные формы по–новому зазвучали в творчестве Прокофьева и Шостаковича, Карла Орффа и многих других композиторов. В изобразительном искусстве и киноискусстве встречались талантливые вариации неореализма и даже неоклассицизма. Ставились классические оперы и балеты, в которых выступали потрясающие исполнители: Анна Павлова, Вацлав Нижинский, Федор Шаляпин, Марио Ланца, Лучано Паваротти, Галина Уланова, Майя Плисецкая, Михаил Барышников и т. д. И тем не менее на всем традиционном, особенно к концу ХХ века, был уже явный отпечаток «музейности»: то, что ценно, необходимо сохранять, как сохраняют полотна старых мастеров или античную скульптуру, «Комеди Франсез» или шекспировский «Глобус». Но ни писать, ни живописать, ни создавать музыкальные и театральные шедевры так, как это делалось в XIX, даивХХв., уже невозможно. Все, в чем не хватает динамизма и остроты (даже кино 50–70–х гг. ХХ в.), перестало смотреться, читаться, слушаться с живым интересом. Идеал красоты вроде бы все еще остается там, в прошлом. Но художественность уже не такова; эстетические и художественные вкусы претерпели существенные изменения. Суть, конечно, та же, но формы воплощения иные и восприятие требует этих новых форм. В красоте, по–новому воплощаемой, присутствует обострение некоторых черт реальности, придающее динамику и свежесть образам (как в скульптурах Джакометти). В красоте совмещаются нечто от той былой гармонии и добавочные штрихи и символы из других культур. Черты архаических, средневековых, азиатских и африканских культур переходят в европейскую, европейских – в азиатские и африканские.
ХХ век породил совершенно необычную (в чем–то, возможно, напоминающую древнюю) поэтически–песенную культуру. Необычную по массовости ее распространения и силе воздействия, выразившуюся в творчестве целой плеяды французских шансонье (начиная с Э. Пиаф), рок–музыкантов и певцов США и Европы, ансамблей, подобных «Битлз» и «Роллинг Стоунз». В России, помимо этого, активизировались поэты–барды, среди которых наиболее значимыми стали Б. Окуджава и В. Высоцкий. Песни певцов, о которых идет речь, не только слушались на концертах или в записях, но и пелись повсеместно, становясь чуть ли не тем, чем были когда–то лучшие фольклорные творения.
Изменились в ХХ в. и танцы. В народных танцах до XIX и кое–где даже до ХХ в. включительно, и в танцах, которые танцевала избранная, аристократическая часть общества, были закреплены правила, фигуры, которые разучивались, так что танцевали по правилам, с некоторыми индивидуальными или местными вариациями.
Латиноамериканские танго и фокстрот, румба, бывшие популярными в Европе и США до середины ХХ столетия, в общем, таковы же. Чарльстон тоже имел закрепленную форму, блюз и твист еще сохраняли (даже в бытовых вариантах) намеки на нее и оставались парными. Рок–н–ролл уже требовал скорее фантазии, чем подчинения правилам. А дальше произошло полное освобождение танца от всех условностей. Танец современный – это скорее коллективное действо, когда под общую для всех музыку каждый танцует как хочет, один или с партнершей (партнером), выявляя в движении то, что ему хочется. Причем если за танцем как исполнением фигур раньше можно было наблюдать со стороны, то теперь наблюдать не за чем, надо уходить или самому приплясывать. Танцуют все, кто как умеет и может. Главное – свобода движений под музыку, обычно ритмичную и динамичную.
Физическая культура и спорт
Движение, динамика, зрелищность характерны и для такой составляющей современной цивилизации, как спорт, в ряде моментов связанный с художественной культурой, с эстетикой. Есть ведь художественная гимнастика, фигурное катание. Развитие человеческого тела, его движений всегда имели отношение к культуре. И первое, что приобрело в ХХ столетии необычайное значение, – это так называемая физическая культура. Ею занимаются миллионы людей дома, в школах и вузах, в специальных спортивных секциях, клубах. Физическое здоровье, владение телом стало весьма значимым для современной цивилизации, и, более того, оно выступает в качестве существенного достижения культуры. Культурный человек ХХ столетия в идеале должен был быть нормально развит физически. Телесная развитость утверждается и в качестве самостоятельной цели – в виде культуризма.
