Вадим Елисеефф - Цивилизация классического Китая
Су Дунпо, молодой соперник Ван Аньши, происходил из провинции Сычуань. Сдав экзамены на степень в двадцать лет, в том же году, что и его младший брат, он утешал старого учителя, разочарованного непримиримостью Ван Аньши.
Неприязненное отношение этих двух групп привело к тяжелым последствиям: в 1079 г. Ван Аньши, находящийся у власти, лишил Су Дунпо поста, который тот занимал в Чжоцзяни, и отправил его в ссылку в провинцию Хубэй. Несколько лет спустя судьба объединила двух старых соперников в опале. Незадолго до смерти Ван Аньши Су Дунпо возглавил консервативную партию, которая сдала свои позиции после смерти Сыма Гуаня (1086). Но возвращение Су Дунпо было недолгим. В 1094 г. начались реформы императора Чжицзуна, что привело к новой ссылке поэта на далекий остров в Хайнани. В 1101 г., когда удача вновь вернулась к нему, Су Дунпо умер по дороге в столицу.
Эти собратья-враги и в политике и в литературе хорошо демонстрируют две основные тенденции, характерные для периода Сун, и противостояние характеров, которое часто определяло выбор той или иной школы. Если Ван Аньши во всем проявлял себя как сторонник испытаний и строгости, то Су Дунпо, напротив, называл себя поборником легкости и свободы. Даже проза последнего, которую просвещенная среда расценивала как стилизацию, была в его глазах всего лишь игрой случая: «Мои записи, как воды неиссякаемого источника, которые охватывают в конце земли. Они распространяются волнами по всей земле и увеличиваются, растекаясь на тысячу ли за день. Затем, когда они встречают холмы и скалы, они огибают их, создавая излучины, но я не знаю, как это происходит. Все, что я знаю, это то, что они идут туда, куда должны идти, останавливаются там, где должны остановиться. Это все. Всего остального я не понимаю и сам».
Су Дунпо, мастер легкой кисти и неиссякаемого остроумия, остается самым знаменитым поэтом своей эпохи, несмотря на сложную политическую карьеру. Он возродил такие древние жанры, как фу, содействовал изменению стихотворного размера цы, традиционно предназначавшегося только для поэм о любви, обычно весьма непристойных. Вместе с безмятежными стихами, жизнь протекала тихо.
Я день и ночь стремлюсь к Янцзыцзян и к морю.Листья клена, тростник, цветы опадают — бесконечноевидение.Глядя на широкой Хуэй, не могу я сказать,далеко или близко от меня небо.Зеленые холмы поднимаются и опускаются вместе с кораблем.Шоучжоу: я вижу уже пагоды и белые камни,хотя короткие весла еще не пронесли нас вокруг холма [Желтых Листьев].Волны успокаиваются, ветер стихает —я готовлюсь причалить.Мои друзья долго не исчезают в дымке рассвета.
Однако эти мирные картины не заставили замолкнуть в сердце поэта свойственную ему тревогу:
Наша жизнь на этом свете,что она напоминает?Полет гусей, которые опустили свои лапки на снег,оставив на нем отпечатки.Улетевший гусь, куда он направится:на запад или на восток?
Личность Су Дунпо, которая и сегодня кажется выдающейся, несмотря на время и непреходящую меланхолию, отразившуюся в его стихах, привлекла к себе многих последователей. Традиция особенно выделяет четверых. Самым интересным из них был Цинь Гуань (2-я пол. XI в.) — певец сельской действительности. Ее когда-то воспевал и Тао Юаньмин (365–427), который вдохновил поэтов эпохи Сун на серию небольших бодрых и простых стихотворений:
Петух поет о пробуждении утра.Яркий свет рассеивает туман.Свежо веселое весеннее небо.
Магнолия цветет на виднеющихся холмах.На пустынном лугу фазан чистит свое сверкающее оперенье.
