Александр Гогун - Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования, 1941-1944
Более того, командир одного из отрядов, подчиненных Бринско-му — И. Насекин, вообще хотел совершить разбойное нападение на еврейский лагерь Н. Конищука, в том числе захватить там оружие. Впрочем, за недисциплинированность и иные проступки И. Насекин был расстрелян своим же командованием[1059].
Дмитрий Медведев, в самом начале сентября 1942 г. запросил по рации своего руководителя — начальника 4-го управления НКВД СССР Павла Судоплатова о том, что делать с группами выживания: «Вокруг нас встречаются группы евреев, по 10–20 человек, которые сбежали из-под расстрела. Их жены и дети расстреляны. Они жаждут мести. Можно создать партизанский отряд. Необходимо оружие и боеприпасы»[1060]. Судоплатов решил передать возникший «мобилизационный резерв» в другое ведомство, и передал сообщение в Центральный штаб партизанского движения. Пономаренко 7 сентября
1942 г. сделал пометку на сообщении коллеги: «Майору (слово неразборчиво). Установить связь с этими людьми, создать самостоятельный отряд». Однако отряду не суждено было возникнуть. Медведев, очевидно, получив от Судоплатова соответствующее распоряжение, решил послать евреев в Белоруссию в сопровождении группы бойцов. По свидетельству Альберта Цессарского, партизаны вместе со своими подопечными, немного отойдя от основной стоянки «Победителей», решили встать на отдых. Евреи отказались рыть канавы для обустройства стоянки, что вызвало недовольство конвоя. По словам ветерана, в походе вдруг выяснилось, что покидать Волынь эта группа также не захотела, т. к. не хотела оставлять припрятанное золо-то[1061]. Рассказ врача выглядит сомнительным, особенно если учитывать, что евреи в большинстве своем по роду предвоенных занятий не были приспособлены к физическому труду, а также психологически травмированы нацистскими репрессиями. Именно это могло стать причиной отказа заниматься земляными работами. Так или иначе, по воспоминаниям Цессарского, партизаны, не дойдя до Белоруссии, отпустили евреев, что называется, «на все четыре стороны» и вернулись на базу.
Хотя с антисемитизмом командование соединений с большей или меньшей интенсивностью боролось. Например, по свидетельству капитана ГБ Короткова, 23 марта 1943 г. в 6-й роте Путивльского отряда Сумского соединения боец роты назвал женщину-бойца, еврейку по национальности, «жидовкой», после чего она пожаловалась комиссару соединения Семену Рудневу:
«Тот вызвал политрука роты и в присутствии моем и ряда других дал установку: “Соберите роту, в присутствии всех бойцов набьете ему морду, если он повторит — будет расстрелян. Завтра об исполнении доложите”»[1062].
Украинский ученый Стер Елисаветский описал историю освобождения ковпаковцами на Тернопольщине Скалатского гетто, по какой-то причине взяв данные из советских мемуаров Вершигоры[1063]. Якобы Ковпак предложил группе евреев добровольный выбор: кто хочет — идти с отрядом, а остальным — оставаться среди местного населения. По воспоминаниям Вершигоры, за ковпаковцами пошла только часть освобожденных. При этом здравый смысл подсказывает, что в июле
1943 г. любой узник гетто, поставленный перед таким выбором, заявил бы о собственной прирожденной пригодности к строевой службе и природной склонности к партизанской борьбе. Вероятно, сами ков-паковцы, не желая обременять отряд женщинами и детьми, произвели соответствующий отбор. Разведсводка АК говорила об отношении партизан Сумского соединения к евреям: «Встреченные еврейские лагеря распускают, однако относятся к ним [евреям] недоброжелательно и не забирают с собой»[1064]. Далее, по сообщению информатора «Загорского», в соединении Ковпака в ходе похода в Карпаты утомленность вызвала обострение межнациональных отношений: «Некоторые партизаны желают скорого окончания войны. Очень не хотят нести службу евреи (возможно, как раз изможденные жители Ска-латского гетто. — А. Г.), за что их ругают партизаны. Дисциплина в отряде заметно пала, объясняется это усталостью в рейде»[1065]. Неодобрительное отношение ковпаковцев к евреям отметили составители бандеровского разведсообщения от 23 июля 1943 г.: «Своих убитых партизаны хоронят, только евреев оставляют, не закапывая»[1066]. Спустя две недели националисты обратили внимание на усталость партизан, внутренние неурядицы: «…(антисемитизм, напр[имер], не дают евреям (слово неразборчиво, возможно — «[ес]ть». — А. Г.), стреляют друг в друга)»[1067].
