Крис Тейлор - Как «Звездные войны» покорили Вселенную. История создания легендарной киносаги

С ИЮНЯ ПО СЕНТЯБРЬ 2000 ГОДА АРМИЯ ХУДОЖНИКОВ И ИНЖЕНЕРОВ, ПЫТАЛАСЬ ВОПЛОТИТЬ ВИ́ДЕНИЕ ЛУКАСА.

Сценарий должен был легко появиться. Но месяцами Лукас ничего не писал. «Я над ним думал», – сказал он в ноябре. К первой неделе декабря 2002 года он так и не начал писать. «Прими аспирин», – посоветовал он измотанному Маккаллуму.

«Аспирин? – огрызнулся продюсер. – Да меня уже впору чем-то другим успокаивать!» Проблема Лукаса состояла в том, что за его внимание боролись слишком много героев и концепций, больше чем могло уместиться в одном фильме. Месть молодого Бобы Фетта Оби-Вану за убийство отца была бы захватывающей, но она не обязательна для сюжета. Так же как встреча десятилетнего Хана Соло с Йодой на родной планете вуки Кашииик – концепция, которая дожила до одного дизайнерского скетча и одной строчки диалога в раннем варианте сценария (молодой Хан говорит Джедаю: «Я нашел часть дроида-передатчика рядом с восточной бухтой. Я думаю, он все еще посылает и принимает сигналы»). Лукас был намерен впихнуть в фильм Питера Мейхью в роли Чубакки, хотя бы на несколько секунд: он хотел показать, что Чуи с самого начала был невысоким вуки. R2 и 3РО тоже должны были быть в фильме просто потому, что они должны были быть во всех шести фильмах. Чтобы дать Падме какую-нибудь цель, он решил показать, как она организует Альянс повстанцев. Ему надо было показать, как Джедаи сражаются плечом к плечу с клонами, и изначально он хотел показать одновременно семь битв на семи различных планетах. Он считал, что в течение фильма ему надо будет убить важного Джедая, но проблема была в том, что практически все главные герои, выжившие к концу «Эпизода II» (Оби-Ван, Энакин, Йода), доживают до классической трилогии в той или иной форме. Он выбрал Мейса Винду. Сэмюэл Л. Джексон его понял, но настаивал на важной, грандиозной сцене смерти.

Финал, который Лукас написал для «Эпизода III», не сходился с началом «Эпизода IV», поэтому ему пришлось «разобрать «Эпизод III» и все снова обдумать». Он признался писателю Маркусу Херну, что «загнал себя в угол» сценарием. Его решение: сконцентрироваться на переходе Энакина на Темную сторону, ценой практически всего остального. Боба Фетт – прочь. Падме, основывающая Альянс, – долой. Семь битв на семи планетах – сайонара.

Лукас так был подавлен требованиями сценария, что не мог придерживаться даже собственного Дж-канона. В «Возвращении Джедая» Лея вспоминает свою «настоящую мать» – то есть Падме, – «добрую, но грустную», из детства. Но Лукас считал, что будет драматичнее, если Падме умрет при рождении близнецов. «Добрая, но грустная» при общении с Леей сократилось до нескольких секунд между матерью и ее младенцем.

К концу января 2003 года Лукас выстрадал 55-страничный вариант сценария, который показал только Маккаллуму. Его название, явно отражая и беря оставленное слово из «Возвращения Джедая»: «Месть Ситхов». Как и с первыми вариантами «Атаки клонов», мало что из этого сценария попало в окончательный фильм. Некоторые различия: видение будущего Энакина показывает Падме «поглощенную пламенем», а не умирающую при родах, как в окончательном фильме; она умирает «на операционном столе», возможно от ранений, нанесенных Энакином; в сценарии Палпатин объясняет Энакину, что смог вызвать его рождение с помощью Силы, заставив мидихлорианы создать его из ничего. «Можно сказать, что я твой отец», – говорит Палпатин в сцене, которая явно предполагалась как отголосок самой знаменитой фразы Вейдера в «Империи». Энакин отвечает так же, как Люк: «Это невозможно!»

Восхождение политика, подобного Никсону, – от сенатора Палпатина в «Эпизоде I» к канцлеру Палпатину в «Эпизоде II» и к Императору Палпатину в «Эпизоде III»: это была история, которую Лукас давно хотел рассказать в приквелах, поэтому она все-таки выжила как второстепенный сюжет. Это был пессимистический вывод из его восприятия истории: «Все демократии становятся диктатурами, но не путем переворота, – сказал он журналу Time незадолго до выхода «Эпизода II». – Люди отдают демократию в руки диктатора, будь то Юлий Цезарь, Наполеон или Адольф Гитлер. Рано или поздно большинство населения идет у него на поводу. Что толкает на это индивидов и целые слои населения? Вот тема, которую я исследовал: как Республика превратилась в Империю? Как хороший человек становится плохим и как демократия становится диктатурой?»

