Алексей Хлуденёв - Олег Рязанский
За всю свою ещё недолгую, но бурную жизнь, порой висевшую на волоске, Витовт имел дело со многими врагами. То его врагом был магистр Тевтонского ордена, который ставил своей целью окатоличивание Литвы; то, примирясь с немцами, схватился с Ягайлом, на совести которого была насильственно оборванная жизнь Кэйстута - отца Витовта. То врагом своим считал Железного Хромца вкупе с Темир-Кутлугом и Едигеем...
Но, кажется, никто из перечисленных врагов не был столь им ненавидим, как Юрий Смоленский, да, пожалуй, ещё и Олег Рязанский.
Эти два князя, сильные своим единачеством, не пускают его дальше в Русь. Ломают его планы. Перечеркивают его мечты.
Теперь один из них, Юрий, сидит в этом городе, за мощными стенами, в надежде - литовцам не взять крепости. Конечно же, он уже послал к Олегу за помощью. Витовту надо успеть управиться до прихода рязанского войска. Как это сделать? Да, конечно, он применит тюфяки, попытается взять Смоленск штурмом. Но, прежде чем лезть его воинам на стены, не попробовать ли применить какую-нибудь хитрость? Один раз ему уже удалось облапошить братьев Святославичей, сыграв на их доверии, но Юрия таким приемом ему не обмануть. Нужен другой прием. Какой? Не попытаться ли склонить к измене Юрию его ближайших соратников?
И потом - надо проверить, верно ли, что народ смоленский хочет правления Юрия? Ведь правление Юрия ненадежно, в то время как сильный Витовт обеспечит Смоленской земле куда большее спокойствие.
Как-то, проезжая по окрестностям города, Витовт остановился возле одной из смолокурен на дне оврага. Посмотрел, как один из смолокуров раскалывал топором сосновые пни и корни, другой стойком укладывал колоть в несколько рядов, по лубкам, которыми была устлана яма с подкопом и установленной бочкой в том подкопе. Когда смоляную колоть обвалят щепой и подожгут и потом, загоревшуюся, обвалят землей, от жара начнет вытапливаться смола и стекать в яму, в бочку.
Смолокуры, в холщовых одевах и лаптях, упали ниц перед суровым Витовтом. Он, довольный уж одним тем, что перед ним трепещут, поменял суровый вид на ласковый и милостиво велел им встать на ноги. Один из смолокуров был мелкорослый мужичонка с гноившимися глазами - он явно оробел при виде великого литовского князя; другой, молодой, в плечах косая сажень, глаза разноцветные, на лбу жировая шишка - смотрел куда смелее, куда независимее.
- Чего ты заробел? - отечески обратился Витовт к мелкорослому. - Я не тать с большой дороги. Я - великий литовско-русский князь.
Мужичонка ногтем мизинца сколупнул с уголка глаза скопившуюся гноинку. Лаптенки на его ногах были аккуратны и чисты, в отличие от разбитых и донельзя заляпанных смолой головастых лаптей напарника.
- Их тут всех застращал князь Юрий Святославич, - усмешливо заметил сопровождавший литовского князя боярин Василий Борейков, один из давних противников Юрия, - тучный, короткошеий, с оплывшими умными глазками. - Все крепостные стены обставил виселицами. Так ай нет?
Мужичонка молчал.
- Скажи-ка ты, парень, - обратился Витовт к молодому смолокуру. Кого смоляне хотят видеть на престоле - князя Юрия или моего наместника?
- Юрий Святославич не трогает простых людей, - ответил молодой, - он вешает лишь изменников из бояр...
- Стало быть, ты - за Юрия?
- А за кого же? - Разноцветные глаза парня смотрели нагло.
Витовту подумалось - не приказать ли выпороть наглеца? Нет, не для того выехал на люди.
- Ну, а чем тебе не пришелся мой прежний наместник? Что он тебе плохого сделал? Притеснял? Обижал? Держал в темнице?
- Зачем обижал? Не обижал он меня. Он и знать меня не знал - простого человека.
- Так почему ж он тебе не люб был? - допытывался Витовт. Он был любезен, даже слегка улыбнулся, приоткрыв иссиня-белые мелкие зубы, которыми без труда разгрызал воловьи кости.
Парень ответил:
- Он служил католикам... - и при этом вновь смотрел нагло.
Витовт строго свел брови. Понимал ли молодой смолокур, что этими словами задел больную струнку в душе Витовта? Ведь он, Витовт, несколько раз менял вероисповедание - в зависимости от обстоятельств. То он был язычником, то православным, то католиком. В те времена, когда он воевал против немецких крестоносцев, защищая свою страну от католицизма, который несли с собой крестоносцы, Витовт был православным. Но стоило ему завраждовать с Ягайлом, он, чтобы обеспечить себе поддержку немцев, принял от них католическое вероисповедание. Чуть позже вновь вернулся в православие. Когда же помирился с Ягайлом и получил от него великое литовское княжение, принял католичество уже от поляков. Витовт легко менял веру лишь из соображений властолюбия и честолюбия.
