Отто Кифер - Сексуальная жизнь в Древнем Риме
Антиной
Теперь обратимся к печальной и несчастной фигуре Антиноя, прекрасного юноши, возлюбленного императора Адриана. Мы полагаем, что загадку его личности проще всего решить, если в первую очередь подчеркнуть присущие ей религиозные элементы. Но сперва изложим факты так, как они представлены в наших источниках.
Кассий Дион (69, 11) пишет: «Адриан через Палестину направился в Египет. Там он принес жертву духу Помпея и сочинил в его честь следующий стих:
Непогребенным муж лежит, воздвиг который сотни храмов.
Он приказал привести в порядок могилу Помпея, обратившуюся в руины, а также основал город Антиноя. Этот Антиной был родом из Вифинии, из города Клавдиополя. Он был наложником Адриана и умер в Египте – либо утонув в Ниле, как объявил Адриан, либо будучи принесен в жертву, что довольно правдоподобно, так как любопытствующий Адриан увлекался заклинаниями и магическими искусствами. Либо вследствие своей любви к Антиною, либо оттого, что Антиной принял смерть ради него (ему был нужен человек, который бы добровольно предложил себя в жертву), Адриан оказал умершему юноше столь великую честь, выстроив на месте его гибели город и назвав его в честь покойного. Адриан воздвиг статуи и бюсты Антиноя почти во всех городах империи. Он даже пожелал назвать в честь Антиноя особую звезду и обрадовался, когда спутники помогли ему сочинить басню, будто бы душа Антиноя стала звездой, которую доселе не видели на небе».
Не менее сенсационен и рассказ Спартиана, одного из шести авторов «жизнеописаний императоров». (Позже мы познакомимся с самым худшим из них, Лампридием.) Для этих авторов характерно использование превосходных свидетельств вперемешку с глупыми и бесполезными сплетнями. Спартиан пишет в биографии Адриана (глава 14): «Пересекши Аравию, он прибыл в Пелузий и выстроил Помпею гробницу великолепнее прежнего. Когда он плыл по Нилу, он потерял своего Антиноя, которого оплакал как женщина». (Здесь автор использует слово muliebriter, которое Бирт переводит как «нежно», так, как мать оплакивает свое дитя.) «Об Антиное идет разная молва: одни утверждают, что он обрек себя ради Адриана, другие выдвигают в качестве объяснения то, о чем говорит его красота и чрезмерная страсть Адриана. Греки, по воле Адриана, обожествили Антиноя и утверждали, что через него даются предсказания, – Адриан хвалится, что сам сочинял их. Адриан чрезвычайно усердно занимался поэзией и литературой, был очень сведущ в арифметике и геометрии, прекрасно рисовал. Он гордился своим умением играть на цитре и петь. В наслаждениях он был неумеренным. Он сочинил много стихов о предметах своей страсти. В то же время он прекрасно владел оружием и был очень сведущ в военном деле… Он бывал строгим и веселым, приветливым и грозным, необузданным и осмотрительным, скупым и щедрым, простодушным и притворщиком, жестоким и милостивым; всегда во всех проявлениях он был переменчивым»[111].
Третье дошедшее до нас свидетельство об Антиное содержится у историка более позднего времени, но весьма авторитетного – Секста Аврелия Виктора («История императоров», 14): «Адриан, как обычно во времена мира, отправился отдыхать в свое поместье в Тибуре, оставив управлять Римом Луция Элия Цезаря. В Тибуре он воздвигал дворцы и предавался пирам, скульптуре и живописи, подобно всем богачам, не упуская никаких излишеств и чувственных удовольствий. Тем самым он дал повод ко многим скандалам. Говорилось, что он вступает в связь с юношами и пылко предан Антиною, отчего и основал город, названный в его честь, и воздвигал его статуи. Другие же полагают, что причиной этим поступкам были его благочестие и религиозность. Адриан, как они утверждают, хотел отдалить момент смерти, и маги велели ему найти человека, который бы принес себя в жертву ради него; отказались все, кроме Антиноя, и это-то, как говорят, стало причиной упомянутых выше деяний в его честь. Мы оставим этот вопрос нерешенным, хотя, по нашему мнению, дружба двух людей столь разного возраста всегда подозрительна, когда один из них обладает сладострастным темпераментом».
