Марина Сванидзе - Исторические хроники с Николаем Сванидзе. Книга 2. 1934-1953
1935-й — год стахановского движения. Оно получает название в честь донбасского шахтера Алексея Стаханова, давшего рекорд добычи угля в ночь с 30 на 31 августа. Стахановское движение пропагандируется и распространяется повсеместно. Съезды стахановцев проводят в Москве. Именно на этих мероприятиях Сталин появляется в новом образе. Он добродушен, он держится по-отечески, никакой замкнутости, он улыбается. Он в гуще народа. Именно в 1935-м на публичных, непартийных мероприятиях Сталин предстает в облике отца народа.
Победителей стахановского движения премируют. Им дают деньги, швейные машинки, иногда даже настоящие машины, мебель, патефоны. В 1935-м, в отличие от предыдущих лет, материальными приобретениями можно и нужно гордиться. Это новая установка.
В 1935-м отменяют карточки на хлеб. На самом деле это эффектное действие государства вовсе не вызвано ростом производства. Напротив, государство не в состоянии выполнять своих обязательств и отказывается их выполнять. Карточная система к этому моменту уже загнала советскую экономику в тупик. Торговля как механизм в СССР отсутствует. Деньги через торговлю в бюджет не возвращаются. Дефицит бюджета означает отсутствие капиталовложений в промышленность, невыплату зарплат. Государство живет на денежной эмиссии. Сталин вспоминает об экономических стимулах к труду. Сталин говорит: "Надо возвратить моду на деньги".
В газетах появляется термин "свободная торговля". Речь вовсе не идет о рыночной экономике. Но производит головокружительное впечатление на население, давно живущее по карточкам. Открывшиеся коммерческие магазины дороги, но их витрины вселяют надежду.
А на улицах уже начинают повсеместно продавать мороженое. Люди без карточек могут купить неожиданно появившиеся сосиски. Товарный дефицит сохраняется. Но женщины переодеваются в крепдешиновые платья и шелковые кофточки. Мужской костюм вытесняет "сталинку". Члены Политбюро на параде физкультурников в 1935 году в легких белых пиджаках. В Мосторге — вечерние платья и смокинги.
Дама-член партии, приглашенная на прием в Кремль по поводу 8 Марта, вспоминает: "В последний момент нам дали инструкцию, чтобы все наши деятельницы выглядели женщинами. Наши активистки носились по Москве как угорелые, приводили себя в предписанный Сталиным вид". В довершение всего в канун приближающегося 1936 года разрешают елку, запрещенную в 1928 году как религиозный пережиток.
В городах моментально открываются елочные базары.
Все перечисленное распространяется, естественно, в основном на Москву и Ленинград. Доступ к коммерческим товарам имеет номенклатура и приближенная к власти интеллигенция. В Москве отоваривается верхушка стахановского движения. Тем не менее поскольку с отмены НЭПа, то есть с конца 20-х годов, в магазинах вообще ничего не продавалось, просто не было магазинной торговли, было только прямое распределение товаров из расчета минимальных потребностей, то 1935 год по внешним проявлениям выгодно отличался от предыдущих, и это производит обманчивое психологическое впечатление перелома к лучшему. Это ложное впечатление срабатывает на стабилизацию сталинского режима и, главное, сталинского самоощущения.
17 ноября 1935 года на закрытии всесоюзного совещания стахановцев Сталин говорит: "Жить стало лучше, товарищи, жить стало веселей".
А 1 декабря, ровно через год после убийства Кирова, Сталин произносит другие знаменитые слова: "Сын за отца не отвечает". В 1935-м никто не знает, что через два года детей будут отбирать у родителей при аресте. Их будут отправлять в детприемники, где их лишат даже родительской фамилии. Жизнь этих детей станет платой за сталинский страх, пережитый после убийства Кирова.
8 декабря 1934 года, через день после похорон Кирова, девочка Надя Артюхина написала письмо секретарю ЦИК Авелю Енукидзе: "Здравствуй, родной товарищ Енукидзе! Твою речь на траурном митинге я слышала по радио, и она мне очень понравилась. Когда я услышала, что товарищ Сталин целовал Кирова, то мне стало его очень жалко и хотелось плакать, но я не заплакала, потому что плакать нельзя. Я обязательно научусь стрелять в буржуев. Милый Авель Софроныч, я хочу, чтобы ты жил долго-долго, до мировой революции". Судьба девочки Нади Артюхиной нам неизвестна. Авель Енукидзе расстрелян в 1937-м.
