О Рогова - Богдан Хмельницкий
- Итак, пан подстароста, я, как уже говорил тебе, целый день слежу за запорожцем. С утра он уехал от пана Богдана, я же поскакал за ним, по свежему следу его коня. Конечно, я держался в почтительном расстоянии. Мы прибыли в Чигирин. Мне нельзя было самому за ним следить. Как тебе известно, пан, у меня всегда для таких случаев есть люди под руками. Я послал за нашем хлопцем расторопного жидка и приказал ему дать мне знать, где хлопец остановился; сам же проехал к знакомому шинкарю и живо преобразился в старого калеку-нищего. Жидок мой через полчаса явился ко мне с известием, что казак остановился в корчме на рыночной площади, говорил там с каким-то долговязым парнем, и этот парень куда-то тотчас собрался. Мне нечего было долго думать. Я сообразил, что этот долговязый тот самый запорожец, с которым он вместе приехал к Хмельницкому. Не медля ни минуты, я отправился в корчму, спросил себе кварту горилки и сел неподалеку от казака. Через час слишком вернулся его длинновязый товарищ. Я сделал вид, что дремлю за чаркой и, хотя они говорили тихо, несколько слов все-таки уловил. Из этих слов я понял, что казак назначил кому-то свидание, как только стемнеет, у Дидова Яра, за костелом. Место это хорошо известно и тебе, и мне, пан! Я понял, что свидание назначено кому-нибудь живущему в твоем имении. Задолго до назначенного срока я пробрался в Дидов Яр, устроил себе в хворосте логово, забросал его хворостом и снегом и притаился. Долго пришлось мне сидеть в яме; по счастью, я не забыл взять с собой фляжку с горилкой, а то совсем бы замерз. Наконец, пришел мой казак, а немного спустя и дивчина. Я себе заранее устроил отверстие и при свете луны отлично разглядел их обоих. Как думает пан подстароста, кто была эта дивчина?
- Мало ли тут хлопок, - равнодушно отвечал пан Данило, - почем я знаю, какую он себе выбрал!
- О-о! В том-то и дело, кабы была хлопка! - продолжал Дачевский. - Не хлопка то была, а панночка, сама панна Катря...
- Что-о? - грозно завопил Чаплинский, подскакивая к своему гостю. Смеяться что ли ты вздумал надо мной? Чтобы Катря пошла к казаку?.. Да ты во сне все это видел...
- Не горячись пан Данило! - удержал его Дачевский. - Я бы и сам подумал, что вижу это во сне, если бы не слышал их разговора. Оказалось, что они давным-давно друг друга знают; панна Катря рассчитывает сделаться женой казака и нисколько не заботится о благославении пана подстаросты. Но это все бы еще ничего; самое важное то, что казак велел панне Катре за паном присматривать и не только ей, но ее мамке. Вот ты теперь и видишь, пан подстароста, важную ли я весть принес. Ведь, если б пана в его собственном доме окружили шпионы Хмельницкого, пан очутился бы у него совсем в руках.
Пан Чаплинский, как стоял в угрожающей позе перед Дачевским, так и замер. Лицо его побагровело, жилы надулись, глаза, казалось, хотели выскочить из орбит. Несколько минут он ничего не мог сказать, только тяжело дышал, сжимая рукоять сабли.
- Это, это... - пробормотал он, наконец, - это совсем невозможно!
Дачевский даже испугался; он подумал, что с паном Данилом делается удар. Он налил ему в стакан меду, и пан выпил одним духом.
- Ты вполне уверен, - проговорил он тогда, - что тебе все это не пригрезилось, и над тобою не пошутили ведьмы?
- Пану легко в этом убедиться, - отвечал Дачевский. - Пусть он пригрозит хорошенько девушке, она все и скажет.
- Да, правда, - проговорил пан Данило упавшим голосом, - я могу все узнать... А теперь, пан Дачевский, прошу извинения, я чувствую себя дурно и хочу отдохнуть.
Дачевский уехал, а пан Данило, выпроводив гостя, тотчас же послал за Катрей.
- Панночка спит, - доложил воротившийся слуга.
- Поднять с постели! - грозно прокричал пан.
Слуга быстро убрался, предчувствуя грозу.
Через четверть часа Катря с распущенными, вьющимися волосами, которые не успела собрать в косу, стояла перед паном и удивленно смотрела на него своими большими черными глазами. Она видела, что опекун гневен, чуяла, что ей сейчас за что-то достанется, но никак не ожидала заданного ей вопроса:
- С каким казаком ты сегодня виделась и что ты с ним говорила?
