Альфред Крофтс - История Дальнего Востока. Восточная и Юго-Восточная Азия
Представители Яньани опровергали обвинения, утверждая, что 95 % марионеточных войск и две трети имперских дивизий были скованы коммунистическими силами. Это утверждение подкреплялось заявлениями Японии о том, что ее армии оставались в Китае «только для борьбы с коммунизмом».[412] Они далее подчеркивали, что лучшие гоминьдановские части были расположены напротив приграничных областей и что другие сдавались Японии «временно» для участия в боях против красных.
Открытое вооруженное противостояние вспыхнуло в январе 1941 г., впервые после «Длинного марша». Арьергард 4-й армии был атакован националистами при переправе через реку, и потери красных составили 6 тысяч человек. Чунцин обвинил 4-ю армию в незаконной деятельности за пределами закрепленной за ней зоны. Яньань объявил об измене: об отказе националистов от войны за национальное спасение ради участия в антикоммунистическом крестовом походе. Требование коммунистов об извинении, состоявшем из 12 пунктов, было отвергнуто.
Открытого разрыва не последовало. Чжоу Эньлай, назначенный ответственным за связь с Чунцином, пытался достигнуть компромисса. Чан Кайши серьезно задело закрытие Великобританией бирманской дороги. Сотни самолетов и транспортов с походным снаряжением все еще прибывали в Китай из Советской России. Генералиссимус не посмел оскорбить Сталина объявлением китайских коммунистов вне закона.
Хотя военная помощь больше не предоставлялась Яньаню, винтовки и боеприпасы могли производиться в пещерных мастерских деревенскими кооперативами. Оружие изымалось у сдавшихся солдат марионеточного режима. Уцелевшие из 4-й армии присоединялись к 8-й, укрепляя ее наступательную силу. Солдаты Чжу Дэ распевали новую походную песню:
У нас нет пищи; у нас нет одежды.Враг доставит нам их.У нас нет винтовок; у нас нет артиллерии.Враг сделает их для нас.[413]
РАЗВИТИЕ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ ПАРТИИ КИТАЯ (КПК)
Курс идеологической подготовки, которая осуществлялась с помощью политических массовых митингов, плакатов, представлений на открытом воздухе и брошюр, занимал больше половины времени обучения новобранца 8-й армии. Он следил за судьбой Народного фронта во Франции и Испании и изучал то, как проходило занятие войсками гитлеровского режима Рейнской области, оккупация ими Австрии, Чехословакии и Польши. Сопротивление Англии нацизму до вторжения в Россию интерпретировалось как последняя стадия империализма. Впоследствии оно прославлялось как триумф демократии.
Ячейки КПК в приграничных районах проникали в крестьянские организации, вооруженные силы и чиновничий аппарат. Партийный комитет в каждом районе обладал сильной властью и разоблачал и наказывал капиталистов или «уклонистов» вплоть до смертной казни. Партийные съезды проводились каждые три года. Между съездами центральный исполнительный комитет наделялся абсолютной властью. Правительство Шэнь-Кань-Нин рекламировало себя как коалицию, в которой коммунисты, националисты и беспартийные были одинаково представлены. В действительности некоммунистические элементы служили лишь фасадом.
Когда 8-я армия добилась успехов в войне, ее руководители стали более ортодоксальными. Они предупредили, что не может быть победы, пока не будет сломлена архаичная политическая система Китая[414] и не будет установлена новая система московской модели. «Ни в одной другой стране, — как было отмечено, — подражание России не достигло такого масштаба, как в Китае».[415] Мао принадлежал к сталинской фракции и высказывался одобрительно о чистках: троцкисты в рамках его компетенции могли быть обвинены в измене. Партийные решения неукоснительно проводились в жизнь. Свободой слова и собраний пользовались лишь ортодоксальные коммунисты, и повиновение стало главным общественным достоинством. Разновидность ГПУ действовала в красном Китае с ранних лет коммуны Цзянси.
