Евгений Дюринг - Евгенiй Дюрингъ. ЕВРЕЙСКIЙ ВОПРОСЪ

А что значитъ - поступать по-еврейски, это можно показать всемiрно-исторически, при этомъ и внутренне, и внѣшне, разсмотрѣвъ исконныя побужденiя еврея: на нихъ видны будутъ и различнѣйшiя свойства еврейскаго характера. При этомъ мы выберемъ образцы обычныхъ дѣйствiй, и не будемъ дѣлать мѣркою проявленiя крайняго безпутства. Мы не будемъ очень заботиться о состоянiяхъ духовной и соцiальной испорченности, а займемся, такъ сказать, классическимъ евреемъ прежняго времени, и современнымъ евреемъ такой формы, въ какой онъ, большею чаcтiю, самъ собою любуется и въ какой съ величайшимъ самодовольствомъ себя представляетъ. Именно при такомъ то изученiи отборныхъ образцовъ, слѣдовательно, при критикѣ, которая своимъ предметомъ беретъ наименѣе дурное, сужденiе будетъ вѣрное и рѣшительное. Оно будетъ смотрѣть и назадъ и впередъ, истолковывать исторiю и некоторымъ образомъ предугадывать будущее. А именно, оно броситъ свѣтъ и на тотъ фактъ, что лучшiе народы никогда не могли, въ настоящемъ смыслѣ слова, ужиться съ евреями. Всегда оказывалась необходимость, по меньшей мѣрѣ, во внутреннихъ ограниченiяхъ, приходилось держаться оть нихъ дальше и запираться отъ нихъ, а гдѣ, въ видѣ исключенiя, это низменное или отверженное еврейское населенiе успѣвало добиться равноправности или даже дружелюбно допускалось въ среду современныхъ нацiональностей, тамъ въ допущенiи подобнаго нашествiя слишкомъ скоро приходилось раскаиваться. Поведенiе евреевъ въ мiрѣ всегда дѣйствовало дурно и вызывало противъ себя возбужденiе у лучшихъ народовъ. Въ этомъ смыслѣ еврейскiй вопросъ или, лучше сказать, еврейскiе вопросы такъ же стары какъ исторiя, и даже бросаютъ свою длинную тѣнь въ область саги. И появленiе евреевъ впервые на исторической сценѣ есть обстоятельство, достойное не меньшаго вниманiя, чѣмъ ихъ появленiе въ обществѣ въ новѣйшее время. Гдѣ и когда человѣчество въ какомъ-либо значительномъ отношенiи приходило въ упадокъ, тамъ и тогда евреи и еврейскiй духъ или, лучше, злой духъ еврейства, могъ распространяться самымъ безпрепятственнымъ образомъ. Однако, въ характеристикѣ еврейскаго характера и въ дальнѣйшемъ освѣщенiи еврейскаго вопроса какъ вопроса о характере мы не будемъ забегать впередъ.

1. Всѣ религiи, при своемъ возникновенiи, представляютъ сумму народныхъ фантазiй, въ которыхъ, воплощаются стремленiя и главныя событiя исторiи разсматриваемаго народа. Такъ, какъ между потустороннею, и посюстороннею областями природы въ началѣ еще не дѣлаютъ такого коренного различiя, какъ это имѣетъ мѣсто въ позднѣйшихъ cтадiяхъ развитiя религiй, то возникшiя въ нѣдрахъ народовъ религiозныя системы вначалѣ обнимаютъ всю жизнь и имѣютъ практическiя цѣли. Онѣ включаютъ не только мораль, но и право, которое еще не отдѣлено надлежащимъ образомъ отъ простой морали совѣести. Когда же развитiе достигаетъ наcтоящихъ религiозныхъ актовъ и обширныхъ, относящихся къ дѣламъ религiи, книгъ, то поcлѣднiя обыкновенно содержать собранiя житейскихъ правилъ и принциповъ разсматриваемаго народа. Такимъ образомъ, онѣ становятся зеркаломъ, въ которомъ отражаются стремленiя той народной группы или тѣхъ группъ, въ которыхъ онѣ возникли и для которыхъ назначены. При сужденiи о народномъ характерѣ, отражающемся въ религiяхъ, дѣло вовсе не въ томъ, правильны или ошибочны теоретичеcкiя представленiя о мiрѣ и о жизни или о томъ, что о нихъ кромѣ того нужно еще заключить. Вѣдь и въ грезахъ и въ сказкахъ раскрывается реальный характеръ, лежащiй въ основѣ самыхъ сокровенныхъ побужденiй. Онъ обнаруживается и во всѣхъ прикрасахъ фантазiи, которыя уже вполнѣ грѣшатъ противъ истины, не меньше чѣмъ въ планахъ и идеалахъ, исходнымъ пунктомъ которыхъ служитъ правильно воспрiятая дѣйствительность. Не забывайте, что у единичныхъ людей характеръ обнаруживается даже въ сумашествiи. А тамъ, гдѣ все человѣчество находилось въ стадiи безумiя, тамъ его откровенiя не менѣе поучительны. Напротивъ того, народныя стремленiя нигдѣ не выступали съ такою наивностью, какъ именно тамъ, гдѣ они проявляются въ формѣ боговъ. Богъ или боги суть воплощенiя господствующихъ побужденiй и мыслей народа. Боги суть копiи людей и зеркало народовъ. Ихъ мораль есть подобiе стремленiй, движущiхъ самый народъ, и тѣмъ болѣе поучительное, что боги, будучи владыками, не церемонятся.