У Катри замерло сердце, она побледнела и должна была ухватиться за стоявшее подле нее кресло. С секунду они молча смотрели друг на друга, как два бойца, измеряющие свои силы перед поединком. Чаплинский знал, что эта девочка всегда его ненавидела; ходили темные слухи о том, что он присвоил себе ее хутор при помощи разных кляуз, и что девушка ничего из его лап назад не получит. Слухи эти дошли и до Катри. Но у нее были еще и воспоминания детства. Она помнила своего отца, дальнего родственника Данила, помнила, как тот говаривал, что пан Данило в конец разорил его, оттягал все, что можно, а теперь хочет присвоить себе и последнее.
Катря была не робкого десятка. Через минуту она уже овладела своим смущением, взглянула прямо в глаза пану и, гордо подняв голову, отвечала:
- Не скажу.
Пан Данило немного опешил. Он никак не ожидал, что девушка нисколько не попытается вывернуться, солгать. Но, сообразив с минуту, он принял иную тактику.
- Ты не скажешь, так я тебе скажу. Ты собиралась вместе с этим казаком шпионить за мною, ты собиралась предать меня в руки моего врага, ты решила выйти замуж без моего согласия, ты, ты, которую я призрел, поил и кормил... Да знаешь ли ты, что тебя за это мало убить?.. - с бешенством окончил он, подступая к ней.
Катря гордо, как-то сверху вниз, оглядела его с головы до ног и не двинулась с места.
- Пан Данило Чаплинский, - сказала она, - забывает, что если он меня поил и кормил, то не даром. Он взял у отца моего и у меня все, что мог взять; я ему ничем не обязана.
Подстароста немного смутился, но сейчас оправился и возразил:
- Я не тебе обязан отчетом; ты в этих делах ничего не понимаешь. Но знай, что я имею над тобой власть, и что из моей воли ты выйти не можешь. А чтобы отнять у тебя возможность шпионить, я тебя и мамку твою запру. Прочь с глаз моих! - крикнул он.
Девушка не двинулась с места и порывалась еще что-то сказать.
- Гей, кто там? - крикнул пан.
Прибежало несколько слуг.
- Посадить ее под замок! - проговорил пан, указывая на Катрю.
Слуги в нерешительности смотрели на них обоих.
Катря подняла голову и сказала:
- Не троньте меня, я сама пойду, куда мне прикажут.
Тогда пан Данило подозвал одного из слуг и вполголоса отдал ему приказание.
- Панночка, следуйте за мною! - почтительно сказал слуга и пошел вперед.
Катря тихо вышла из комнаты. Ее поместили в одной из верхних каморок с маленьким узким окном и тяжелой массивной дверью.
- А мамка? - спросила она.
- Ее велено запереть особо, - коротко отвечал слуга.
Чаплинский долго еще ходил по комнате, заложив руки за спину, обдумывая способы избавиться от своей воспитанницы. Ему даже раза два приходило в голову, не отдать ли ее замуж за этого казака, уйдут - и концы в воду.
"А если казак окажется смышленым", задал он себе вопрос, "да потребует ее имение, потащит в суд, отыщет документы? Нет, нет и тысячу раз нет; ее надо спровадить так, чтобы она ни в чем не мешала".
5. НАБЕГ
Витоптала орда кiньми маленькiи дiти:
Малих потоптала, старих порубала,
А молодих середульших у полон забрала.
Чигиринский староста пан Александр Конецпольский только что вернулся из чужих краев и спокойно жил в своем роскошном доме в Чигирине: задавал пиры, устраивал охоты или сидел дома, окруженный бесчисленною мелкопоместною шляхтою. Подстаросте своему он доверял во всех делах и охотно следовал его советам.
Было позднее утро, когда пан староста вышел из своей опочивальни и велел подать закуску. Слуги засуетились и, перегоняя друг друга, пустились исполнять приказание пана, а он важно уселся в спокойное кресло с золочеными ручками и потребовал трубку. Медленно потягивая дым и выпуская его белыми прозрачными колечками, он бесцельно смотрел, как они таяли в воздухе, и предавался приятному покою, соображая, чем бы наполнить сегодняшний день.
Вошел слуга и доложил, что ясновельможного пана желает видеть какой-то шляхтич.
- А как его зовут? - спросил пан староста.
- Вержбицкий!
- Не знаю такого, - заметил Конецпольский, - впрочем проси.
Молодой стройный шляхтич с полудетским лицом, с большими голубыми глазами вошел в комнату, ловко и почтительно раскланялся и остановился у порога.
- Прошу покорно! - указал пан староста на один из стульев. - Что угодно пану?
- Ясновельможный пан простит мне мою смелость, - скромно проговорил молодой человек. - У меня небольшое имение верстах в двадцати отсюда, совсем в степи, неподалеку от "Золотых вод". Три дня тому назад татары сделали набег на деревню, выжгли все дотла, похватали пленных и опять скрылись в степи. Людей у меня немного, я не решился преследовать татар, но подумал, что может быть пан староста найдет возможным прогнать их. Пока появился только один загон, и люди мои имеют довольно верные сведения, где он расположился.
