Митчем Сэмюэль - Величайшая победа Роммеля

Остатки войск генерала Ритчи отошли в район Газалы, где они снова сосредоточились и были усилены 1–й южноафриканской дивизией и 32–й армейской танковой бригадой. Роммель подошел к этому району 6 февраля, но решил, что имеет слишком мало сил для продолжения наступления. В результате он отошел на запад в пустыню. Передышку оба противника использовали для подготовки к новому сражению, как пара утомленных боксеров отдыхает в перерыве между раундами. Предстояло нечто необычное.

Глава 2

Перед сражением

Генерал фон Равенштейн охарактеризовал пустыню как «рай для командира и кошмар для службы снабжения». «Западная пустыня», где сражались Роммель и его противники, не слишком хорошо соответствует этому определению. На самом деле — это пустынное пространство, которое простирается от границ долины Нила до влажных предгорий хребта Атлас возле ливийско—тунисской границы. На севере она граничит со Средиземным морем, а на юге — с Великим Песчаным Морем, начинающимся примерно в 150 милях вглубь Африканского материка. Вдоль берега моря идет прибрежная равнина, ширина которой колеблется от 1 до 25 миль. Одна из самых важных тактических особенностей пустыни находится на южной границе прибрежной равнины. Это высокий крутой обрыв, за которым начинается Ливийское плато. Он поднимается примерно на 500 футов над равниной и идет параллельно берегу. Его склон достаточно крут и большей частью недоступен ни для колесных, ни для гусеничных машин. В некоторых местах этот обрыв превращается в три террасы, следующие одна за другой, что делает подъем на него еще более трудным.

Само плато в целом не соответствует общепринятому понятию пустыни. Его почва имеет темно—коричневый оттенок, она покрыта грубой растительностью и обломками скал. Источников воды очень мало (за пределами нескольких оазисов). Однако, если соблюдать определенную осторожность, то по этой пустыне можно проехать на автомобиле почти везде — исключая попытку спуститься с внутреннего плато на прибрежную равнину. Об этой пустыне американский историк Страусон писал:

«Традиционные для пустыни раскаленные сыпучие пески Сахары найти здесь довольно трудно, исключая Великую Песчаную Пустыню на юге. Однако везде тянутся обширные участки плотного песка и каменистой почвы, испещренные выходами черного базальта. Встречаются скалистые хребты, гряды барханов и глубокие низины. Попадаются плоские впадины, где после дождей собирается вода. В таких местах даже летом можно найти стада газелей, пасущихся на жесткой траве. Весной участки вокруг вади превращаются в яркие цветники. И там же можно видеть бесчисленные песчаные и каменистые дюны, чьи гребни следуют один за другим, словно череда морских волн».

Зато узкая прибрежная равнина, в отличие от плато, в основном песчаная и больше соответствует обывательскому взгляду на пустыню. В этом районе жило очень мало людей — арабы и иммигранты из Европы. Почти все население было сосредоточено в прибрежных городах. Однако основные бои развернулись на необитаемом прибрежном плато.

Дорог в пустыне почти нет. Единственным вымощенным шоссе была Виа Бальбиа, или Прибрежная дорога, построенная маршалом Бальбо в 30–х годах. Вдали от берега машинам приходилось пользоваться тропами (или тарик), либо вообще пересекать пустыню по компасу, как корабли в море.

Климат в пустыне очень тяжелый. Летом на солнце исключительно жарко, а зимой временами бывает довольно холодно. Кроме того, в любое время года в пустыне ночью температура резко падает. В Ливии дожди идут, в основном, зимой. Лето 1942 года было довольно засушливым.

Одной из самых неприятных особенностей пустыни является хамсин (так его называют арабы и англичане) — горячий ветер, дующий из Сахары. Он несет с собой огромные облака пыли, которая забивается в мельчайшие зазоры механизмов автомобилей и оружия и выводит их из строя. Эрвин Роммель вспоминал о своем первом хамсине:

«Непроницаемые облака красноватой пыли снизили видимость почти до нуля и вынудили автомобили еле ползти. Очень часто ветер был таким сильным, что двигаться по Виа Бальбиа было просто невозможно. Песок струился по лобовому стеклу, словно вода. Мы закрывали лица носовыми платками, потому что иначе дышать было невозможно, и буквально обливались потом от невыносимой жары».

Хамсин и более слабые песчаные бури могли задуть в любое время. Кроме того, в любое время года этот район кишел мухами и песчаными блохами. Все это, вместе взятое, делало положение солдат Оси крайне тяжелым, вдобавок им приходилось довольствоваться скудными рационами, так как британские силы, базирующиеся на Мальте, довольно часто нарушали морские коммуникации, ведущие в Африку.

