Александр Гогун - Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования, 1941-1944
Но далеко не всегда партизаны, особенно из небольших отрядов, были столь предусмотрительны, как в последнем случае. Нередко «хозяйственные операции» приводили к потерям в рядах советских коммандос. Развернутая аналитическая записка охранной дивизии Вермахта, описывая ситуацию на правобережной Украине, отмечала, что «помощь сельского населения является необходимой, так как партизаны должны прибегать к реквизициям продовольствия в деревнях, в остальное время они находятся преимущественно в непроходимых для нас лесах»[1084]. Стандартное описание действий местной полиции 1941–1942 гг.: партизаны пришли за провиантом в деревню, и, получив отпор, ушли обратно в лес, либо остались на месте проведения «хозяйственной операции» — бездыханными. Например, 22 сентября на севере Сумской области (район Ямполя) в село Олино «вошли 3 партизана и собирали продукты питания. Одним полицейским и вооруженными жителями они были неожиданно атакованы и бежали, оставив продукты и 1 винтовку»[1085].
Партизан Винницкого соединения Василий Ермоленко вспоминал о том, что в отряде Якова Мельника не было специальной заготовительной команды: «Вот сегодня этот взвод едет за едой, а завтра — другой взвод. Выделяются подводы — на них людей… А потом заходишь в хату: “Пожалуйста, что можете дать?” Чем разживутся, то и привозят… Ну, я с автоматом приду, кто мне чего не даст?.. [Бывало, что] прятали от нас еду, в землю закапывали»[1086].
Методы убеждения крестьян были различны. Командир отряда им. Сталина Григорий Балицкий вспоминает, что в Брянских лесах встретился с партизанским отрядом под командованием Коконы-хини (комиссар — Калимуня): «Бойцы этого отряда стали рассказывать, как они в эту ночь били крестьян шомполами, которые говорили, что нет хомутов. Били шомполами не только за то, что говорили, что нет хомутов, а и тех, которые просили, чтобы у них не забирали одежду»[1087].
Как правило, в «советских» областях у крестьян забирали лишь часть продовольствия, чтобы не обострять отношения с местным населением. Например, в немецких документах описывается случай, когда на севере Сумщины «в ночь на 17.09.[1942] бандиты вломились в Дедовчину и, угрожая, требовали у жителей продукты питания и предметы одежды. Еда была дана, одежда, впрочем, нет»[1088]. И даже в Галиции в ходе Карпатского рейда при изъятии материальных ценностей у простых жителей ковпаковцы проявляли определенное милосердие. Бандеровский документ описывает случай, произошедший в Станиславской (сейчас — Ивано-Франковской) области: «В селе Пасечная зашел в одну хату партизан и хотел забрать лошака (помесь кобылы и осла. — А. Г.), тогда старая баба, которая была в хате, начала кричать и проклинать, чтобы он лошака не брал. На ее плач партизан оставил лошака, а просил, чтобы она дала ему есть, так как был голодный, а во время еды рассказал такое, что они очень подробно проинформированы»[1089] о ситуации на указанной территории. Отряд действовал среди враждебного населения, поэтому Ковпак перед возвращением из рейда издал приказ: «Основное в предстоящем марше — самое строгое соблюдение конспирации. Ни один боец не должен появляться среди населения, продукты питания у населения необходимо воровать»[1090].
С конца 1942 г. УШПД как-то корректировал — в основном, с помощью директивных радиограмм — систему приобретения партизанами материальных ценностей. Но все равно указания Центра оставались противоречивыми. В частности, 23 мая 1943 г., после проведенного на Полесье совещания нескольких партизанских командиров с представителями ЦК КП(б)У и УШПД, была принята пространная резолюция, один из пунктов которой был посвящен «хозяйственным операциям»: «Заготовку продуктов у крестьян проводить только организованно, через существующие хозяйственные команды, которые нужно укрепить наиболее сознательными, передовыми бойцами и командирами»[1091]. Пока не известны документальные свидетельства о том, что в 1943–1944 гг. командование соединений стало наиболее преданных партизан посылать на заготовку провианта. Вожаки партизан знали, что поощрения и взыскания они будут получать за грамотно проведенные диверсионные и боевые, а не хозяйственные операции.
