Митчем Сэмюэль - Величайшая победа Роммеля
Расчеты противотанковых орудий Роммеля были самыми настоящими героями войны в пустыне. Именно они принесли своему командиру много блестящих побед. Эти подразделения были исключительно хорошо обучены и мобильны, отличались высоким боевым духом. Впрочем, как и весь Африканский корпус. Они безгранично верили в себя и своих командиров, а их тактика стояла на несколько порядков выше тактики союзников. Немцы выдвигали свои противотанковые пушки прямо на линию фронта, и часто они наступали впереди танков. Сами немцы называли их panzerjager — «охотники за танками». Благодаря слою колеблющегося горячего воздуха над землей, даже самое большое орудие было очень трудно заметить с дистанции более 50 ярдов. Очертания объекта казались размытыми, он уменьшался в размерах, словно наблюдатель смотрел не в окуляры, а в объективы бинокля. Это позволяло немцам действовать гораздо более свободно, чем в Европе, и они уничтожали танк за танком. Зато англичане использовали свои противотанковые пушки почти исключительно как оборонительное оружие, в основном для поддержки пехоты.
Кроме того, немецкие противотанковые пушки были заметно лучше английских. Стандартное германское 50–мм противотанковое орудие Pak 38 имело большую дальность стрельбы и почти вдвое более высокую бронепробиваемость, чем стандартная британская 2–фунтовка. Немецкий снаряд весил 4,5 фунта — в два раза больше английского. Весной Роммель получил некоторое количество трофейных русских 76–мм противотанковых орудий, которые стреляли 15–фунтовыми снарядами. Ничего подобного англичане не имели, и эти орудия могли уничтожить любой танк союзников. Англичане иногда использовали в роли противотанкового орудия 25–фунтовую пушку. Хотя она не была приспособлена для таких дел, ее 15–фунтовый бронебойный снаряд при определенных обстоятельствах мог быть очень опасным. Англичане также имели 6–фунтовые (57–мм) противотанковые орудия, которые стреляли снарядами весом 6,25 фунта. Однако они еще только начали прибывать в пустыню, и их расчеты состояли из плохо обученных новобранцев.
Если даже 76–мм трофейное орудие было грозой для танков союзников, то 88–мм орудие вообще стало чем—то невообразимым. Это орудие было создано фирмой «Крупп» в 1916 году как зенитная пушка. Модель 1940 года тоже считалась зениткой и использовалась в такой роли. Эти орудия были не столь мобильны, как 50–мм, однако их дальность стрельбы была значительно выше. 88–мм орудие посылало свой 21–фунтовый снаряд на дистанцию 2 мили с исключительной точностью. Например, в бою под Сиди—Омаром в ноябре 1941 года британский танковый полк потерял 48 из 52 танков. Все они были уничтожены 88–мм орудиями. Ни один из британских танков даже не сумел подойти достаточно близко, чтобы обстрелять немецкие пушки. История 9–го королевы уланского полка пишет:
«Прямое попадание (из 88–мм орудия) напоминало удар огромной кувалды по танку. Снаряд пробивал аккуратное круглое отверстие диаметром около 4 дюймов, в башню врывался вихрь раскаленных докрасна осколков. Такое попадание обычно означало смерть… До самого конца войны 88–мм орудия оставались нашим самым опасным врагом…»
Германские 88–мм орудия имели один серьезный недостаток. Все—таки они проектировались как зенитные, а не как противотанковые орудия. Поэтому они были исключительно уязвимы для вражеской артиллерии, но командиры союзников (особенно командиры танковых частей) слишком поздно осознали это. Да и вообще, взаимодействие между британскими танками и артиллерией было ничуть не лучше, чем между британскими танками и противотанковыми пушками.[22]
У англичан имелось нечто подобное — 3,7–дюймовое тяжелое зенитное орудие. Оно имело калибр 94 мм и могло быть таким же эффективным средством борьбы с танками, как немецкое 88–мм. Однако высшие британские офицеры не позволяли использовать эти орудия в качестве противотанковых — к огромному разочарованию младших командиров и генерала сэра Фредерика Пайла, который в годы войны возглавлял Командование ПВО. Сам бывший танкист, он не раз пытался убедить военное министерство и правительство использовать 8,7–дюймовые зенитки в качестве противотанковых пушек. Но, по совершенно непонятным причинам, его никто не желал слушать.