1936 год
Андрей Вышинский
27 января 1936 года на имя Сталина, Молотова и Ягоды поступает телеграмма от юношей и девушек, высланных из Ленинграда после убийства Кирова. Причина высылки — социальная неблагонадежность их родителей. Под социальной неблагонадежностью подразумевается непролетарское происхождение. В телеграмме молодые люди просят Сталина "снять с них незаслуженное наказание", так как "они рождены в революции, взращены Советской властью и хотят влиться в рады советской молодежи". Полтора месяца назад, 1 декабря 1935 года, Сталин произнес: "Сын за отца не отвечает". Телеграмма отправлена именно после этого сталинского высказывания.
Насколько самостоятельно писалась эта телеграмма — сказать трудно. Известна реакция на нее. Непосредственно на телеграмме председатель Совнаркома Молотов пишет резолюцию: "Товарищу Вышинскому. Прошу Вас от себя и товарища Сталина внимательно и быстро разобраться в этом деле. Надо дать ответ и, видимо, пойти им навстречу". Вышинский выполняет указание. В кратчайший срок рассмотрены шесть тысяч дел. В отношении 1802 человек высылка отменена.
Немного раньше, в декабре 1935-го, Вышинский обращается в ЦК ВКП(б) с предложением о пересмотре приговоров, вынесенных по так называемому "закону о трех колосках". Закон был принят в разгар голода. Большинство осужденных — крестьяне, уносившие с поля картофелины для спасения своих детей. Тысячи людей, начиная с января 1936-го, неожиданно получают свободу.
Еще до истории с крестьянами Сталин и Молотов составляют секретную инструкцию для партийных и советских работников. Смысл инструкции: методы произвола и принуждения в деревне изжили свою целесообразность. Эти слова не содержат сожаления о содеянном в деревне. Эта секретная инструкция отражает сталинское настроение после раскулачивания и голода 1931–1933 годов. Второй раз раскулачить нельзя, последствия раскулачивания для страны чудовищны.
В 1935-м карточки отменят, потому что распределительная система разваливает экономику. Но в 1936-м карточки введут снова. Товарный дефицит катастрофический. Плюс к этому НКВД при Ягоде вырос во всесильную и мало контролируемую самим Сталиным организацию. ЧК, созданная Лениным и холимая все годы после него, готова сожрать Сталина. Восторг населения по отношению к Сталину роли не играет. ЧК-ОГПУ-НКВД давно и реально контролирует страну. Сталин сам этого хотел, но теперь это стало реальной угрозой для него самого.
В этих обстоятельствах Сталин делает нестандартный ход. Он извлекает из дореволюционного бытия тезис о верховенстве закона. Население должно усвоить: страна выходит на новый этап, страна вступает в период стабильности и может позволить себе такую роскошь, как закон.
Член Политбюро Каганович говорит: "Пролетарская диктатура настолько выросла, что мы можем уже сейчас карать классовых врагов через суд, не пренебрегая к внесудебным карам, как это было до сих пор". Сказанное Кагановичем означает, что реально расширяется сфера применения уголовного права. Отныне оно используется против политических противников режима. Их дела пойдут через суды. Теперь на время суд станет ключевым звеном государственной карательной системы и будет придавать ей видимость законности. Для работы в этой сфере у Сталина есть человек и юрист, способный на все. Этот человек — Вышинский.
17 мая 1936 года в Верховном суде РСФСР начинается рассмотрение дела бывшего начальника зимовки на острове Врангеля Семенчука и каюра Старцева. Семенчук и Старцев обвиняются в убийстве доктора Вульфсона. Обстоятельства дела достаточно экзотичны.
А. Я. Вышинский
В Арктике, на острове Врангеля, уходят в ночь две собачьи упряжки. Первой управляет достаточно опытный погонщик Старцев, на другой упряжке впервые в жизни в путь отправляется бывший доктор завода "Манометр" Вульфсон, ныне лечащий эскимосов. Упряжки выезжают с мыса Роджерс и направляются в бухту Предательскую. Через два дня Старцев возвращается обратно и говорит начальнику зимовки Семенчуку, что по пути он потерял доктора. Зимовщики вместе с охотниками едут на розыски. Находят нарты доктора, а в двух километрах от них обнаруживают его труп. Лицо доктора обезображено, шарф в крови, нос приплюснут, носовой хрящ оторван, на руках кольцевые ссадины.
Начальник зимовки Семенчук выслушивает Старцева и на основании его показаний составляет заключение: доктор заблудился, потерял нарты и замерз, потому что был пьян.