Другое важное свидетельство об этом загадочном юноше обнаружено недавно. Оно упоминается у Бирта («Римские портреты», 301). Речь идет о найденном в Египте папирусе с поэмой в 40 строк, где описывается львиная охота с участием Адриана и Антиноя, во время которой Адриан спас своего фаворита из когтей свирепого льва. Данный папирус позволяет предположить, что немолодой император относился к юноше вовсе не как бессердечный сластолюбец к своей игрушке. И это предположение подтверждается тем фактом, что император не побоялся учредить культ юноши после его смерти, основав нечто вроде новой религии этой столь недолгой юной жизни.
Можно ли себе представить, чтобы кто-либо учредил культ в честь юноши-наложника – столь презренного для римлян существа? Нет, должно быть, прекрасный юноша из Вифинии находился с Адрианом в той идеальной связи, которую Платон в своем «Пире» называет Эросом. Адриан был более чем обожателем всего греческого: он обладал истинно греческим сердцем. Его связь с Антиноем не могла не быть чисто духовной. Император был околдован красотой Антиноя, как только увидел того на его родине, и с того самого года (124 год н. э.) юноша стал его постоянным спутником. Так же как Сократ восхищался Алкивиадом – ибо мудрость любит красоту, – так и мудрый Адриан любил того, кто был наиболее достоин любви, и поклонялся ему, как богу. Неужели так трудно это понять? Неужели мы вслед за античными историками, которые не понимали ни Адриана, ни его фаворита, должны говорить о чисто сексуальной связи?
По нашему мнению, лучшее и наиболее глубокое объяснение любви Адриана к Антиною, и особенно обожествления юноши после его смерти, можно найти в современном сочинении, малоизвестном широкому читателю. Речь идет о замечательном цикле стихотворений «Максимин» Стефана Георге, позднейшего из последователей Платона. Вот что пишет Георге:
Священный трепет охватил меня:В твоем лице я созерцаю бога.Ты – бог, и предан я тебе.
Огонь этой веры вспыхнул в Адриане, едва тот впервые увидел Антиноя. Адриан, должно быть, часто восклицал, как и современный поэт:
Весна вернулась, славьте же весну!Тобою святы небо, и земля,И мы, на коих обратил ты взор.Прими же жалкие слова благодаренья!
Но еще чаще – после смерти своего возлюбленного:
Тяжек воздух, пустынны дни.Как поклоняться памяти твоей?Как уберечь твой светоч среди тлена?Одна лишь радость – хоронитьВ земле тщету и прах моих времен.Печаль отметила мой каждый шаг,И дни пусты без песен и забот.О жизнь, восстань из серой пустоты,Прими же в жертву прошлое мое!
Затем приходит откровение. Полный новых сил, Адриан восклицает:
Благословен будь град, что бога породил!Благословенно время, в которое жил бог!
Мы бы с удовольствием воспроизвели все эти простые, но в то же время исключительно глубокие стихотворения, так как в них точно передаются все чувства, испытанные Адрианом, проникшим в сокровеннейшие глубины платонизма. Безвременно умерший юноша, став богом, так обращается к своим поклонникам:
Посвященные, воспряньте духом!Смолкли траурные песни,Так пора гасить вам свечи!
А император под конец своей земной жизни мог сказать о себе:
Твое имя витает в далеких краях,Вознося наши души над грешной землей…Непроглядный мрак бесконечной ночиОсвещает зажженная мною звезда.
Несомненно, в этих строках речь идет о том, что Адриан (как говорят историки) отвел своему фавориту место среди звезд. Такая возвышенная интерпретация, не оставляющая места мирским сплетням, является истинным ключом к любви Адриана и Антиноя. Она объясняет жизнь этих таинственных людей в той степени, в какой потаенная жизнь души вообще поддается объяснению.
Каждый интеллигентный и восприимчивый читатель не может не проникнуться уверенностью, что Адриан никогда бы не потребовал или хотя бы одобрил самопожертвования своего юного друга. Антиной умер молодым, в расцвете своей столь многообещающей жизни. Мы не знаем подробностей его смерти, да нам и не нужно их знать. Но подобная смерть с легкостью порождает мифы, которыми обросла его жизнь и судьба. Глубина любви Адриана и греческий мистицизм, присущий его многостороннему характеру, объясняют, почему на месте смерти Антиноя он основал город Антинополь, провозгласив умершего божеством-покровителем города. В этом городе Антиноя почитали как Осириса, вечно юного египетского бога, а в других центрах своего культа он был отождествлен с греческим Дионисом – ему поклонялись во многих других местах, помимо его родного города, и благодаря этому столь многочисленны его статуи в музеях.
