Коллектив Авторов - Теория культуры
Как и ценности культуры, антиценности реализуются в жизни людей, в их взаимоотношениях. Ни то, ни другое не реализуется абсолютно. В действительности нет абсолютного добра или абсолютного зла, абсолютной любви или абсолютной ненависти. Но зло, как и добро, ненависть, как и любовь, реальны. Антиценности, случается, бывают проявлены, выражены, означены, оформлены, хотя обычно не так явно, как ценности. Дело в том, что устойчивость любого общества связана с наличием ценностей. Откровенные проявления бесчеловечности, ненависти, лжи, бессовестности чаще всего блокируются и осуждаются. Поэтому их стараются прикрыть, замаскировать, оправдать (жестокость, скажем, необходимостью). Нравственное поведение оформляется в виде правил, заповедей, этикета. Безнравственное, антикультурное может быть и не оформленным специально, но как–то выражено и действенно. В чем именно выражено?
К примеру, в разных формах и видах насилия. Теоретики различают применение силы и осуществление насилия. Сила может применяться со злыми и добрыми намерениями. И насилие не в каждом случае, не в каждой жизненной ситуации бесчеловечно, антикультурно. Антикультурная суть насилия бывает проявлена в том и тогда, в чем и когда оно «ориентировано на унижение, подавление личностного начала в человеке и человеческого начала в обществе. Оно глубинно, сущностно антигуманно».[393] В. А. Микляев далее отмечает, что у такого насилия нет подлинно духовного оправдания. На его стороне ложь, цинизм, моральная и политическая демагогия, оправдываемые обычно через необходимость и якобы достигаемую с его помощью благую цель. Насилие в этом своем виде может быть и физическим, и социально–экономическим, и духовным, а следствием его может быть физическое, социально–экономическое или духовное рабство. Ясна поэтому антисвободная суть такого насилия.
Насилие связано с весьма значимым явлением в истории человечества вообще и в человеческой жизни в частности – с войнами. Войны исторически и регионально разнообразны. И в них очень сложно проявляются взаимоотношения культурного и антикультурного. Авторы книги «Нравственные ограничения войны: проблемы и примеры» отметили:
Война была ужасна с самого начала – еще тогда, когда основным оружием были копье, кинжал, булава, праща и лук. Кровавая схватка, в которой противника закалывали или рубили насмерть, очаровывала одних и вызывала внутреннее опустошение и отвращение у других. Часто после битвы ужасы войны продолжались, например, в массовых убийствах стариков, женщин и детей. Затем, по пятам войны, следовали голод и болезни, которые часто сводили в могилу больше людей, чем сама война.[394]
Войны в цивилизованных обществах не стали менее кровавыми, зато стали более масштабными по размаху причиняемых бедствий. Достаточно вспомнить Первую и Вторую мировые войны. Да и более мелкие в сравнении с ними вооруженные конфликты ХХ – начала ХХI в. вызывали у нормальных людей чувства ужаса и отвращения. Антикультурность войны представляется очевидной, если исходить из того, что под культурой мы понимаем нечто позитивное. И впрямь, война непосредственно связана с убийствами людей людьми, разрушениями их жилищ и памятников культуры.
Война немилосердна. В ходе войны творятся зверства. Войны иногда пытаются оправдать их неизбежностью и даже будто бы необходимостью. Война – это ведь и то, «что создавало империи, расширяло цивилизации».[395] В истории человечества были нередки попытки «облагородить» военные столкновения, по возможности исключить из них мирное население, ввести правила честной, «рыцарской» войны. Однако из этого мало что получалось. Война всегда провоцирует на нарушение всяких правил, потому что слишком велика цена побед и поражений.
В военном деле, в армейской жизни видели известную красоту, которой можно наслаждаться. Пушкин любил «воинственную живость потешных марсовых полей, пехотных ратей и коней однообразную красивость». Правда, это он писал о параде. А война не парад. И хотя в изображениях войны до немецких экспрессионистов доминировала именно красивость, потом и в живописи, и в кино стали отражать реальное безобразие войны, связанное со всяческой грязью, нечеловеческими условиями военной жизни и самой этой жизнью.