Это исследование завершится в «Мести Ситхов», в котором будет больше политических аналогий, чем в любом другом фильме саги. Фанаты предполагали, что темные темы «Эпизода II» появились под воздействием текущей политической ситуации: в 2002-м было сложно смотреть фильм о Республике, борющейся с террористами-подрывниками и войнами на далеких планетах, Республике, скатывающейся в диктатуру путем предоставления чрезвычайных полномочий, и не думать, что ты смотришь комментарий на политику администрации Джорджа Буша после 9/11. Но это не было намерением Лукаса: когда он завершил сценарий в марте 2000-го, Буш еще даже не был президентом.

Однако «Эпизод III» писался уже во время вторжения США в Ирак в марте 2003 года. В районе Сан-Франциско сложно было избежать выступлений против войны в Ираке и Буша, как и выступлений против Вьетнама и Никсона во время написания оригинальных «Звездных войн». Внезапно, после того как Энакин Скайуокер наречен Дартом Вейдером и сталкивается с Оби-Ваном, он говорит: «Если ты не со мной, значит, ты мой враг». Мало кто из взрослых зрителей в то время не уловил сходства со словами Буша из обращения к Конгрессу 20 сентября 2001 года: «Либо вы с нами, либо вы с террористами». Ответ Оби-Вана был бальзамом на душу всем избирателям, считавшим, что черно-белому взгляду Буша на мир не хватает нюансов: «Только Ситхи все возводят в абсолют». Позднее, продвигая свой фильм, Лукас впервые заявит о своем отрицательном отношении к Бушу, публично сравнив его с Никсоном, а Ирак – со Вьетнамом. «Я не думал, что до этого дойдет», – сказал он журналистам в Каннах. Бесконечный круг политики, как сказал бы Дарт Вейдер, замкнулся.

Пытаясь уложить все эти идеи в сценарий, Лукас как никогда был близок к срыву сроков. К марту 2003 года он написал половину первого варианта сценария. На встрече он говорил о тех же проблемах, что и многие годы назад. Его врагами, по его словам, были «инерция, откладывание. Я сижу за столом с листком бумаги передо мной… меня можно приковать к столу, и я все равно не буду писать». Он снова заставлял себя заканчивать пять страниц в день. Сценарий «Атаки клонов» писался так легко – это беззаботная джазовая импровизация. Теперь оставались его последние «Звездные войны», в которых надо было завершить все сюжеты, описать прибытие Вейдера, а он словно вновь был в 1974-м.

10 апреля 2003 года, за 12 недель до начала съемок, Лукас вчерне закончил вариант сценария в 111 страниц. Что решил Создатель на этот раз? Он отказался от того, чтобы Палпатин напрямую говорил Энакину, что он его отец. (Сделать Вейдера отцом Люка, Лею его сестрой, а 3РО его вроде как братом было нормально, но очевидно сделать Императора его вроде как дедушкой – это уже был перебор.) Вместо этого Палпатин рассказывает Энакину о другом Владыке Ситхов Дарте Плэгасе, который смог создать жизнь и покорить смерть, но, по иронии, был уничтожен собственным учеником (то есть самим Палпатином). Он добавил намек Палпатина, что Оби-Ван «встречается с одним сенатором», играя на ревности Энакина. Когда Энакин возрождается в костюме Вейдера, он спрашивает Палпатина о Падме, и тот отвечает «ее убил Джедай». (В фильме эта фраза будет заменена на «ты убил ее», наполняющей Вейдера презрением к себе, а не ненавистью к Джедаям.)

25 СЕНТЯБРЯ 2002 ГОДА ТЕРМИНЫ «ДЖЕДАЙ», «СИЛА» И «ТЕМНАЯ СТОРОНА» БЫЛИ ОФИЦИАЛЬНО ВНЕСЕНЫ В ОКСФОРДСКИЙ СЛОВАРЬ АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА.

К началу июня Лукас сдал второй вариант сценария. К концу месяца, за четыре дня до начала съемок в Австралии, Лукас закончил быструю доработку до третьего варианта. В сентябре съемки снова были завершены; на этот раз натурных съемок не было вообще. Все снималось на фоне зеленого экрана. Вняв предложению Копполы и мольбам Маккаллума, Лукас нанял тренера по актерскому мастерству Криса Нила, который был сыном зятя Копполы. Натали Портман была им очень довольна. К сожалению, с Портман было все тяжелее работать на площадке – некоторые члены съемочной группы говорили, что она довела до слез актрис, игравших ее горничных в предыдущих эпизодах, включая Киру Найтли (которой в «Скрытой угрозе» было 12 лет), за обращение к ней без разрешения. По словам некоторых сотрудников студии, большинство ее реплик было вырезано из «Мести Ситхов» именно по этой причине. Ей оставалось только ходить босиком и быть беременной близнецами Скайуокера.

После окончания съемок Лукас добавил в фильм еще одного персонажа. Хотя он появился всего на несколько секунд во время сцены в опере, где Палпатин искушает Энакина Темной стороной, а до этого не появлялся ни в одном фильме, этот персонаж был ключевым во всех шести частях саги. Его имя барон Папаноида, синекожий драматург, который, судя по «Вукипедии», построил империю развлечений на своей родной планете и любил окружать свое прошлое завесой тайны. Актер, изображавший барона, настаивал, чтобы его дочь Кэти тоже была в кадре. Актера звали Джордж Лукас.