Колониализм в Африке. История преступлений Запада - Александр Борисович Широкорад
К 1955 г. население Итальянского Сомали составляло 1280 тыс. человек. Из них арабы – 30 тысяч, а итальянцы – 5 тысяч.
Промышленность была развита слабо. Имелось несколько заводов по переработке рыбы, кожевенные и маслобойные предприятия, а также несколько текстильных фабрик.
Главными статья экспорта Итальянского Сомали являлись: бананы (34 %), хлопок (17 %), корпия, мирра (более 50 % мирового экспорта), а также шкуры, кожи, капок, камедь, слоновая кость.
В 1954 г. в Итальянском Сомали насчитывалось 127 начальных (включая систему дошкольного обучения) школ с 9945 учащимися, 6 средних (491 учащийся), 15 технических (800 учащихся), учительский колледж (37 студентов) и Высшая школа права, экономики и социологии (19 студентов).
В 1954 г. в стране было 68 врачей, 2 дантиста, 27 акушерок и 8 фармацевтов. То есть один врач на 19 тысяч жителей!
В британском протекторате Сомали (Сомалиленд) до 1948 г. управление осуществлялось британской военной администрацией, затем власть перешла к гражданским колониальным властям. Все ключевые позиции в правительстве, суде, армии, полиции и в хозяйственных учреждениях удерживали в своих руках англичане. Сомалийцы были лишены политических и гражданских прав. В экономическом отношении Британское Сомали оставалось отсталой аграрной страной.
В 1948 г. в Британском Сомали было создано Национальное сомалийское общество, переименованное в 1950 г. в Национальную лигу Сомали. (НЛС). Программа НЛС включала требования ликвидации колониального режима, вывода британских войск, уничтожения родоплеменных пережитков. В 1957 г. по Британской Сомали прокатилась волна антиимпериалистических демонстраций с требованием независимости и объединения всех сомалийских территорий.
Под нажимом освободительного движения Великобритания согласилась в 1957 г. на создание законодательного совета, члены которого назначались губернатором председателем совета. Состоявшаяся в августе 1958 г. Вторая конференция НЛС приняла решение добиваться полной независимости. Колониальные власти вынуждены были пойти на новые уступки. В декабре было постановлено, что 13 из 34 членов законодательного совета будут избираться местным населением.
Но сомалийцы бойкотировали выборы и добились новых выборов в феврале 1960 г., в которых из 36 членов законодательного совета 33 избирались местным населением и лишь трое были назначены губернатором. Победу одержали НЛС и Объединенная партия Сомали. Обе партии опубликовали совместную декларацию, в которой потребовали предоставления стране независимости (26 июня 1960 г.).
Итальянский был официальным языком в Итальянском Сомалиленде во время мандата, а также в первые годы независимости. К 1952 г. большинство сомалийцев уже немного понимали этот язык. После обретения независимости государственными языками Сомали стали сомалийский и арабский.
1 июля 1960 г. Подопечная территория Сомалиленд (бывший итальянский Сомалиленд) и бывший британский Сомалиленд объединились в Сомалийскую республику со столицей в Могадишо. Этот день отмечается как День независимости Сомали.
Раздел XV
Месть колоний
По данным за 2018 г. в большинстве африканских стран ежегодные темпы прироста населения превышают 2 процента.
Прирост населения носит взрывной характер, население в возрасте до 14 лет находится в фазе экспоненциального роста, в отличие от почти всего остального мира, который более-менее находится в равновесии.
В 1913 г. население Африки составляло 124,7 млн человек, то есть 7 % от населения мира; в 1954 г. – 228,3 млн (9 %); в 1998 г. – 760 млн (12,9 %).
Население Африки впервые превысило миллиард человек в 2009 г., за время удвоения 27 лет (темпы роста 2,6 % в год).
В 2020 г. численность населения континента составляла 1,321 миллиарда, что соответствовало 18,2 % населения мира. На долю Африки в 2019 г. пришлось 27,1 % живорождений в мире. Так, к примеру, население Анголы с 1950 по 2021 г. возросло в 7,7 раза.
Причиной неконтролируемого роста населения с середины ХХ века является снижение младенческой смертности и общее увеличение продолжительности жизни.
Рост населения в Африке, нехватка продовольствия, постоянные войны и перевороты автоматически привели к массовой миграции. И самое привлекательное место для африканских мигрантов, естественно, Западная Европа.
Совет Европы записывает прибывающих людей в соответствии с их родиной, но собранные данные распределяются по категориям «К югу от Сахары» и «Северная Африка». Число мигрантов из Африки южнее Сахары в Европе до 8 млн человек, сосредоточены они в основном в Бельгии, Франции, Италии, Нидерландах, Португалии и Великобритании.
