Андрей Смирнов - Почему «сталинские соколы» воевали хуже Люфтваффе? «Всё было не так!»
Здесь нужно упомянуть и о таком оружии «штук», как их знаменитые сирены, издававшие при пикировании самолета «громкий вой, сначала низкого тона. Затем по мере приближения к земле и набора скорости – все выше и выше и все громче и громче. У земли это уже какой-то нестерпимый пронзительный визг»120. Авиаконструктор А.С. Яковлев в своей известной книге давал понять, что это могло устрашать только британских колониальных солдат121 (надо полагать, индийцев). Однако А.И. Щукин, летом 1942-го воевавший в 140-й стрелковой дивизии под Ржевом, свидетельствует, что «пронзительный, воющий звук» сирен «угнетающе действовал на психику» и советских бойцов. «Мне не раз, – пишет он, – приходилось видеть людей, которые полностью теряли самообладание, в панике метались, ища укрытия, и, как правило, становились жертвами таких «психических» бомбежек». О том же пишет и служившая в июне 1942 г. в медсанроте 59-й стрелковой бригады 2-й ударной армии Волховского фронта Е.Л. Балакина (Назарова): когда Ju87 «включали адскую сирену, от которой стыла в жилах кровь», раненые «начинали метаться в ужасе». «Я не знаю более сильного психологического воздействия на человека на войне, чем свист падающей бомбы под вой пикирующего бомбардировщика», – считает и ветеран 116-го корпусного пушечного артиллерийского полка В.А. Ходош (попавший под бомбежку «штук» в начале 1944 г. на захваченном 2-й ударной армией Ленинградского фронта за рекой Наровой Нарвском плацдарме)122. По признанию Ф.Н. Сегеды, служившего в 1942 г. в 592-й батарее 9-го зенитно-артиллерийского полка Балтийского флота, сирены мешали и зенитчикам: «[…] Поймать «горбатого» (кличка Ju87) труда не составляет, а вот удержать в прицеле значительно труднее – он быстро пикирует и сильно воет. Тут нужны и умение, и выдержка»123. Что сирены Ju87 «сильно действовали на нервы», отмечает и Е.Ф. Окишев, чью 175-ю стрелковую дивизию 28-й армии Юго-Западного фронта «штуки» бомбили в мае 1942 г. под Харьковом124. Наконец, об эффективности сирен «лаптежников» говорит и то, что летом 1943 г. НИИ ВВС, испытав трофейный Ju87D-3, рекомендовал выпустить опытную партию этих устройств.
4. ПОЧЕМУ УДАРЫ «ШТУК» БЫЛИ СТОЛЬ РЕЗУЛЬТАТИВНЫМИ?
Высокая результативность бомбовых ударов «штук» объяснялась прежде всего высокой точностью бомбометания. Здесь сказывались, во-первых, применение наиболее точного его способа – с пикирования – и прекрасная приспособленность самолета Ju87 к нанесению прицельного пикирующего удара. Благодаря высокой прочности конструкции «лаптежник» мог атаковывать цели с крутого пикирования – под углом 60–90° (для Ил-2, как мы помним, пределом были 30°). Обычно угол пикирования составлял 70–80°, но в немецких источниках описано немало эпизодов, когда «штуки» пикировали на цель совершенно отвесно – так, что «крылья самолета вибрировали, издавая высокие звуки, подобно призрачному металлическому барабану»125. А ведь чем ближе угол пикирования к 90°, тем в большей степени траектория сброшенной бомбы совпадает с линией прицеливания… Пикировал Ju87 устойчиво, не рыская, и, что очень важно, обладал относительно небольшой установившейся скоростью пикирования – 450 км/ч при угле пикирования 70° (здесь, между прочим, помогали не только специальные тормозные решетки, но и пресловутое неубирающееся шасси «лаптежника» – создававшее значительное аэродинамическое сопротивление)126. Это давало пилоту Ju87 больше времени на прицеливание, чем летчику Пе-2, чья машина (из-за большего веса и большего же аэродинамического совершенства) разгонялась на пикировании до 680 км/ч127. Кроме того, медленнее пикирующий «лаптежник» обладал меньшей инерцией и, следовательно, выход из пике мог начинать на меньшей по сравнению с «пешкой» высоте. А значит, и бомбы он мог сбрасывать с меньшей, чем Пе-2, высоты – т. е. опять-таки более точно! При крутом пикировании Ju87 освобождались от бомб на высоте 700—2000 м, но, по свидетельствам и немцев, и советских фронтовиков, часто пикировали и «почти до самой земли»; во всяком случае, бомбометание они могли осуществлять и с высоты всего 300 м (обер-лейтенант Х.-У. Рудель из III группы 2-й пикировочной эскадры, пикируя 23 сентября 1941 г. под углом 90° (!) на линкор «Марат», еще успел после этого вывести «штуку» – в 3–4 метрах над поверхностью воды – в горизонтальный полет)128. «Пешки» же даже летом 1944 г. и даже во 2-м гвардейском бомбардировочном авиакорпусе И.С. Полбина – лучше всех других соединений освоившем удар с пикирования – сбрасывали бомбы не менее чем с 1000-метровой высоты129… Наконец, пикировавший с относительно небольшой скоростью Ju87 лучше, чем Пе-2, слушался руля направления, так что его летчику легче было в случае необходимости довернуть самолет по курсу, добиваясь более точного прицеливания. Это последнее облегчалось и великолепным бомбовым прицелом «штуки», и высокой посадкой летчика в кабине, обеспечивавшей прекрасный обзор…
Высокую точность бомбометания обуславливал также высокий уровень подготовки летчиков «штук» (не зря среди них было популярно изречение: «Если не тренироваться, ничего не получится»130). Перед тем как попасть в строевую часть, «штукапилот» успевал налетать на Ju87 80–90 часов131 (а не 3—26, как советские летчики-штурмовики на своем Ил-2). Сказывался и все тот же огромный боевой опыт значительной части «штукапилотов». Помимо прочего, этот опыт позволял уверенно атаковать и тщательно прицеливаться даже под мощным зенитным огнем. «Многие неопытные летчики, – свидетельствует Х.-У. Рудель, – начинали волноваться, но довольно быстро успокаивались, когда слышали по радио, что «старики» посмеиваются над их страхами и даже позволяют себе шутить и напевать. […] Постепенно все летчики обретали такое же ледяное самообладание»132.