Народ Смоленской земли, может быть, и не знал о превращениях Витовта, однако ему было хорошо ведомо о том, что Литва ныне насильственно окатоличена. Не угрожает ли окатоличивание и Смоленской земле? Об этой угрозе смоленские люди с тревогой говорили всюду - и на торговых площадях, и на улицах, и в домах. Они опасались, что, пусть и не сразу, а по истечении какого-то времени, их будут вынуждать отказаться от православия во имя католицизма.
Витовт был не столь глуп, чтобы навязывать смоленскому народу католичество уже сейчас. Это было невозможно. Смена вероисповедания не может произойти в одночасье. Однако, при случае, он не прочь был прощупать простого человека на прочность его веры. Вот и теперь он сказал:
- Экая важность - служил католикам! Католики - такие же люди, как и православные. Возьми - и стань католиком сам!
В глазах парня сверкнул огонек:
- Нет уж! Как мои деды были православными, таковым буду и я!
Тот робковатый мужичонка, ободренный смелостью напарника, вдруг тоже осмелел:
- Не обессудь, великий князь, за прямоту - князей и наместников, которые служат иноверцам, у нас - ну, хоть режь! - сроду не признают...
Борейков схватился за плеть:
- Ну, ты! Всыплю плетей - признаешь!
Витовт цыкнул на боярина и тронул коня дальше. Он пытался заговорить ещё с несколькими встречными, но те избегали с ним откровенного разговора, уклонялись от ответов на прямые вопросы. Витовт чувствовал - смоленский народ его чуждался.
Юрий Святославич, сын Федор, Симеон Вяземский стояли на одной из башен крепости, снаружи обмазанной глиной. В минуты затишья был слышен неутомимый скрип жуков-короедов. Заборолы - подвижные заборы для защиты от стрел и камней - были приподняты. С высоты башни было видно, как литовины, оцепив со всех сторон город без шума и криков, несуетливо готовились к штурму.
- Ишь, не пущают стрел, - сказал Вяземский. - Не спешат зачинать. Знают - с наскоку крепость им не взять.
- Витовт не безрассуден в таких делах, - отозвался Юрий Святославич. - Вон, тюфяки привезли. Будут огнестрельными снарядами кидать. Постараются устроить пожар, а уж потом сыпанут стрелами и полезут на штурм. Федор! - обратился к сыну. - Пойди-ка, присмотри, проверь - достаточно ли приготовлено бочек с водой...
Юный Федор с прискоком сбежал с крутой лестницы с верхней площадки башни в сопровождении нескольких воинов. Князь обратился к Вяземскому со словами, чтобы тот не забывал о ранее данном ему поручении - следить за поведением смоленских бояр. Юрий Святославич не опасался за прочность крепостных стен и не сомневался в мужестве защитников города - он опасался измены некоторых бояр.
Накануне Вяземский уже взял двоих из тех, кто подбивал народ к бунту против Юрия Святославича; и он ответил, что измены не предвидится: все, кто мог изменить, убежали, и теперь в Смоленске остались лишь доброхоты Юрия.
- Но все же будем держать ухо востро, - сказал Юрий Святославич. Прохитренный Витовт всеми способами станет добиваться своего... Он, я думаю, рассчитывает не только на свои силы, но и на измену мне иных бояр, в особенности тех, кто озлоблен или недоволен казнью их близких.
- Ты прав, государь, - согласился Вяземский. - Не исключено, что некоторые из мужей затаили неприязнь к тебе. Надо быть бдительными.
В это время от Витовтова шатра отделились несколько конников и приблизились к проездной башне крепости, в некотором отдалении от той башни, где находился князь Юрий.
- Эй, сторожевые! - крикнул один из них. - Доведите своему князю Юрию Святославичу, что литовский господарь Александр желает послать к нему посольников. Согласен ли князь Юрий Святославич принять посольников?
Зычный голос начальника сторожевой охраны ответил со стены:
- Мы не слышали о таком господаре литовском под именем Александр.
- Как это не слышали? Великий литовский князь Витовт по-православному именуется Александром.
- Витовт изменил православной вере - стало быть, он теперь не Александр! - прозвучал тот же зычный голос.
Всадники настаивали:
- Витовт, он же Александр, предлагает через своих послов переговорить с князем Юрием Святославичем. Передайте вашему господину - не примет ли он посольство?