После того как в январе 1942 года англичане потеряли Киренаику, они потеряли и аэродромы, с которых снабжали Мальту. Без этих аэродромов стало сложно доставлять на остров продовольствие и боеприпасы. А без всего этого осажденный остров уже не мог наносить прежние мощные удары по морским коммуникациям Роммеля. Поэтому, с английской точки зрения, западную Киренаику следовало вернуть как можно быстрее.

Как мы уже видели, сначала позиция Газала была укреплена довольно слабо, но Окинлек приказал усиливать ее максимально возможными темпами, чтобы сохранить Тобрук в качестве базы для нового наступления. Если Роммель атакует первым, то по приказу Окинлека Ритчи не должен был позволить втянуть себя в борьбу за Тобрук. Ему следовало сразу отходить на линию Соллум — Форт Маддалена — Джарабуб, то есть прямо на границу Египта. Адмирал Эндрю Б. Каннингхэм, главнокомандующий британским Средиземноморским флотом, с этим согласился. Не возражал командующий силами Королевских ВВС главный маршал авиации Артур У. Теддер и его заместитель маршал авиации Р. М. Драммонд. Уже 19 января они сообщили в Лондон о своем решении не пытаться второй раз выдержать осаду Тобрука. Ни Военный кабинет, ни Комитет начальников штабов с этим решением не спорили и ничего иного не советовали.

7 февраля, после того как Роммель завершил свое наступление, главнокомандующие (Окинлек, Каннингхэм, Теддер) приказали генералу Ритчи организовать ударное соединение и подготовиться самому перейти в наступление. Его целью должен был стать захват аэродромов в районе Дерна — Мечили — .Мартуба и обратный захват Киренаики. Ритчи сообщили, что для проведения наступления он может рассчитывать на 3 бронетанковые дивизии, 2 бронетанковые бригадные группы, 1 армейскую танковую бригаду и 3 пехотные дивизии. Большая часть этих соединений должна была завершить формирование, вооружение и подготовку к середине апреля, но главнокомандующие так и не назвали точной даты наступления. Это вызвало перепалку между Лондоном и Каиром, которая тянулась до мая. Черчилль при поддержке Военного кабинета и Комитета начальников штабов требовал от Окинлека перейти в наступление как можно раньше, чтобы ослабить давление на Мальту. Однако сэр Клод не желал атаковать, пока не получит того количества танков, которое он считал необходимым для достижения успеха. Он сообщил, что 4 марта в распоряжении Средневосточного Командования имелось 1315 танков. Однако лишь 591 танк находился в частях, остальные либо ремонтировались, либо ожидали ремонта. Он соглашался с Черчиллем и генералом сэром Уильямом Добби, губернатором Мальты, что островная крепость очень важна. Но в то же время он правильно указывал — удержать Египет и Суэцкий канал гораздо более важно, и поражение в Западной Пустыне поставит под угрозу весь регион. Тем временем Англия получила новый удар: вслед за потерей Клренаики японцы захватили Сингапур. Затем последовал стремительный разгром союзников в Голландской Ост—Индии. Японцы вторглись в Бирму, германский флот провел знаменитую операцию по прорыву через Ла—Манш, когда линкоры «Шарнхорст» и «Гнейзенау» вместе с тяжелым крейсером «Принц Ойген» перешли из Бреста во Франции в Норвегию через тщательно охраняемый англичанами пролив. Эти катастрофы вызвали всеобщий упадок духа в Соединенном Королевстве. Черчилль знал, что крупная победа изменит настроение народа. Поэтому 8 марта 1942 года он потребовал, чтобы Окинлек прибыл в Англию для консультаций. Генерал категорически отказался, заявив, что не может оставить свой пост в крайне сложный момент даже на несколько дней. Кроме того, он добавил, что его присутствие в Лондоне не будет иметь ни малейшего смысла. Оно не ускорит начало наступления ни на один день. Черчилль заподозрил, что отказ Окинлека — не что иное, как замаскированная попытка избежать давления, решил сместить генерала и заменить его лордом Гортом, который командовал Британским экспедиционным корпусом во время эвакуации из Дюнкерка, но потом отказался от своего намерения.[17] Вместо этого он отправил на Средний Восток сэра Стаффорда Криппса, лорда—хранителя печати, и генерал—лейтенанта Арчибальда Э. Ная, заместителя начальника Имперского Генерального Штаба.[18] Они должны были изложить Окинлеку точку зрения Военного кабинета. Однако после посещения Каира и ознакомления с ситуацией Криппс и Най выступили в его защиту, к огромному разочарованию Черчилля, который передал Наю: «Я все узнал от лорда—хранителя печати. Я не удивляюсь, что все прошло так мило, и вы поверили всему, что вам сказали. Нам остается примириться с потерей Мальты, пока армия будет пребывать в бездействии, а русские отчаянно сопротивляются германскому контрнаступлению, а противник наращивает силы в Ливии быстрее, чем мы. Не спешите возвращаться».