В этой же резолюции 23 мая 1943 г. «одергивались» и некоторые партизанские вожаки, поступавшие, с точки зрения ЦК КП(б)У и УШПД неправильно:
«Осудить и запретить вредную, непартийную практику натуральных налогов на крестьян в тылу врага, проводимую отдельными партизанскими отрядами, которая вызывает недовольство у местного населения и устанавливает неудачные, несоветские взаимоотношения с ним».
Ответственные партийные работники в силу своей удаленности от капиталистической системы производства и потребления не могли понять, что, наоборот, продуманная и четкая система взимания своеобразного «оброка» в пользу партизанских соединений и могла быть воспринята крестьянами как закономерное проявление государственной политики, а не как спонтанные и самовольные реквизиции.
Секретарь Каменец-Подольского обкома КП(б)У Степан Олек-сенко косвенно указывал на недомыслие УШПД в отношении обеспечения партизан: «На так называемые “хозяйственные операции” никто особого внимания не обращает, даже в самих отрядах смотрят на них, как на положенное. А ведь при добыче продуктов питания были крупные операции. Когда весной 1943 г. в июне и в июле месяцах у нас не было хлеба, четыре наших отряда три раза ходили на штурм городов Рокитно и Городница, чтобы отбить себе хлеба. (…) Ну разве можно считать такие операции чисто хозяйственными? Конечно, если бы не надо было ни хлеба, ни соли, то, возможно, и не ввязывались бы в бой. Но, раз надо жить, надо и воевать. Вот так и жили: воевали, отбивали и питались. К партизанам прямо относился лозунг: “Кто не работает, тот не ест”»[1092].
Партизан Василий Ермоленко, находившийся летом 1943 г. на излечении в Каменец-Подольском соединении им. Михайлова под командованием Антона Одухи, утверждал, что в отряде продовольственное обеспечение было очень хорошим:
«И белый хлеб дают, а я белого хлеба вообще до этого в жизни не видел. Рассказывали, что хлеб — немецкий. Из немецкой пекарни. Те, кто работал там, те давали. Через агентуру Одуха получал там хлеб. Ему старосты возили. Если получат сто буханок, то — пятьдесят туда, пятьдесят — сюда»[1093].
Воровство продовольствия нередко осуществлялось также по довольно оригинальному методу: НКВД УССР информировал партийные органы, что партизаны одного из действующих на Киевщене отрядов весной 1942 г. «под видом немецкого обоза заехали в село и забрали продукты, приготовленные для немцев»[1094]. Проведение тех же «продовольственных представлений» периодически фиксируется и в немецких документах, в частности, конца 1942 г.:
«Известны случаи использования партизанами немецкой военной формы. В последнее время неоднократно выступали банды, обеспеченные повязками организации Тодта или вспомогательной охраны, которые грабили и притесняли ничего не подозревающее население»[1095].
Реквизиции оставались крайне важной составляющей партизанского обеспечения до конца войны. Немецкий документ описывает довольно яркую хозяйственную операцию партизан на территории Каменец-Подольской (сейчас — Хмельницкой) области, проведенную в декабре 1943 г.:
«В 35 километрах юго-восточнее Шепетовки бандой численностью 200 человек [совершено] нападение на населенный пункт. Население ограблено, важнейшие здания разрушены»[1096].
На территории Люблинского, Краковского, Жешувского и Варшавского воеводств Польши советские партизаны — очевидно, настроенные руководством на исполнение особой политической роли, — проводили довольно организованные изъятия продуктов:
«Маленькие большевистские отряды появляются в разных местностях для реквизиции живности. Там, где у них есть контакты с АК, получают живность от руководителей местных команд АК, в других случаях грабят»[1097].
Петр Вершигора вспоминал о рейде по территории Польши:
«За все услуги, которые нам оказывало мирное население, за фураж, продукты питания платили деньгами по ценам, в несколько раз выше существующих немецких цен… Единичные случаи мародерства немедленно карались расстрелом на месте перед собранием населения»[1098].
Свои особенности имело продовольственное обеспечение красных партизан в Западной Украине. С одной стороны, в этом регионе бандеровцы сорвали немцам абсолютное большинство реквизиций 1943 г. Поэтому уже с весны на руках у крестьянства оставалось большое количество продовольствия, которое националисты частично стремились сберечь у себя для грядущей схватки с НКВД. Как писал язвительный политический оппонент бандеровцев Тарас «Бульба» (Боровец), это удавалось не всегда:
