Игорь Данилевский - Русские земли глазами современников и потомков (XII-XIVвв.). Курс лекций
«…Каким образом боярин Дмитрия Ольгердовича под пером книжников XV–XVI вв. превратился в инока Троицкого монастыря? Мне представляется, что решение этой загадки прямо связано с вопросом о…двойном благословении московского князя основателем Троицкой обители сначала личном, затем через посланца.
…Теперь, когда стало ясно, что личного свидания [Дмитрия Ивановича с Сергием Радонежским] не было, версия о заочном благословении приобретает особое значение. Но кто мог быть этим посланцем? Кому мог вручить троицкий игумен свою грамоту и просфору для великого князя, кто мог не только разыскать, но и догнать князя, уже ушедшего на битву?
По-видимому, это мог сделать только Александр Пересвет. И вот почему это представляется мне пока единственно возможным решением загадки.
Еще в 20-х гг. нашего века в Дмитриевском Ряжском мужском монастыре, находившемся неподалеку от г. Скопина Рязанской губернии и в 40 км от Куликова поля, в качестве местночтимой реликвии сохранялся костыль из яблоневого дерева, именуемый…посохом Пересвета. Согласно преданию, именно здесь, на месте будущего монастыря нашел московского князя с его войском инок Александр Пересвет…
Что здесь фантазия, а что истина? Костыль не дорожный посох, Пересвет не инок, однако основание Дмитриевского монастыря [на месте встречи Пересвета с Дмитрием Ивановичем]… безусловно связано с каким-то очень важным фактом кампании 1380 г., к которому причастен Сергий Радонежский. Из всего, что нам известно, таким фактом может быть получение от него московским князем письма и благословения. Но не только. Оказаться в 40 км на восток от Дона в районе современного г. Скопина Дмитрий Иванович мог лишь в том случае, если он следовал первоначальному сообщению разведчиков, что ордынцы находятся в верховьях Цны, как о том говорит…Сказание… Похоже, что одновременно с получением письма от Сергия московский князь получил и долгожданные известия о местонахождении своего противника… Одновременность получения этих двух радостных известий наверняка вызвала благодарственный молебен и заронила мысль об основании монастыря в случае победы…
Если принять версию о нахождении московского князя с войском на месте будущего Дмитриевского монастыря 5 сентября 1380 г… то последующие два дня оказываются как раз достаточны для перехода к Дону, переправы через него и выхода к Непрядве. <…> Другое дело мог ли быть посланцем Сергия Пересвет, если, как мы с достоверностью установили, он не был монахом Троицкого монастыря?
Я считаю, что мог…
Как я уже заметил, по приезде в Москву с семьей и дружиной сюзерену Пересвета, князю Дмитрию Ольгердовичу был дан в…кормление Переславль-Залесский. Это означало, что он не только получал в свое распоряжение поступавшие ранее в казну городские платежи, но и отвечал за выполнение городом повинностей, в том числе и за своевременное выступление и экипировку городского ополчения. В Переславль Дмитрий Ольгердович мог послать Пересвета по самым разным причинам…..Пересвет мог просто находиться в Переславле и, получив известие о сборах, поспешить с полком на Дон. Важно установить, что именно в это время Александр Пересвет мог ехать из Переславля… а путь этот у него неминуемо проходил мимо стен Троицкого монастыря, где он не мог не ночевать и где вполне естественно настоятель мог передать ему…грамотку к московскому князю и благословение в виде освященной просфоры…богородичного хлеба.
Я не настаиваю на том, что все так именно и происходило, однако это единственное возможное объяснение того факта, что Пересвет оказался столь тесно связан традицией с преподобным Сергием, а ратный подвиг брянского боярина приобрел поистине эпические размеры. В этом случае становятся понятны колебания авторов и редакторов повествований о Куликовской битве между…иноком…чернецом и…боярином, поскольку следуя логике кого, как не своего инока, Сергий мог послать к великому князю»[602].
Количество возможностей здесь (как и в прочих построениях такого рода) обратно пропорционально степени достоверности полученных результатов.
С другой стороны, представляется заслуживающим внимания вывод того же автора:
«…Кто, как не инок, мог совершить действительно эпический подвиг освобождения Русской земли не от простого ордынца, а вообще от…басурманина?!