То, что относится вообще къ религiямъ всѣхъ народовъ, должно въ еще большей степени оказаться вѣрнымъ по отношенiю къ племени, вся историческая заслуга котораго ограничивается его религiозною судьбою. Iудеямъ приписываютъ въ своемъ родѣ религiозный генiй; ихъ выставляютъ творцами религiи всего новаго культурнаго мiра, короче говоря, съ натуральной и чисто исторической точки зрѣнiя, ихъ считаютъ виновниками христiанства. Ихъ считаютъ народомъ классическимъ въ религiозномъ отношенiи, и, сообразно этому, имъ отводятъ подобающее мѣсто въ духовномъ раздѣленiи труда между народами. Какъ греки классически обосновали философiю, а римляне - право, такъ iудеи классически обосновали религiю, которую мы преемственно приняли отъ нихъ въ наследство для поклоненiя и дальнѣйшаго употребленiя. Эту лестную роль охотно принимаютъ всѣ iудеи по племени, а iудеи по религiи, которые крепко держатся за свой специфическiй мозаизмъ, истолковываютъ эту роль такъ, что iудейство, хотя и противоположно христiанству, но также имѣетъ права, и еще переживетъ нѣкогда отделившуюся отъ него христiанскую секту, несмотря на ея распространенiе. При всей отмѣнной скромности этого последняго воззрѣнiя, его, впрочемъ, раздѣляютъ и многiе iудеи по крови, будутъ ли это крещеные iудеи , или реформаты, или даже въ религiозномъ отношенiи выхолощенные, и выцвѣтшiе до безцвѣтной вѣры въ Бога элементы этого племени. Часто даже тѣ, что выдаютъ себя за ни къ какому исповеданiю не принадлежащихъ, тѣмъ не менѣе, комически остаются вѣрными этой догмѣ о религiи избраннаго народа, которая переживетъ всѣ религiи. Избранный народъ, - и это видно какъ въ древнiя времена его исторiи, такъ и по теперешнему отношенiю его, - прежде всего имѣетъ и избранную религiю. Этой религiи онъ держится такъ крѣпко, какъ ни одинъ другой народъ. Просвещенные iудеи часто выдаютъ себя за совершенно безрелигiозныхъ людей, особенно когда корчатъ изъ себя свободомыслящихъ или даже соцiалистическихъ писателей. Но если присмотреться ближе, то найдемъ, что присущая этому племени косность суевѣрiя и у нихъ имѣетъ свой тайный алтарь. Вообще ихъ чисто животная живучесть, это всѣми признанное свойство iудейскаго племени, свидетельствуетъ также особенно о ихъ духовныхъ недостаткахъ и, главное, объ ихъ суевѣрiи. Iудей можетъ выдавать себя какъ угодно просвѣщеннымъ; но вѣрить ему въ этомъ пунктѣ нельзя ни на iоту. Въ глубинѣ души почти всегда немножко таится болѣе грубаго или утонченнаго суеврiя, которое тщательно скрывается, и только случайно можетъ быть обнаружено опытнымъ знатокомъ духовныхъ аллюрвъ. При обсужденiи вопроса о томъ, какъ евреи подвизались въ наукѣ, я разсмотрю это обстоятельство подробнее. Но уже обыкновенный житейскiй опытъ показываетъ, что суевѣрiе составляетъ болѣе неотъемлемую принадлежность еврея, нежели дѣйствительно культурнаго человѣка всякой другой нацiональности. Въ виду этого, религiя должна составлять болѣе характеристическую принадлежность iудейскаго племени, нежел и какого угодно другого народа. Религiя должна, поэтому, съ первыхъ же шаговъ разоблачить предъ нами основныя свойства характера избраннаго народа.

