Евгений Дюринг - Евгенiй Дюрингъ. ЕВРЕЙСКIЙ ВОПРОСЪ
Но можно совершенно опустить все то, что въ iудейскихъ источникахъ, по которымъ мы судимъ о iудейской морали, носитъ дату такъ называемыхъ дурныхъ временъ. Можно даже оставить въ покоѣ и талмудъ, который даетъ мѣсто столькимъ нареканiямъ по адресу iудейской морали, и тѣмъ не менѣе характеръ iудейскаго племени можно освѣтить очень хорошо. Талмудъ - это, такъ сказать, примѣчанiя, а нужно придерживаться текста. Но этотъ текстъ, въ которомъ религiя и мораль iудеевъ, въ извѣстной мѣрѣ обнаруживаются, по большей части, классически, есть просто и подлинно Ветхiй Завѣтъ. Если современныя культурныя нацiи могутъ сознательно отвергнуть все, что перешло къ нимъ отъ жидовства чрезъ христiанство, какъ въ ихъ такъ называемое священное писанiе, такъ и въ светскую народную литературу, то съ другой стороны, сущность iудейства найдутъ он и никакъ не въ талмудѣ, имъ совершенно достаточно будетъ, если он и будутъ изучать и вдумываться въ него тамъ, гдѣ оно непосредственнѣйшимъ образомъ проникло въ собственную ихъ плоть. Впрочемъ, такой способъ оценки будетъ и великодушнѣе. Талмудъ, по крайней мѣрѣ, по своей законченности, есть продуктъ той эпохи, когда исторiя iудейскаго государства была уже окончена. Хотя въ настоящее время талмудъ и составляетъ книгу специфически iудейской морали к религiи, тѣмъ не менѣе уже съ самаго начала это было какъ бы нѣчто фальшивое. Когда, этотъ толковникъ iудейской религiозной и юридической мудрости появился, испорченность была уже на-лицо въ высокой степени. Талмудъ принадлежитъ iудеямъ временъ разсѣянiя; но мы всего основательнѣе узнаемъ этотъ народъ, если освѣтимъ его тамъ, гдѣ онъ имѣлъ случай зарекомендовать себя, относительно г оворя, всего лучше.
2. То, что доселѣ мѣшало оцѣнкѣ характера iудей скаго народа по лучшимъ и ближайшимъ къ намъ свидѣтельствамъ, было, очевидно, ненормальное положенiе, въ которое стали ретроградные элементы въ своихъ сужденiяхъ о евреяхъ. Съ совершенно свободной точки зрѣнiя, которая въ религiи и въ политикѣ имѣетъ дѣло только съ тѣмъ, что носитъ черты естественности и дѣйствительности, такой помѣхи не существуетъ. Неужели же нѣмецъ, французъ, или кто угодно другой нацiональности, долженъ чувствовать себя солидарнымъ съ воззрѣнiями тѣхъ еврейскихъ документовъ, которые дошли до насъ какъ придатокъ къ христiанству? У насъ, нѣмцевъ, по правдѣ сказать, мало основанiй тѣ чувства, которыя возбуждаютъ въ насъ наше сѣверное небо и нашъ сѣверный мiръ цѣлыя тысячелѣтiя, искуственно вводить въ заблужденiе аффекцiями еврейскаго орiентализма. Ветхiй Завѣтъ, - книга, намъ совершенно чуждая, и должна делаться для насъ все болѣе и болѣе чуждою, если мы нашу самобытность не хотимъ измѣнить навсегда.
Если до сихъ поръ смотрели на талмудъ исключительно какъ на картину, на которой сами iудеи изобразили свою iудейскую мораль, то это объясняется качествами партiй, которыя доселѣ соприкасались съ евреями внѣшнимъ образомъ и большею частью въ цѣляхъ агитацiи. Такъ какъ здѣсь не просто консервативные, а, говоря выразительнѣе, реакцiонерные элементы всякаго рода не только господствовали, а вначалѣ почти только одни и были на-лицо, то нелицепрiятной и пронiцателѣной оцѣнкѣ евреевъ мѣшали частiю дѣйствительно религiозные предразсудки, а главное, политическая максима - не упускать изъ виду того, что имѣешь дѣло съ народомъ якобы христiанскимъ, и потому, при обсужденiи iудейскаго характера, не касаться библiи. Но съ этимъ вмѣстѣ закрывали себѣ натуральнѣйшiй, вѣрнѣйшiй и популярнѣйшiй путь къ критикѣ еврейства и лишали себя могущественнѣйшаго средства, котораго одного хватило бы навсегда. Какая польза цитировать талмудъ? Современное наше общество, къ счастiю, не читаетъ этой книги; даже сами жиды довольствуются извлеченiями изъ этого колоссальнаго толковника, наполненнаго всякими пустяками и мелочами. Напротивъ того, у насъ и у различныхъ народовъ изъ школьныхъ уроковъ по библiи и по библейской исторiи сохраняется въ памяти много такого, что нужно только пробудить натуральное разумѣнiе, чтобы показать, какимъ образомъ, имѣя подъ рукою известные факты, можно глубже проникнуть въ самую суть характера iудейскаго народа. Библiя дѣйствительно не лишена интереса, если она такимъ образомъ можетъ помочь лучшему уясненiю себѣ еврейства. Иной, имѣя подъ рукою эту книгу, и отъ времени до времени перелистывая ее, могъ бы въ этомъ направленiи узнать и понять такiя вещи, которыя лежатъ значительно выше горизонта обычнаго просвѣщенiя.
