Русское тысячелетие - Сергей Эдуардович Цветков
…5 сентября 1911 года в Киеве, в частной хирургической клинике доктора Маковского, скончался от ран Пётр Аркадиевич Столыпин. В тот день, едва ли не впервые за истёкшее столетие, русское общество было потрясено смертью не военного героя, не великого учёного, художника или мыслителя, а смертью государственного чиновника, то есть человека, в глазах «передового общественного мнения» не только бесполезного, но и безусловно вредного для «общества». Стекались народные толпы для прощания с телом покойного, над гробом сходились в яростной схватке ораторы и журналисты, и как-то незаметно живой образ Петра Аркадиевича растворялся в потоке слов…
26 апреля 1906 года, в день вступления на пост министра внутренних дел, он, бывший провинциальный губернатор, писал своей жене Ольге Борисовне: «Оля, бесценное моё сокровище. Вчера судьба моя решилась! Я министр внутренних дел в стране окровавленной, потрясённой, представляющей из себя шестую часть мира, и это в одну из самых трудных исторических минут, повторяющихся раз в тысячу лет. Человеческих сил тут мало, нужна глубокая вера в Бога, крепкая надежда на то, что Он поддержит, вразумит меня…»[58]
В том же году на одном из заседаний Государственной думы в ответ на очередной призыв «разрушить до основания старый мир» Столыпин дал такую образную картину своих взглядов: «Мне рисуется волшебный круг, из которого выход, по-моему, такой: применять существующие законы до создания новых, ограждая всеми способами и по мере сил права и интересы отдельных лиц. Нельзя сказать часовому: „У тебя старое кремнёвое ружье; употребляя его, ты можешь ранить себя и посторонних; брось ружье“. На это честный часовой ответит: „Покуда я на посту, покуда мне не дали нового ружья, я буду стараться умело действовать старым“».
Противники Столыпина часто припоминали ему эти слова, обвиняя в нежелании заменить «старое ружье новым». Но для Столыпина важнее было не то, каким оружием он обороняется, а то, что он обороняет. А это была тысячелетняя русская государственность, на страже которой сменилось не одно поколение его предков.
В начале жизни
Своих предков Пётр Аркадиевич знал с XVI века и видел их дела, запечатлённые в судьбе Отечества. Род Столыпиных занесён в родовые дворянские книги по Пензенской и Саратовской губерниям. Первым в летописи упоминается Григорий Столыпин (конец XVI века). Его потомки в ХVIII веке уже принадлежали к высшим слоям дворянства. Алексей Емельянович (1748–1810) в браке с М. А. Мещериновой имел пятерых сыновей и пятерых дочерей, среди них — Александр — адъютант А. В. Суворова, Николай — офицер, растерзанный толпой во время Севастопольского бунта 1830 года, Аркадий — сенатор, друг М. М. Сперанского (1772–1839) — выдающегося государственного деятеля и реформатора.
Сын Аркадия Алексей служил лейб-гусаром, дружил с М. Ю. Лермонтовым и был описан им под прозвищем «Монго». Поэт состоял со Столыпиными в родстве, его бабушка Елизавета — одна из пяти дочерей Алексея Емельяновича Столыпина. Другой сын Аркадия, Дмитрий, генерал, писатель, экономист, был одним из немногочисленных в России последователей О. Конта, занимался вопросами крестьянского хозяйства и видел корень всех его зол в крестьянской общине, сторонником разрушения которой он являлся. От дяди и унаследовал эту идею Пётр Аркадиевич.
Отец Петра Аркадиевича — Аркадий Дмитриевич Столыпин (1822–1899) выбрал военную карьеру, дослужился до чина генерал-адъютанта, принимал участие в венгерской, крымской и русско-турецкой кампаниях, за что был отмечен орденами и высочайшим рескриптом. В мирное время выполнял обязанности обер-камергера, заведующего придворной частью в Москве, писал популярные книжки для народа по истории России. Не был чужд Аркадий Дмитриевич и изящных искусств: на одной из художественных выставок 1860-х годов он представил два скульптурных произведения — «Голова Спасителя» и «Медаль статуи Спасителя», выполненные по изображениям Иосифа Флавия, что говорит об искренней религиозности, вовсе не типичной для эпохи нигилизма. Влиянием отца во многом объясняются будущие реформы П. А. Столыпина в области свободы вероисповедания, сочетающиеся со строгим следованием православным традициям.
Род Столыпиных имел герб, высочайше утверждённый и внесённый в Х часть «Общего Гербовника»: в щите, имеющем в верхней половине красное поле, а в нижней голубое, изображён одноглавый серебряный орёл, в правой лапе держащий свившегося змея, в левой — серебряную подкову с золотым крестом. Щит держат два единорога. Под щитом девиз: Deo spes mea («Уповаю на Бога»).
Мать Петра Аркадиевича — Наталья Горчакова была представительницей ещё более древнего рода, ведущего родословную от Рюрика. От её брака с Аркадием Дмитриевичем Столыпиным появился на свет 2 апреля 1862 года маленький Пётр. Это произошло в подмосковной усадьбе Середниково, здесь же Пётр Столыпин был крещён и провёл детство. (Ныне в середниковской усадьбе, что неподалёку от Крюково, — санаторий, рядом действующий храм во имя святителя Алексия.)
Пётр получил великолепное образование в европейском духе: знал три европейских языка, владел ораторским искусством, любил театр и музыку (на одном из представлений его и настигла много лет спустя пуля террориста). От европейского стиля мышления он перенял либерализм политических взглядов. От русской же почвы, от семейных традиций в плоть и кровь Петра Аркадиевича вошли идея служения Отечеству и престолу, истинная церковность.
Несомненное влияние на юношу оказали родство с М. Ю. Лермонтовым, дружба отца с Л. Н. Толстым, а в зрелые годы и личная переписка Петра Аркадиевича с великим писателем.
Образование довершила Виленская гимназия и физико-математический факультет Санкт-Петербургского университета, который Столыпин закончил в 1884 году с отличием. Высокую оценку знаниям студента дал один из профессоров университета — Д. И. Менделеев.
По окончании учёбы Пётр Аркадиевич женился на Ольге Борисовне Нейдгарт, девушке из семьи, имевшей немалые связи при дворе. Любовь к жене Столыпин носил в сердце все отпущенные ему годы и не осквернил это чувство ничем. «…Поддержкой, помощью моей будешь ты, моя обожаемая, моя вечно дорогая. Все сокровища любви, которые ты отдала мне, сохранили меня до 44-х лет верующим в добро и людей. Ты чистая моя, ты мой Ангел Хранитель», — признавался он