* * *Тем временем Окинлеку приходилось бороться с собственными подчиненными. Командиры танковых частей, вроде генерала сэра Мэйтланда Уилсона (позднее фельдмаршала лорда Уилсона), командующего 9–й Армией в Палестине и Трансиордании,[23] имели свое собственное мнение относительно способов использования танков. Окинлек был убежден в необходимости наладить взаимодействие всех родов войск, этому его научил печальный исход зимней кампании 1941–42 годов. Он полагал, что состав британских бронетанковых дивизий будет более сбалансирован, если в них сократить число танков и увеличить численность пехоты — как в немецких танковых дивизиях. Он решил, что в будущем бронетанковая дивизия должна, как правило, состоять из одной бронетанковой бригадной группы и одной моторизованной бригадной группы. В бронетанковую бригадную группу входили 3 танковых полка, 1 моторизованный батальон, сводный полк полевой/противотанковой артиллерии. Моторизованная бригадная группа должна была состоять из 3 моторизованных батальонов и полка полевой/ противотанковой артиллерии. Кроме того, обе бригадные группы должны были иметь легкие зенитные орудия, инженерные части, обычные тыловые службы. Окинлек надеялся таким способом добиться взаимодействия между британскими танками, пехотой и артиллерией. Он также реорганизовал британскую пехотную дивизию. По его приказу она должна была состоять из 3 пехотных бригадных групп, в каждую из которых входили 3 пехотных батальона, полк полевой/противотанковой артиллерии и другие подразделения (зенитные, саперы и так далее).
Изменения должны были коснуться и малых подразделений. Полки полевой и конной артиллерии (которая давно использовала грузовики, а не лошадей) должны были состоять из 3 батарей по восемь 25–фунтовых пушек каждая и 1 батареи из 16 зенитных пушек. Моторизованный батальон теперь должен был состоять из 3 моторизованных рот, противотанковой роты из 16 пушек. Пехотный батальон должен был иметь штабную роту, 3 пехотные роты и роту поддержки (минометный взвод, взвод транспортеров «Брен» и противотанковый взвод из 8 орудий). Реорганизация Окинлека еще не была завершена на 100 процентов, когда Роммель начал новое наступление на Тобрук.
Сэр Клод надеялся, что эти реформы помогут наладить взаимодействие различных родов войск британской армии, прежде всего — танков с другими войсками. Однако, как мы еще увидим, он мало преуспел. И причиной этого были не организационные проблемы. Главное заключалось в образе мышления командиров и доктрине использования танков, а реформы Окинлека этого не коснулись. Увы, доктрина осталась неизменной еще со времен Первой Мировой войны. В межвоенный период такие теоретики, как генерал—майор Дж. Ф.К. Фуллер и Б.Г. Лиддел—Гарт, создали новую теорию танковой войны. Главным в их идеях было использование мобильных и мощных соединений различных родов войск, во главе которых должны были идти танки. Эти идеи охотно подхватил Гейнц Гудериан, «отец» блицкрига, и его коллеги. Однако Королевский Танковый Корпус не спешил применять на практике положения Фуллера и Лиддел—Гарта. Британские танкисты продолжали считать себя наследниками кавалерии, и действительно, официально они назывались «механизированной кавалерией». Предполагалось, что они будут обеспечивать прикрытие армии, нащупывать слабые места вражеских позиций, вести разведку — то есть все то, что делала кавалерия в эпоху Наполеона и даже раньше. Офицеры КТК вообще считали себя рыцарями средних веков. Рыцари ведут поединки только с рыцарями, и они совсем не должны обращать внимание на каких—то там вооруженных крестьян. В 20–х и 30–х годах эта безумная мысль окончательно укоренилась в головах офицеров КТК, которые вообще не обращали внимания на книги Фуллера и Лиддел—Гарта. Одним из главных апологетов совершенно ошибочной идеи стал решительный и энергичный, но узколобый (когда речь шла о противотанковой ориентации КТК) офицер — генерал—майор сэр Перси Хобарт, который в 1938–39 годах сформировал и подготовил Мобильную Дивизию. Позднее эта часть стала 7–й бронетанковой дивизией, и на всех ее действиях лежал отпечаток личности Хобарта и его идей.[24]
В целом двумя самыми серьезными ошибками англичан были: (1) неправильно понятый опыт Первой Мировой войны, (2) ностальгия по кавалерии. Анализ успешных операций танков в 1917–18 годах привел к убеждению, что единственный способ использования танков — это сопровождение пехоты. Западные теоретики так и не смогли понять, что тактика Первой Мировой войны полностью определялась техническим несовершенством танков, и что масса нововведений и улучшений требует совершенно новой тактики. Гудериан и его начальник штаба полковник Вальтер Неринг это осознали, а вот командование британской армии — нет.