По данным Википедии к 2023 г.:
Статистика по странам
Данные по увеличению рождаемости в Африке и иммиграции в Европу являются предметом исследования десятков европейских и российских ученых. А вот объяснить причину, почему правительства стран ЕС допускают неконтролируемую миграцию африканцев в таком объеме, реально никто не может.
Рассмотрим ситуацию на примере Франции. Пока Франция была огромной колониальной империей, в метрополию прибывали десятки тысяч жителей колоний. И это было вполне объяснимо. Но вот колонии получили независимость, и по логике нормального человека африканцы, арабы, азиаты должны были отправиться по домам строить «светлое будущее», избавившись от «гнета французского империализма». Однако произошло обратное – сотни тысяч жителей колоний потянулись в метрополию.
Поначалу миграция устраивала значительную часть французов. Промышленники и средний класс были довольны притоком дешевой рабочей силы, что существенно увеличивало конкурентоспособность французской промышленности на мировых рынках.
Социалистические и коммунистические политики радовались, надеясь на увеличение собственного электората. Ну а значительная часть французов относилась к миграции равнодушно. Ведь Франция уже полтораста лет считалась страной массовой иммиграции. Итальянцы, испанцы, поляки, русские и другие восточноевропейцы волна за волной селились здесь и успешно превращались во французов.
Вспомним, что к 1 сентября 1939 г. во Франции работали около полумиллиона польских гастарбайтеров. Ну а в 20-х гг. ХХ века во Франции осело около 800 тысяч русских эмигрантов так называемой «первой волны».
Пример этих эмигрантов в значительной мере дезориентировал французское общество. Дело в том, что первое поколение эмигрантов, то есть те, кто взрослыми прибыли из России, принципиально не хотели натурализовываться. Доходило до того, что человек, попав в 20 лет в Париж, мог вполне терпимо прожить еще 40–60 лет там, так и не научившись французскому языку. Он работал у русских предпринимателей, читал русские газеты и книги, ходил в русские рестораны и даже лечился исключительно у русских врачей.
Замечу, что французские власти под давлением профсоюза врачей, не желавших конкуренции, отказались признавать медицинские дипломы, выданные в царской России. Но, с другой стороны, власти смотрели сквозь пальцы на частную практику русских врачей среди эмигрантов.
Но второе поколение русской эмиграции, то есть люди, родившиеся во Франции, автоматически становилось французами, лишь в некоторых случаях сохранившими свои «русские корни».
Я сам в 1970—1980-е гг. не боялся общаться и даже пить водку с коньяком с детьми русских эмигрантов, приезжавшими в СССР. Они говорили с малоуловимым акцентом. Однако использовали иные слова, иные выражения, имели совсем иной менталитет, нежели советские граждане.
Ну а внуки эмигрантов «первой волны» уже практически ничем не отличаются от коренных французов и в подавляющем большинстве не знают русского языка.
Таким образом, русская эмиграция стала блестящим примером, подтверждающим справедливость теории «плавильного котла». Кстати, «плавильный котел», будь то Франция или Россия, в XVIII–XIX веках исправно действовал и с африканскими, и с азиатскими мигрантами. Классический пример – потомки Ибрагима Ганнибала («арапа Петра Великого»), дворянские роды, происходившие от татарских мурз – Кутузовы, Юсуповы, Сабуровы, Годуновы и десятки других.
Увы, прибывшие во Францию миллионы арабов не оставили и камня на камне от теории «плавильного котла». Они принципиально не желали натурализовываться. Сколько арабов сейчас во Франции, никто не знает. Это – государственная тайна Республики! Попытка вести статистику по национальному составу проживающих во Франции людей или по их производственной деятельности квалифицируется как уголовное преступление. Нет-нет, я вовсе не шучу! С 1990 г. во Франции действует закон Фабиуса-Гессо. (Гессо – депутат, коммунист, а Лоран Фабиус – еврей, премьер-министр.) Закон предусматривает уголовное наказание за сбор любой статистики по национальному вопросу.
Но мы отвлеклись от темы. Если мигранты, приехавшие во Францию, в основном не желают ассимилироваться, то хотя бы работают. А вот их дети и внуки не желают ни ассимилироваться, ни работать.
Как писал известный французский историк Фернан Бродель: «…дети иммигрантов-мусульман оказались в положении отверженных и сами отвергают ассимиляцию, которая часто удавалась их отцам». Замечу, что во втором поколении ассимиляция иммигрантов-мусульман идет труднее, чем в первом. Этот феномен сам Бродель объяснял близостью арабских стран, высокой рождаемостью в них и активностью ислама не столько как религии, а как культуры и образа жизни[122].
Уже в конце ХХ века многие жители Северной