Однако при этом постоянно твердили, что война (служба в армии) как ничто другое закаляет тело и дух, развивает мужество и стойкость. Кроме того, обращали внимание и на то, что не все войны захватнические, несправедливые, нравственно не обоснованные. Есть ведь и справедливые, освободительные, оборонительные и даже «священные» войны, когда речь идет о защите не только своей «хаты», но Родины, народа, ценностей культуры. И именно поэтому служба в армии в некоторых странах рассматривается не только как профессия, а как долг, почетная обязанность гражданина.
И конечно, в таких войнах действительно проявляется дух свободы, благородное стремление к спасению отчизны, человечества и культуры в том числе. Война может стать «народной». И в таких войнах нередки проявления жертвенности, когда одни люди гибнут, чтобы другие жили. В России так было в войне с Наполеоном в 1812 г., во время Великой Отечественной войны.
Все это так. Но вместе с тем любая, даже самая справедливая, война – это неизбежное зло, неизбежное организованное убийство и разрушение. Люди, вольно или невольно участвующие в войнах, так или иначе калечатся, и не только физически. У части из них наряду с мужеством появляется отношение к вооруженному насилию и убийству как к возможным, оправданным действиям. Таким, при которых нажимать спусковой крючок или кнопку, за чем последуют чьи–то смерти, становится, в общем, делом привычным, обычным. У некоторых возникает даже удовольствие от стрельбы по живым мишеням.
Если же на войну попадает человек культурно развитый, война калечит его по–другому. Он должен делать то, что против его совести, что не оправдывается ссылкой на неизбежность и справедливость войны, в которой он участвует. Тогда война – личная трагедия человека, который убивал. И трагедия не заканчивается с окончанием войны. Всю жизнь может давить тяжкая ноша греха, взятого на душу.
Это тем более так, потому что воюют не люди друг с другом, а их сообщества, государства. И отдельным человеческим жизням (каждая из которых представляет собой уникальную ценность) в мясорубке войны цена – копейка. Очень часто в условиях войн звучит приказ: взять высоту, укрепление «любой ценой».
Войны пока что, к сожалению, неизбежны. Они и есть неизбежное зло, даже если воевать приходится за родину, за будущее человечества. В целом война, какая бы она ни была, антикультурна в сущности. В ее ходе проявляются не только мужество, стойкость и жертвенность, но и масса жестокостей, низостей, предательств. И трусость тоже. Именно на этом фоне ярче, чем в обычной жизни, проявляются и героизм, и самоотречение, и милосердие вопреки сути войны.
Убийства совершаются не только на войне. И не только убийства. Жестокое физическое насилие, мучительство, характерное именно для людей и их сообществ. Животные крайне редко убивают представителей своего вида. И уж, конечно, намеренно не мучают. Пытки – человеческое изобретение. Среди животных одного вида возможны и даже обычны столкновения, выяснение отношений с целью утвердить чье–то доминирование. Но, как правило, эти столкновения происходят по определенному сценарию и чаще всего не приводят к смерти.
В человеческих сообществах наряду с бесцельными убийствами, убийствами и мучительствами с эгоистическими целями бытовали и формы ритуальных убийств разного рода. Появлялись формы убийств, применения оружия и силы и даже самоубийств, осуществлявшихся по специальным правилам. И если вообще убийства и мучительства очевидно античеловечны и антикультурны (недаром в Библии есть заповедь «не убий»), то с убийствами, например, на дуэли дело сложнее.
В определенных слоях общества в определенное время честь как ценность оказалась выше, чем жизнь (своя и чужая). И дуэль какое–то время могла быть элементом культуры такого социального слоя, как дворянство. Тем не менее, хотя честь и сейчас остается ценностью жизни и культуры, дуэль постепенно стала восприниматься как неразумный и антигуманный способ ее отстоять Честь надо беречь и отстаивать, но современному культурному человеку не обязательно убивать или умирать из–за кем–то затронутой чести.
Преступные виды насилия – разбой, грабеж, убийство с целью наживы, воровство – не только противоправны, но и антикультурны. «Порядочные преступники», благородные разбойники появляются в фольклоре, в художественной литературе (Робин–Гуд, Дубровский), а в жизни – только в совершенно исключительных случаях. Как правило, преступники обирают людей, не только отнимая кошелек, но и унижая человеческое достоинство своих жертв, если последние остаются в живых. Преступления совершаются и непосредственно против культуры путем уничтожения или кражи произведений искусства, вандализма в храмах и на кладбищах.