Вышла молодежь, неугомонная, как быстрые тучи.Старик, как сова, ссутулившись, в одиночестве сидит на корточках.Блестит не просохшая после дождя желтая земля.Ветер опять гонит тучи пыли.
Мало-помалу собирается вся деревня,приветствуя друг друга со своих полей.Гадатель предсказывает хороший месяц.
Так примемся за работу!
Теснота и шумность растущих городов в некоторой степени объясняет постоянное возвращение к старой теме буколического мира. Без сомнения, еще больше, чем в прошлом, люди эпохи Сун осознавали цену урбанизации. Цинь Гуань и сам приобрел суровой опыт жизни в городе: он был назначен чиновником архивов столицы, получал низкое жалованье, которого ему хватало только на убогое жилище и питание впроголодь. Впрочем, он никогда не впадал в отчаяние. В эту эпоху философского обновления и материального прогресса люди всегда сохраняли надежду, наличие которой всегда позволяет с первого взгляда отличить произведение, написанное в период Сун, от произведений, созданных в предыдущие эпохи.
О покое сто лет спустя писал и Лу Ю (1125–1210), самый знаменитый поэт периода правления династии Южная Сун. Он вел необременительную жизнь чиновника, мечтал об отвоевании севера и закончил тем, что удалися в деревню в надежде на созерцательную жизнь, которую он ценил достаточно высоко:
Не смейся над тем, что мутно крестьянское вино,приготовленное на зиму.Если год был благополучным,для гостя найдется в достатке и домашняя птица, и свинья.
Гора над горой, река за рекой —ты сомневаешься, найдешь ли путь.Тень от ив, восхитительные цветы —вот еще одна деревня.
Процессия с флейтами и барабанами —весенний праздник божества Земли приближается.Наивная простота одежд и причесок —здесь еще живы обычаи древних времен.
В будущем, если мне позволит судьба,я брошу дела и буду наслаждаться светом луны.Я возьму посох и глухой ночью пойдуискать ночлег у дверей крестьянской хижины.
Единственным автором этого времени, который сумел передать все оттенки печали, была женщина, величайшая китайская поэтесса Ли Цинчжао (ок. 1084–1140). Она родилась в смутные времена отступления на Юг, бежала туда вместе со мужем, взяв с собой произведения искусства, которые они собирали. Неожиданная смерть спутника жизни вызвала у нее отчаяние, которое она выразила в сентиментальных строках жанра ци:
Грусть в сердце. И смятенье дум.Тревожит каждый звук.Холодный мир вокруг угрюм,И пусто все вокруг.
Луч обласкал — и вновь темно,И холодно опять.С ненастным ветром и виноНе может совладать.
Красавицы эпохи Сун
Наши представления о китайской женщине как о существе, заточенном в своем доме и неведающем красоты мира, несомненно, навязаны европейцами, которые столкнулись в XIX в. с Китаем, находящимся под властью маньчжуров. В домонгольском Китае, значение которого во всем хорошем, как и во всем плохом, было так важно для всей Азии, положение женщины не было столь низким, как это произошло позднее, в Китае династии Мин, когда началось возрождение архаичного и бескомпромиссного конфуцианства. Впрочем, художники династии Тан больше восхваляют качества хорошей супруги, хозяйки дома, придворной дамы и ее удовольствий, однако в живописи эпохи Сун появляется образ женщины одновременно красивой и образованной. На рисунке изображена женщина, сидящая у стола; рядом с зеркалом находится туалетный ларец, а также книги и картины — две страсти образцового интеллектуала.
Печальный голос слышен мне:«Наш старый друг, прощай».То гуси где-то в вышинеЛетят в далекий край.
Здесь было много хризантем,Цвели — и отцвели.О них кто вспомнит и зачем?Валяются в пыли.
Я у окна чего-то жду,И скорбь меня гнетет,А тут еще, как на беду,Дождь без конца идет.
Утун, промокший до корней,И сумеречный свет.И в небе, как в душе моей,Просвета нет и нет.[113]
Живопись