Партийное воспитание
Мао осторожно относился к увеличению численности партии: 1 % от численности населения было бы достаточно. Формальное коммунистическое воспитание начиналось в возрасте 11 лет с зачислением в отряды «Молодого авангарда» или трудовые батальоны. Начальное образование стало почти всеобщим. В учебных планах акцент делался на китайских проблемах, а не на зазубривании работ Маркса. В школьных темах упор делался на автобиографическом самоанализе, и высокие оценки ставились тем, кто осуждал «буржуазную эксплуатацию» своими предками.[416]
Самообвинение и публичное признание перед деревенскими комитетами стали обычными процедурами. Осторожные и предусмотрительные граждане изучали доски объявлений, чтобы не отойти от линии партии. Поток указаний из Юньани наставительным тоном заставлял старых людей вспомнить о правительстве цинских императоров.
КПК и мировое мнение
Действия красных вызвали враждебное отношение к ним западного бизнеса и китайского компрадорского класса. Они восстановили против себя большинство миссионеров, особенно римско-католического духовенства, тем, что иногда применяли к ним насилие.[417]
Некоторые миссионеры в приграничных областях были настроены дружественно. Иностранные идеалисты, такие как писатели Андре Мальро, Джордж Сокольский, Агнесс Смедли и Эдгар Сноу, индийский националист М.Н. Рой и торонтский хирург Нормен Бетьюн (так написано его имя в Большой советской энциклопедии; более правильная транслитерация в соответствии со словарем произношения английского языка — Everyman’s English Pronouncing Dictionary by Daniel Jones — была бы следующей: Норман Битн; произношение «Бетьюн» используется в отношении названия улиц и т. д., но не имени человека. — Пер.), в разное время маршировали вместе с красными армиями.
Коммунизм стал более респектабельным, когда после 1940 г. правительство СССР восстановило воскресенье как выходной день и перестало афишировать свое безбожие. На азиатов произвело большое впечатление то, как в ходе выполнения пятилетних планов Россия сама добилась экономических успехов, без предоставления концессий иностранным державам. В 1930-х гг., когда депрессия поразила западный финансовый капитализм, социалистическое государство не было подвержено безработице. На международной арене, в то время как западные демократии проводили политику умиротворения и компромисса, Сталин до 1939 г. продемонстрировал определенную степень противодействия странам оси. Таким образом, патриоты, так же как заговорщики, поддержали советский Яньань, послание идеологии которого дошло до сердец даже его врагов.
КОММУНИЗМ ЗА ПРЕДЕЛАМИ КИТАЯ
Центральная Азия
После 1923 г. Внешняя Монголия оставалась под контролем Советской России. Восемь лет спустя Япония овладела Маньчжурией. Внутренняя Монголия, пустынное пространство, занятое лугами и пастбищами, без охраняемых границ, стала ареной демонстрации силы обоих агрессоров. После многочисленных небольших инцидентов японская армия летом 1939 г. попыталась продвинуться в западном направлении из Маньчжоу-Го. Она натолкнулась на механизированные монгольско-советские войска около Халхин-Гола. Развернувшееся сражение было самым ожесточенным в Азии с 1905 г. Оно полностью остановило продвижение японцев.
Синьцзян оказался под сильным русским давлением, когда в ходе строительства Турксиба (Туркестано-Сибирской магистрали) эта железная дорога подошла к его границе в 1930 г. Позднее красная зона Шэнь-Кань-Нин образовала вторую часть коммунистических щипцов. После одного из спорадических мусульманских восстаний[418] губернатор Синьцзяна обратился за помощью к Москве. Сталин отправил бомбардировщики и русскую пехоту в китайской униформе под командованием генерала Ма Чжаньшаня, беженца, который ранее возглавил сопротивление японцам в Северной Маньчжурии. Синьцзян был покорен и тесно интегрирован с соседними мусульманскими республиками СССР, порядок обеспечил НКВД.
Япония
Только 10 % дальневосточных коммунистов жили за пределами китайской территории. Малочисленное довоенное социалистическое профсоюзное движение Японии сменила небольшая коммунистическая партия, большинство руководителей которой были убиты «жандармерией» Кэмпэйтай (военная полиция в Японии с 1881 по 1945 г., была организована по образцу французской жандармерии. — Пер.) в период военного положения, введенного после землетрясения 1923 г. Партия была тайно реорганизована несколько лет спустя с помощью сотрудников посольства СССР. Она бездействовала, хотя ее лидер Катаяма Сэн был избран вместе с Мао и Чжоу в Исполнительный комитет Коминтерна.[419]
