Российские гении авиации первой половины ХХ века - Александр Михайлович Вайлов
Один из первых пяти советских маршалов, первый кавалер почетных боевых орденов Красного Знамени и Красной Звезды Василий Константинович Блюхер скончался от жестоких пыток (по заключению судмедэксперта, смерть наступила от закупорки легочной артерии тромбом, образовавшимся в венах таза; был выбит глаз) в Лефортовской тюрьме НКВД 9 ноября 1938 года. Его тело сразу сожгли в крематории. Только через 4 месяца – 10 марта 1939 г. – судебные инстанции приговорили давно мертвого маршала к высшей мере наказания за «шпионаж в пользу Японии, участие в антисоветской организации правых и в военном заговоре».
В марте 1939 г. Л. Д. Троцкий также дал свою оценку масштабам репрессий: «Сталин истребил цвет командного состава, расстрелял, сместил, сослал около 30000 офицеров»[18]. Маршал Советского Союза А. М. Василевский в своих воспоминаниях полагает, что репрессии 1937 г. сыграли значительную роль в истории СССР. Без тридцать седьмого года, возможно, не было бы вообще войны в сорок первом году. В том, что Гитлер решился начать войну в сорок первом году, большую роль сыграла оценка той степени разгрома военных кадров, который произошёл у нас. Во время обсуждения планируемого нападения на СССР часть генералов пытались убедить фюрера, что ввязываться в войну с русскими преждевременно. Ответ Гитлера был следующий: «80 % командных кадров Красной армии уничтожены. Красная армия обезглавлена, ослаблена как никогда, это главный фактор моего решения. Нужно воевать, пока кадры не выросли вновь»[19]. Для сравнения достаточно рассмотреть возможность того, могла ли императорская армия России выстоять в условиях войны 1941–1945 годов, если бы не было классового террора и развала экономики страны во время Гражданской войны.
В ходе октябрьских событий 1917 г. Россия потеряла практически весь свой кадровый военный потенциал. Более того, те, кто остался и перешёл на сторону красных, были добиты входе чисток 1937 г. Кроме того, в Российской империи была намного лучше поставлена подготовка военных кадров в учебных заведениях. Этот тезис косвенно подтверждают все предыдущие войны, которые вела Россия. Никогда до 1941 г. Русская императорская армия не терпела бы такого поражения, которое было в начале ВОВ, когда в плен сдавались почти миллионные армии. Даже несмотря на недостаток патронов в середине Первой мировой войны и другого военного снаряжения, все это с лихвой пополнилось очень скоро, да так, что большевикам тех же патронов хватило на всю гражданскую, еще и осталось. Действительно, тогда враг так и не смог более-менее существенно вклиниться на территорию России. При войне с Наполеоном в 1812 г., несмотря на падение Москвы, армия была сохранена.
Сейчас можно достоверно считать, что летом 1941 г. СССР потерял кадровую армию практически полностью. До этого такого не было никогда. Есть основания думать, что сохранись российская Империя, такого события не могло быть. Считается, что уровень военачальников в Российской империи был ничуть не ниже, чем в Германии. Русские всегда могли успешно воевать с гораздо меньшим количеством вооружения в сравнении с тем, как это делали их немецкие враги.
Что касаться военной техники, то в ходе Октябрьской революции эмигрировала или была уничтожена большая часть русского инженерного потенциала. И долгое время СССР не мог восстановить утраченный потенциал. Разве что под «научным подходом» Сталина можно подразумевать создание при ведомстве Берии «шаражек» из заключённых учёных ивысоко классных специалистов, которые в качестве интеллектуальных рабов, под страхом возвращения в лагеря, обслуживали приоритетные научные программы сталинского руководства. Что же касается воспитания Сталиным научных кадров, то ни один из великих советских учёных того времени не был обязан Сталину своей научной подготовкой. Почти все они (Королёв, Капица, Туполев и многие другие авиаконструкторы) получили основы образования не в сталинском СССР, а ещё в образовательной системе дореволюционной России или от своих высокообразованных родителей. До сих пор мы восторгаемся разработками немецких инженеров, которые на десятилетия опережали уровень развития военной техники. Есть основания полагать, что подобное могло быть и в Российской империи. У нас на 1941 г. могли быть образцы реактивной авиации. Кроме того, уже в 1915 г. у России была хорошо развита стратегическая авиация. Действительно, на базе разработок Сикорского стратегическая авиация России являлась самой передовой в мире. Летающие крепости были бы не только в США, но и в России. И возможно, они бы были уже на реактивной тяге.
Нет ничего удивительного, что СССР в период 40-х годов в области строительства ракет оказался далеко позади Германии; а ведь могло быть по– другому, если бы репрессии 1937 г. не коснулись «детища» Тухачевского – Реактивного НИИ. В результате директор института, Герой социалистического И. Т. Клеймёнов и один из пионеров ракетной техники и основной создатель реактивного миномёта «Катюша», военинженер 1-го ранга Г. Э. Лангемак были приговорены к расстрелу. Подписи «за расстрел» поставили Жданов, Молотов, Каганович, Ворошилов. Два ведущих инженера института С. П. Королёва и В. П. Глушко были подвернуты физическим унижениям и получили по 10 лет лагерей. Освобождены были только в 1944 г.
О бронетанковой технике сказать трудно. Вероятно, она могли быть не лучше, чем знаменитые Т-34 и КВ, и тогда бы наши инженеры не ездили бы в Европу на закупку западных образцов в 30-е годы. Что касается количества танков, то их было не в пример меньше, чем в Германии. Тогда бы не потребовалось переориентировать заводы на производство исключительно танков в ущерб выпуску тракторов и сельскохозяйственной техники. СССР тогда не требовалось 25 000 танков. Хватило бы и в десять раз меньше, но современных машин, оборудованных радиосвязью.
Что касается автомобильного и железнодорожного транспорта, то благодаря наличию частных компаний в России он развивался на общемировом уровне. Строились автомобильные заводы, велось производство двигателей и бронемашин. При тех же масштабах к 1941 г. автомобилей в русской армии было бы не меньше, чем в немецкой. Тогда бы пехота не перемещалась исключительно на танковой броне. Российская армия была бы более мобильна, и вполне могла бы проводить глубокие наступательные операции, известные как