В Черниговско-Волынском соединении проявлений юдофобии было куда меньше. Федоровцы часто оказывали помощь еврейским группам выживания. Например, в дневнике отряда им. Калинина есть запись: «28.8.42. В Парчевском лесу немцы совершили налет на евреев. Группы партизан в количестве 75 чел. пошли на помощь евреям. В результате боя убито 7 немцев, ранено 5 немцев. Отличились Колубснов, Бойченко»[1068]. В конце октября 1943 г. на Волыни в отряд им. Сталина просилась группа евреев с семьями, на переговоры к ним выехал командир Григорий Балицкий, после беседы иронически-сочувственно записавший в дневнике: «Нужно сказать, что воины из них очень храбрые — один кривой, другой слепой, а третий — так и черту негодный. Ну, что же, нужно помочь. Только подумать — 13 месяцев они людей в глаза не видели, как дикари жили в кустах»[1069].
Далеко не всегда отношение красных партизан к еврейским группам выживания было дружественным. Часто прятавшихся в лесах евреев разоружали без включения в советские отряды и оставляли беззащитными в лесу[1070]. Вероятно, в первую очередь красные партизаны руководствовались личными интересами и императивом оперативной целесообразности, стремясь обеспечить собственный отряд и не обременять его какими бы то ни было семьями. Но и ксенофобские чувства в таких действиях играли определенную роль.
Одним из отличий евреев от поляков — в отношении участия в советской партизанской борьбе — было то, что УШПД выступал против создания отдельных еврейских отрядов: в этом не было политической потребности. Возможно также, что Строкач и кураторы штаба из ЦК КП(б)У опасались дать повод нацистской пропаганде и агитаторам украинских и польских националистов лишний раз выставить советских партизан орудием «иудо-большевизма». Евреи были более или менее равномерно рассредоточены по соединениям и отрядам УШПД, НКГБ СССР и ГРУ. 90 % евреев-партизан служило простыми бойцами, 8 % было выдвинуто на командные должности, и 2 % служили политруками или комиссарами[1071]. В одном случае еврей возглавлял соединение — речь идет о Роберте Сатановском, командовавшем подчиненным УШПД польским соединением. В целом же в Украине была та же ситуация, что и на других оккупированных территориях СССР: «Еврейский элемент присутствовал в партизанских соединениях, но не был ни руководящим, ни очень многочисленным»[1072].
В разведсводках и сообщениях ОУН о советских партизанских отрядах периодически встречаются упоминания о наличии в рядах красных значительного количества представителей еще одного национального меньшинства Украины, беспощадно истреблявшегося нацистами — цыган (рома)[1073]. Однако внутренняя документация соединений УШПД сколько-нибудь заметного участия цыган в коммунистических формированиях не фиксирует. Вероятно, бандеровцы, особенно представители низового звена ОУН, принимали некоторых уроженцев Кавказа и Средней Азии, а также татар, за цыган, привычных для западных украинцев.
5. ПРОБЛЕМНЫЕ ВОПРОСЫ ИСТОРИИ СОВЕТСКОЙ ПАРТИЗАНСКОЙ ВОЙНЫ
Тематика двух следующих глав отнесена к разряду «проблемных» по одному основанию — конфронтации советской и постсоветской историографической традиции с исторической памятью населения Восточной Европы. В работах ряда авторов партизаны питаются и одеваются в основном за счет противника, при всем этом воюют сталинские диверсанты не среди деревень и местечек, а как будто в пустыне. Нередко вся история советской зафронтовой борьбы рассматривается сугубо через призму оперативной необходимости или военной составляющей деятельности партизан. Между тем в сознании у переживших оккупацию свидетелей, а также у их потомков партизаны, как правило, выступают субъектами, обиравшими мирных жителей. Но наиболее сильный акцент в народной памяти делается на то, что красные навлекали на головы мирного населения карательные акции нацистов. Поэтому эти две внешне разные проблемы — материальное обеспечение партизанских формирований и вопрос о провоцировании террора — и рассматриваются в данной работе в одном разделе.
