Джеффри Хоскинг - История Советского Союза. 1917-1991
Кульминация кукурузной кампании настала после возвращения Хрущева из США в 1959 г. На него очень большое впечатление произвело море кукурузы в прериях Айовы. Вероятно, забыв о том, что Айова находится южнее любой точки на территории европейской части России, Хрущев распорядился разводить кукурузу повсеместно и использовать ее на силос для корма скоту там, где она не успевает вызреть. Был открыт специальный Институт кукурузоводства. Он издавал собственный журнал “Кукуруза”, и удивительные свойства “царицы полей” начали прославляться во всех газетах и сельских партийных организациях. Проклятия обрушивались на несчастную голову того председателя, который сомневался насчет кукурузы — вне зависимости от того, насколько климатические условия и почвы его колхоза отличались от благодатных для “царицы полей” прерий Айовы.
В самый пик кукурузной кампании, в 1962 г., ею было засеяно не менее 37 млн. гектаров, а вызреть она могла лишь на 7 млн. гектаров. Но поскольку лето выдалось холодное и сырое, даже там, где она могла бы созреть, спелые початки попадались не везде. В то же время упали заготовки прозаического, но необходимого сена, был нарушен обычный севооборот, а луга заброшены. Мнение председателей колхозов и агрономов игнорировалось.
Животноводческая кампания, развивавшаяся параллельно кукурузной, была даже еще более опрометчивой. В 1957 г. Хрущев объявил, что за четыре года Советский Союз должен перегнать США по производству мяса, молока и масла. Пытаясь перехватить инициативу тем способом, который был уже слишком известен, секретарь Рязанской областной партийной организации А.Н.Ларионов обещал к 1959 г. утроить производство мяса. Поскольку об обещании тут же раззвонила “Правда”, отступать было некуда. Для того чтобы выполнить план, который он сам же себе и навязал, Ларионов вскоре вынужден был отдать приказ о забое и мясного, и молочного скота, пожертвовав будущим своих колхозов. Наступил такой момент, когда он разослал своих эмиссаров по соседним областям, чтобы те закупали или даже похищали там скот.
В конце концов в 1959 г. Рязань всеми правдами и неправдами выполнила план по мясу. Ларионов вознесся на небеса и стал Героем Социалистического Труда. Но на следующий год этот мыльный пузырь лопнул. Поголовье скота в области было уничтожено, финансы приведены в плачевнейшее состояние. Производство упало гораздо ниже весьма скромных показателей 1958 г. Для проведения расследования из Центрального комитета явилась специальная комиссия, и Ларионов застрелился у себя в кабинете.
Но все же Хрущев смягчил до некоторой степени нищету и беспросветность крестьянской жизни. К тому же он вернул сельское хозяйство, как объект политики, на подобающее ему место. Но, производя эти перемены, Хрущев проявил в гипертрофированной форме все черты советского политика — он как будто несся по ухабистой дороге во влекомой обезумевшими конями колеснице, он всегда преувеличивал и очертя голову бросался в ту сферу политики, дела которой оказывались в плачевном состоянии.
Конечно, за ошибки Хрущева пришлось дорого заплатить. В 1962 г. правительство было вынуждено поднять цены на продовольственные товары, в результате чего в некоторых городах вспыхнули бунты, каких страна не знала со времен гражданской войны. К тому же в 1963 г. из-за засухи и разрушительного воздействия кукурузной кампании урожай зерновых составил всего лишь 107 млн. тонн. (До 1953 г. это было бы выдающимся достижением — и такова истинная цена того, что сделал Хрущев; но, что совершенно ясно, каждый сравнивал этот результат не со сталинскими временами, а с обещаниями самого Хрущева и с планом добиться урожая в 170–180 млн. тонн.) Уже ранней осенью на Украине, традиционной житнице России, появились хлебные очереди. Вскоре домохозяйки и спекулянты потянулись в Москву и Ленинград, где снабжение хлебом было лучше. Помня о прошлогодних бунтах, Хрущев принял беспрецедентное и мучительное решение использовать золотой запас и валютные резервы для закупки хлеба за границей. Россия впервые за свою историю выступила в роли импортера зерна. Это стало для Хрущева ошеломляющим унижением — он потерпел поражение именно в той области, которую считал своей специальностью.
