Эпоха Брежнева: советский ответ на вызовы времени, 1964-1982 - Федор Леонидович Синицын
В итоге по экономическим причинам курс на рост уровня жизни переродился в нечто противоположное — искусственное задавливание «материального фактора», которое имело два направления: идейное (подавление желания людей иметь, приобретать) и практическое (снижение возможности иметь, приобретать). Такая политика пришла к противоречию не только обещаниям властей, связанным с ростом уровня жизни населения, но и самой концепции «развитого социализма».
Балансирование в политике было показателем неэффективности идейных исканий и фактически означало сдачу идеологических позиций. Очевидно, что «идеологическое отступление» в той или иной степени обратимости было характерно для Советского государства в ходе всей его истории. В 1920-е гг. была введена «новая экономическая политика» (фактически «капитализм при социализме») и объявлено построение социализма в «одной, отдельно взятой стране». С середины 1930-х гг. проводилась «национализация» советской политики, в том числе внедрялась концепция «советского патриотизма». Такой курс ярко проявился в годы Великой Отечественной войны, когда был сделан упор на «державные» мотивы защиты страны, а «пролетарский интернационализм» ушел на задний план. Традиционные «державные» амбиции так или иначе присутствовали в советской политике все эти годы.
В период правления Л.И. Брежнева проявлением «идеологического отступления», кроме упора на «экономику», было превалирование игнорирующе-запретительного подхода во внутренней политике. Хотя репрессивный подход практиковался и раньше, однако в брежневский период ярко проявилось также игнорирование проблем — «лакировка» реальной ситуации, нежелание видеть и решать насущные вопросы. Это говорило о существенном идейном ослаблении советской системы.
В итоге власти СССР не смогли найти выход из идеологического тупика. В стране, по сути, сложилась ситуация не только «идеологического», но и «идейного вакуума», так как плодотворных идей, связанных с решением насущных проблем, фактически не было либо они не воплощались в жизнь (Запад тоже время от времени страдал от «идеологического вакуума», но эта проблема решалась — идейно-политический плюрализм помогал заполнить бреши).
Очевидно, что с помощью принятой в СССР идеологии эффективно ответить на возникшие вызовы было очень сложно, если вообще возможно. Такой ответ требовал существенных реформ с привлечением опыта других соцстран и «капиталистического мира». Эти реформы неминуемо привели бы к отходу от марксистско-ленинских догм и обвалу всей системы, что и показала перестройка.
Концепция «развитого социализма» и другие идейные искания не смогли открыть пути, которые были потенциально возможны для СССР в те годы (в том числе расширение демократии и идейно-политического плюрализма, реформирование экономики в плане отхода от административно-командной системы и введения рыночных механизмов). При этом в 1970-х гг. в Советском Союзе началась экономическая стагнация. Страна осталась и без модернизированной идеологии, и без роста уровня жизни, который мог бы в какой-то мере «скрасить» идеологический провал. В 1980-е гг. кризис идеологии и экономики усилился и стал одной из главных причин краха советской системы.
Из анализа идейно-политического опыта СССР и других стран мира в период 1964–1982 гг. можно извлечь (или подтвердить) некоторые уроки:
Социализм как идеология и социально-экономическая система имеет свои достоинства. Однако есть у него и уязвимые места. Это доказала реализация и советской, и «скандинавской» модели (хотя последняя оказалась более удачной). Успех социализма во многом зависит от уровня «сознательности» населения, который пока еще не вполне достаточен даже в высокоразвитых государствах. В странах, где практикуется «социальное государство», присутствует иждивенчество малоимущих и «налоговое бегство» богатых. Кроме того, массовое сознание имеет склонность к «деидеологизации» — неравнодушных, принципиальных, «идейных» людей не так много, поэтому «деидеологизация» в пользу приоритета «материального фактора» легко находит почву в социуме.
Закон диалектики о «единстве и борьбе противоположностей» в XX в. ярко проявился в сфере «материальных» и «духовных» основ жизни человечества. С одной стороны, эти основы, при их явной полярности, совместно определяют состояние общества. Упадок одного компонента ведет к общему ухудшению самочувствия социума. С другой, они должны находиться в некоем равновесии. Именно поиск такого равновесия стал камнем преткновения для советской системы. В странах, где развит идейно-политический плюрализм, за материальный аспект жизни людей апрори отвечает рыночная экономика, а моральная поддержка и направление социума относятся к ведению разнообразных политических, общественных, религиозных структур, что дает возможность удовлетворения духовных нужд практически каждого человека. В Советском Союзе же во всем — и в «материальном», и в «моральном» — полагались только на государство. В рамках единственной государственной идеологии достичь баланса в «моральном» и «материальном» факторах не удалось, и в условиях формирования «общества потребления» «материальный фактор» взял перевес.
ПРИЛОЖЕНИЯ
Приложение I
«КОСЫГИНСКАЯ РЕФОРМА»
С приходом к власти Л.И. Брежнева среди советского руководства укрепилось осознание нарастающих проблем неэффективности советской экономики[1546]. В докладной записке, которую направил президент АН СССР М.В. Келдыш председателю Совета министров СССР А.Н. Косыгину в декабре 1964 г., были суммированы выводы советских экономистов об основных причинах, обусловивших снижение темпов экономического развития и понижение экономической эффективности общественного производства. Таких причин было выявлено семь.
Первая — серьезные недостатки в структуре общественного производства и особенно резкое отставание в развитии сельского хозяйства и производства предметов народного потребления (извечные недостатки советской экономики — перекос в сторону производства продукции «Группы А», т. е. тяжелой промышленности. — Ф.С.)
Вторая — слишком медленное изменение отраслевой структуры промышленного производства, что выражалось в серьезном отставании развития прогрессивных отраслей (т. е. проблема внедрения результатов НТР. — Ф.С.)
Третья — замедление темпов технического прогресса, серьезные недостатки в использовании основных фондов и освоении новой техники, большой удельный вес устаревшего оборудования (снова проблема НТР. — Ф.С.)
Четвертая — недостатки в организации капитального строительства, приводящие к замораживанию огромных средств.
Пятая — серьезные недостатки в использовании трудовых ресурсов и организации труда на производстве, наличие излишней рабочей силы на предприятиях. (Проблема, связанная в том числе с советской политикой обеспечения всеобщей занятости. — Ф.С.)
Шестая — слабое использование экономических стимулов и рычагов в целях улучшения количественных и качественных показателей производства. (Отсутствие мотивации людей к достижению высоких результатов труда. — Ф.С.)
Седьмая — крупные недостатки в организации планирования и управления народным хозяйством[1547]. (Проблемы централизованной плановой экономики.)
Поступала и критика с Запада. В 1965 г. второй секретарь посольства СССР в