Последнее особенно ясно предстает перед нами, если мы обратимся к именам…печенежина в различных редакциях и вариантах…Сказания о Мамаевом побоище…Темир-мурза…киприановской редакции должен был перекликаться в сознании образованного читателя с Темир-Аксаком (Тамерланом); имя…Таврул было заимствовано у татарина, согласно летописной статье 1240 г. пришедшего с Батыем под Киев и там захваченного в плен; наконец, в Синопсисе 1680 г. противником Пересвета оказывается…Челубей Челяби-эмир, сын Мурада I, захвативший в 1393 г. Тырново, столицу Второго Болгарского царства. Другими словами, все три имени (и…печенежин…Повести временных лет!) оказываются именами…врагов рода христианского, против которых на Куликовом поле в лице Пересвета выступает не только московский князь, но и сама русская православная церковь…»[603].
Как бы то ни было, современный здравый смысл плохой помощник в решении загадок, которые нам задает Сказание о Мамаевом побоище. Гораздо более перспективным представляется путь, которого придерживается В. Н. Рудаков.
Так, исследователь обращает внимание на довольно странную подробность, присутствующую в описании кульминационного момента битвы, действий засадного полка под командованием Владимира Андреевича Серпуховского и Дмитрия Михайловича Боброка Волынского:
«…Когда же настал седьмой час дня, по божьему попущению и за наши грехи начали поганые одолевать. Вот уже из знатных мужей многие перебиты, богатыри же русские, и воеводы, и удалые люди, будто деревья дубравные, клонятся к земле под конские копыта: многие сыны русские сокрушены. И самого великого князя ранили сильно, и с коня его сбросили, он с трудом выбрался с поля, ибо не мог уже биться, и укрылся в чаще и божьею силою сохранен был. Много раз стяги великого князя подсекали, но не истребили их божьей милостью, они еще больше утвердились…
Поганые же стали одолевать, а христианские полки поредели — уже мало христиан, а все поганые. Увидев же такую погибель русских сынов, князь Владимир Андреевич не смог сдержаться и сказал Дмитрию Волынцу: «Так какая же польза в стоянии нашем? какой успех у нас будет? кому нам пособлять? Уже наши князья и бояре, все русские сыны, жестоко погибают от поганых, будто трава клонится!» И ответил Дмитрий: «Беда, княже, велика, но еще не пришел наш час: начинающий раньше времени вред себе принесет; ибо колосья пшеничные подавляются, а сорняки растут и буйствуют над благо рожденными. Так что немного потерпим до времени удобного и в тот час воздадим по заслугам противникам нашим. Ныне только повели каждому воину богу молиться прилежно и призывать святых на помощь, и с этих пор снизойдет благодать божья и помощь христианам». И князь Владимир Андреевич, воздев руки к небу, прослезился горько и сказал: «Боже, отец наш, сотворивший небо и землю, помоги народу христианскому! Не допусти, господи, радоваться врагам нашим над нами, мало накажи и много помилуй, ибо милосердие твое бесконечно!» Сыны же русские в его полку горько плакали, видя друзей своих, поражаемых погаными, непрестанно порывались в бой, словно званые на свадьбу сладкого вина испить. Но Волынец запретил им это, говоря: «Подождите немного, буйные сыны русские, наступит ваше время, когда вы утешитесь, ибо есть вам с кем повеселиться!»
И вот наступил восьмой час дня, когда ветер южный потянул из-за спины нам, и воскликнул Волынец голосом громким: «Княже Владимир, наше время настало и час удобный пришел!» — и прибавил: «Братья моя, друзья, смелее: сила святого духа помогает нам!»[604]
участь поганых (а заодно и исход битвы) была решена…
Еще более странная подробность дополняет это описание в Летописной и Распространенной редакциях, где Боброк точно определяет время подобно:
«…осмого часа ждите, в он же имать быти благодать Божия»[605].
Надо сказать, что этот фрагмент уже давно привлекал внимание исследователей. Было ясно, что именно здесь кроется ответ на вопрос: как удалось воинам Дмитрия Ивановича победить противника? Ответов на него предлагалось множество. И каждый из них оказывался по тем или иным причинам неудовлетворительным: здравый смысл одних исследователей приходил в противоречие со здравым смыслом других. Причем логические основания и у тех и у других были одни и те же.