Но я долженъ cдѣлать еще шагъ дальше. Тѣ, которые хотятъ держаться христiанскихъ преданiй, не въ состоянiи рѣшительнымъ образомъ отвернуться отъ iудейства. Историческое христiанство, разсматриваемое въ истинномъ своемъ духѣ, во всякомъ случаѣ, было реакцiей среди iудейства противъ самого себя, но реакцiей, возникшей изъ самого iудейства, и нѣкоторымъ образомъ, на его манеръ. Тамъ, гдѣ пророки сильнѣйшимъ образомъ возвышаютъ голосъ противъ извращенiй сердца, тамъ дѣйствительно состоянiе бываетъ наиболѣе испорченное. Такимъ образомъ, могло случиться, что эта первобытно-христiанская мораль, сущность которой, благодаря еврейской внешности, легко уклоняется отъ подобающей критики, могла оформиться въ смыслѣ прирожденнаго iудейскаго характера. Что она была направлена противъ испорченности этого характера, этимъ отнюдь не исключалось, чтобы вообще при этомъ въ основѣ лежалъ именно самый этотъ характеръ. Еврейскiе пророки, посылавшiе громы на свой народъ, тѣмъ не менѣе, оставались евреями, и если Тотъ, Кого считаютъ основателемъ христiанства, могъ быть отчасти и иной нацiональности, что, впрочемъ, едва ли допустимо, то, во всякомъ случаѣ, онъ жилъ въ той же духовной атмосферѣ и, несмотря на кое-какiя уклоненiя отъ преданiй iудейскаго народа, въ цѣломъ, все таки, чувствовалъ себя солидарнымъ съ этими преданiями. Mнѣнiе, будто новые народы, и именно народы германскiе, черпая изъ собственныхъ ощущенiй и чувствъ, сообщили христiанству лучшiя составныя части и видѣли его въ лучшемъ свѣтѣ, несостоятельно: последнее есть заблужденiе, а первое - промахъ; ибо въ концѣ концовъ смѣшенiе должно исчезнуть, а соединенiе несоединимыхъ элементовъ должно распасться. Потому то отверженiе всякой религiи ведетъ не къ обнищанiю сердца, а къ его очищенiю. Душа новыхъ народовъ только тогда получитъ свободу и возможность въ чистотѣ развивать свои лучшiя свойства, когда она отвернется отъ религiи и отъ всякаго гебраизма.
Христiанство, въ сущности, есть гебраизмъ, какъ я уже до нѣкоторой степени доказалъ это въ моемъ трудѣ “Замѣна религiи”. Но откровенiе христiанства, Новый Завѣтъ, не такъ пригодно къ характеристикѣ характера iудеевъ, такъ какъ оно, будучи произведенiемъ, возникшемъ позднѣе среди другихъ народовъ и написаннымъ на греческомъ языкѣ, тѣмъ самымъ обнаруживаетъ всякаго рода примѣси и передѣлки, которымъ подверглись еврейскiя представленiя. Эти примѣси въ гебраизмѣ позднѣйшаго времени, называемомъ христiанствомъ, мѣшаютъ непосредственному употребленiю его для сказанной характеристики. Но при надлежащемъ пониманiи ядро этой смѣси можетъ научить насъ, что было бы комично, съ Новымъ Завѣтомъ въ рукахъ и указывая на еврея на крестѣ, желать обуздать современныхъ евреевъ и пропагандировать антисемитизмъ. Выступать въ наше время противъ iудейскаго племени съ точки зрѣнiя христiанства и опираясь только на его разлагающую мораль, значило бы хотѣть обезвредить эту вредоносную вещь посредствомъ одного изъ ея же отпрысковъ, cлѣдовательно, въ сущности, посредствомъ этой же самой вещи.
Христiанинъ, если онъ самъ себя понимаетъ, не можетъ быть вполнѣ серьознымъ антисемитомъ. Это блестящимъ образомъ или, лучше сказать, жалкимъ образомъ и оправдалось въ такѣ называемомъ антисемитизмѣ, который, съ началомъ 80-хъ годовъ, началъ распространяться изъ Берлина и изъ Германiи, слѣдуя сбивающимъ съ толку христiанскимъ паролямъ, и по большей части такимъ именно образомъ разлился и по остальнымъ странамъ. Кромѣ того, антисемитизмъ политическаго реакционнаго пошиба, орудiе для политическихъ целей, - этотъ жалкiй антнсемитизмъ, придиравшiйся к iудею не какъ къ человѣку iудейcкаго плеѣмени, а какъ къ человеку либеральной оппозицiи, - вмѣстѣ съ соответствующею прессою, въ виду антисемитическою, а въ сущности агитирующею въ феодальномъ и оффицiозномъ духѣ, въ главномъ дѣлѣ не имѣлъ никакого успеха. Напротивъ того, дѣйствительно существующее въ обществѣ движенiе противъ iудейскаго племени онъ пытался завести на ложный путь, и у истинныхъ антисемитовъ или, лучше сказать, у серьозныхъ противниковъ еврейства только отбивалъ охоту къ дѣлу. Враждебныя просвѣщенiю, при этомъ, по большей части, лицемѣрныя христiанскiя фразы, какими наводненъ былъ этотъ псевдо-антисемитизмъ, у здоровыхъ и прямыхъ натуръ возбуждали только отвращенiе, и потому неудивительно, что эта видимость антiюдики болѣе и болѣе застревала въ тинѣ, въ которую она засѣла съ самаго начала.