Мораль iудеевъ, - я разумѣю мораль, присущую этой расѣ, ту мораль, влiянiе которой на ихъ дѣловую жизнь стяжало имъ известную популярную славу всеобщей вредоносности, - по существу своему есть нѣчто настолько глубоко сросшееся съ ихъ натурою и, въ сущности, столь неизменное, что ея духъ можно указать уже въ древнейшихъ памятникахъ ихъ религiи. Часть худой славы, которою пользуется iудейская мораль, но во всякомъ случаѣ, лишь незначительную часть, можно приписать той особой испорченности и вырожденiю, которымъ подпалъ этотъ народъ съ паденiемъ сво его палестинскаго государства. Вообще, разсѣявшись по всему свѣту и ставши гостям и другихъ народовъ, iудеи, притомъ отнюдь не съ начала христiанской эры, а уже столѣтi ями раньше, имѣли много случаевъ проявить моральныя качества своего племени. То, чего, по духу своей религiи, они не смѣли въ полномъ об ъеме продѣлывать въ отношенiяхъ другъ къ другу, то самое имъ дозволялось въ полной мѣрѣ продѣлывать съ остальнымъ человѣчествомъ. Ихъ безсовѣстность проявлялась, поэтому, шире и шире въ сношенiяхъ съ элементами иныхъ расъ. Натурально, остальные народы стали по отношенiю къ нимъ въ оборонительное положенiе. Обижаемое человечество реагировало, и, напримѣръ, и средневѣковой гнетъ, на который жиды обыкновенно съ такою партiйною односторонностью жалуются, по большей части, былъ просто грубымъ способомъ народной самообороны. При грубыхъ отношенiяхъ тогдашняго времени иного выбора не было. Жиды, съ своей стороны, стали бы поработителями, если бы сами не были порабощены. Они истребили бы цѣлыя народности, если бы раз множенiю ихъ самихъ не были, поставлены границы. Это произведено было путемъ своего рода порабощенiя, которое въ среднiе вѣка было еще довольно мягко въ сравненiи съ тѣмъ порабощенiемъ, къ которому прiучили жидовъ Египтяне и Вавилоняне, следовательно, уже въ самомъ началѣ ихъ мозаической исторiи. Кажется, даже, что въ этомъ отношенiи народы и въ среднiе вѣка дѣйствовали только применительно къ требованiямъ жидовъ, и только потому наложили на нихъ ярмо, что эта раса безъ ярма толочься среди другихъ народовъ не можетъ, не нанося имъ злѣйшаго вреда. Какъ бы то ни было, этотъ народъ Моисея, этотъ народъ - рабъ Египтянъ, получившiй отъ нихъ въ приданое мораль рабовъ, которую онъ тщательно бережетъ, во время средневѣкового отчужденiя взлелеялъ въ себе покорность въ другомъ родѣ. Онъ свилъ себѣ рабье гнездо въ среде новыхъ народовъ, хотя и отвергнутый и презираемый ими, и такимъ образомъ удержалъ за собою свою старую роль, эксплоатируя даже свое рабье положенiе и, въ концѣ-концовъ, обогащаясь золотомъ и серебромъ своихъ господъ, подобно тому какъ дѣлалъ это и въ Египте. При этой новой, частiю средневѣковой, частiю современной задаче, мораль iудеевъ, конечно, выиграть не могла. Къ вкоренившейся испорченности этой морали прибавились новыя отношенiя порабощенiя, которыя тотчасъ же поставили еврея въ его старый элементъ. Пронырство, по склонности и по обстоятельствамъ, было удобнейшею формою добыванiя, и такимъ образомъ болѣе и болѣе увеличивалось пораженiе iудейской морали такими элементами и принципами, которые отравляютъ общенiе между людьми, и въ основѣ своей являются чѣмъ то враждебнымъ человеческому роду.