В последние годы правления Хрущев становился все более непопулярной фигурой и среди своих коллег, и среди всего народа. Правда, очевидным это стало только после его падения. Приближенные потеряли терпение с его постоянными реорганизациями партийного и государственного аппарата, которые делали их жизнь беспокойной, а преимуществ никаких не давали. Они пришли к выводу, что аграрная политика Хрущева приводила во многих случаях к результатам, обратным ожидаемым. Даже тогда, когда политика была верной, положительный эффект сводился на нет ее преувеличенным характером. Чрезвычайно низкий урожай 1963 г., казалось бы, подтверждал правомерность таких выводов. Несмотря на то, что самые твердые сталинисты были побеждены в 1957 г., другие лидеры партии имели основания полагать, что политика десталинизации зашла уже достаточно далеко и начинает угрожать “руководящей роли партии”, особенно в области науки, культуры и профессий, связанных с высшим образованием. Военные были возмущены сокращением расходов на оборону и увольнениями офицеров. К тому же они понимали, что военная политика Хрущева показала свою несостоятельность во время ракетного кризиса, когда Советский Союз подвергся унижению, не имея сил должным образом ответить на американскую морскую блокаду Кубы.
Люди с высшим образованием, чье положение теперь было гораздо лучше, чем при Сталине, хотели получить еще большую свободу и были недовольны продолжающимся спорадическим и непредсказуемым вмешательством партии в сферу своей профессиональной деятельности. Рабочие были недовольны тем, что при Хрущеве прекратилось ежегодное удешевление продуктов питания, а затем началось и повышение цен. Крестьяне и все те, кто был связан с сельским хозяйством, считали Хрущева ответственным за нищету и деморализованность деревни, а равно и за импорт продуктов питания, которые страна вполне способна произвести сама. И, конечно, люди ощутили, что Хрущев проявил себя как человек, который не соответствует высокому положению государственного деятеля: эпизод, имевший место во время заседания Генеральной Ассамблеи ООН в 1960 г., когда Хрущев прервал не понравившуюся ему речь, начав стучать ботинком по столу, в Советском Союзе произвел тягостное впечатление (узнали об этом не из сообщений советской прессы, разумеется, но из передач западных радиостанций). Все понимали, что это было унизительным для страны и роняло ее престиж в глазах мирового сообщества.
14 октября 1964 г. состоялся пленум Центрального комитета, на который Хрущева спешно доставили из Крыма, где он проводил свой отпуск. Речь была только одна. Ее произнес Суслов, и по сути она представляла собой обвинительный акт Хрущеву. Провалы его политики преувеличивались, в то время как успехи не упоминались вовсе. Суслов обвинил Хрущева в создании собственного “культа личности”, в попытках быть специалистом по всем вопросам, в нескончаемых и бессмысленных реорганизациях администрации, в опрометчивой и неосторожной внешней политике.
Кажется, за Хрущева не вступился никто. Мощная фаланга областных партийных секретарей, которая поддержала его в 1957 г., на сей раз выступила против него. Тогда он был гарантом их безопасности — теперь же сам начал им угрожать, проводя свои бесчисленные эксперименты и реорганизации. К тому же, действуя подчас непроизвольно и бессознательно, он выпустил на волю общественные силы, которые тоже могли быть для них опасны.
И все-таки Хрущев был в некоторых отношениях выдающимся государственным деятелем. Больше, чем любой из его коллег, он ощущал всю серьезность внутренних проблем, стоявших перед страной. Его попытки разрешить их отличались своенравностью, а подчас и грубостью. Более того, он сам не смог до конца освободиться от сталинистских методов политики, какой бы сферы она ни касалась. Тем не менее он оставил страну в более процветающем состоянии, чем его предшественник. К тому же во многих отношениях она совершенно изменилась. Сам его уход символизировал произошедшие перемены. Один британский журналист написал тогда по этому поводу: “Десятью годами ранее и помыслить было невозможно, что преемник Сталина будет смещен со своего поста при помощи такой простой и мягкой процедуры, как голосование”.
СОВЕТСКОЕ ОБЩЕСТВО В ЭПОХУ «РАЗВИТОГО СОЦИАЛИЗМА»
Хоть жестокости сталинистской политики были уже делом прошлого, этого нельзя сказать о характерной для нее секретности. Уход Хрущева так и не получил истинного освещения в печати — он объяснялся “преклонным возрастом и пошатнувшимся здоровьем”. Больше имя Хрущева вообще не упоминалось, если не считать краткого извещения о его смерти в 1971 г. Правда, какие-то неизвестные люди в газетных передовицах обвинялись в “бездумном прожектерстве”, “одержимости административными методами”, в “недостаточном овладении достижениями науки”. Из этих намеков проницательный читатель мог сделать вывод, что новое руководство намерено восстановить стабильность управления государством и в дальнейшем действовать более обдуманно и прагматично.