Все это, правда, не исключало ударов по своим войскам; целый ряд таких случаев фиксирует, например, журнал боевых действий 58-го пехотного полка 6-й пехотной дивизии 9-й армии вермахта, оборонявшегося в августе 1942-го у деревни Полунино севернее Ржева. Однако это происходило в условиях, когда советские войска непрерывно атаковали и боевые порядки противников сблизились до предела; по-видимому, подобные ошибки на войне вообще неизбежны. В том же журнале мы находим и сообщения об удачных бомбовых ударах, нанесенных «штуками» на минимальном расстоянии от переднего края 58-го полка133. А рядовой одного из мотопехотных полков 16-й танковой дивизии 6-й армии вермахта А. Риммер 31 июля 1942 г., во время наступления на Сталинград, наблюдал, как прицельными ударами «штуки» (вместе с тяжелыми орудиями) уничтожили 12 советских танков, находившихся всего в 50 метрах от немецких окопов134. Подчеркнем, что это свидетельство содержится в личном дневнике; оно было сделано под непосредственным впечатлением от увиденного и не предназначалось для обнародования – а потому заслуживает доверия…
Достоверность подобных свидетельств подтверждают и советские источники – например, воспоминания бывшего офицера 233-й (затем – 46-я гвардейская) танковой бригады Д.Ф. Лозы. Как явствует из них, точность ударов «штук» была такой, что в конце августа 1944 г., во время Ясско-Кишиневской операции, перед танкистами всего 5-го механизированного корпуса 6-й танковой армии 2-го Украинского фронта встал в качестве жизненно важного вопрос: как избежать прямого попадания бомбы Ju87 в танк М4А2 («Шерман»)? Реальность такой угрозы наглядно показывает описание Д.Ф. Лозой «противобомбового» маневра, изобретенного тогда старшим лейтенантом И.И. Якушкиным из 233-й бригады. «Командир танка видит, как от пикирующего на его машину «Ю-87» отрывается бомба. Она с каждой секундой все ближе, становится крупнее. И офицер с учетом траектории ее полета корректирует дальнейшее движение «Шермана»: рывок вперед – и бомба ложится за кормовой частью танка; сброс скорости или моментальная остановка – султан взрыва перед танком»135. Точно такую же картину рисует и Д.Т. Пикуленко, чей БТ-7 из разведывательного батальона 18-й танковой дивизии 7-го механизированного корпуса Западного фронта атаковал в июле 1941 г. под Лепелем одиночный Ju87. Несмотря на то что танк уходил от самолета на большой скорости и меняя курс, он смог избежать прямого попадания только потому, что в решающий момент механик-водитель резко затормозил. Две бомбы упали поэтому перед танком – но совсем рядом: несмотря на их всего лишь 50-кг калибр (других Ju87 сбрасывать залпом по две не мог), БТ-7 от их взрыва покачнуло. Из второй пары 50-килограммовок одна упала еще ближе к танку: его «уже не качнуло, а швырнуло, как щепку».
А еще 29 июня, в районе Орши, командир башни Пикуленко наблюдал результаты многочисленных прямых попаданий бомб «лаптежников» в танки 35-го танкового полка 18-й танковой дивизии: «Бомбы разносили легкие танки на куски. Видел штук пять вдребезги разбитых – где башня, где корпус, где обрывки гусениц валяются»; один из увиденных тогда мемуаристом Т-34 тоже «разбило прямым попаданием»136.
Это работали «иммельманеры» – экипажи давшей большинство немецких асов-пикировщиков 2-й пикировочной (с октября 1943 г. – штурмовой) эскадры «Иммельман»… А «штуки» 77-й пикировочной, бомбя 23–24 июня 1941 г. позиции 6-й и 42-й стрелковых дивизий 4-й армии Западного фронта восточнее Бреста, согласно докладу командарма-4 А.А. Коробкова, «выводили из строя орудие за орудием»137. Работать столь точно могли, несомненно, только пилоты очень высокой квалификации…
